Илья Гутман - Возмездие чернокнижника Страница 34

— Самая распространённая точка зрения гласит, что они появились после того, как люди начали использовать катакомбы в качестве канализации и сливать туда всякие отходы, в том числе и алхимические. Под их воздействием животные начали мутировать. Хотя возможно, что чудовища встречались там и раньше.

— Я готов идти, — сказал Апион, — и оцениваю свои услуги в три тысячи аргусов.

— В полторы, — ответил маг.

— Милорд, я никогда не торговался. Три и всё.

— Тебе не хочется брать с меня много денег, — сказал маг демоническим голосом, уставив на Апиона свои сверлящие глаза.

— Милорд, я три месяца учился противостоять ментальному воздействию. Ничто не изменит моего решения.

— Если не согласишься на полторы, я тебя убью!

— Не убьёте. Я слишком ценный специалист, и больше некому будет ходить за камнями для вас. А сами вы слишком брезгливы для такой работы. Одну тысячу сейчас, и ещё две — после того, как принесу камень. Где он может быть?

— Вот, смотри, — сказал колдун со злобой, но понижать цену больше не стал, — Это своего рода раритет — древняя карта катакомб, которую я чудом нашёл и с трудом выкупил у одного коллекционера. Кружками я обозначил люки, через которые ты можешь зайти. Сердце Карерона, скорее всего, находится в тронном зале. Я вынужден заметить, что территории нижнего и верхнего городов не совпадали, поэтому от ближайшего люка около трёх вёрст до зала.

— Я справлюсь. Отправляюсь прямо сейчас, — с этими словами Апион вышел из дома мага.

Апиона недаром называли Неуловимым: у своего учителя магии он приобщился к нескольким заклятиям школы иллюзий. Одно из них позволяло расфоркусировать черты лица — и превратить пылающее огнём харизмы лицо любимца женщин Апиона Гранта в совершенно неброскую физиономию Неуловимого. Конечно же, во многих газетах уже висел его портрет в рубрике "разыскиваются особо опасные преступники". Однако немного магии, лицо Апиона становится обычным, ничем не примечательным. Немного грима — и одно неброское лицо попросту превращается в другое столь же непримечательное лицо. Природа снабдила Апиона светлыми волосами, но в последнюю неделю он перекрасился под брюнета. А накладные усы вообще давали понять обывателю, что перед ним не авторитетный грабитель, а обычный житель Стейнгарда. В общем, пройти по улице удалось без привлечения внимания.

Так, — подумал Апион, опускаясь в ближайший, судя по карте, люк, — Три версты ходу по прямой и около пяти — извилистым путём. Впрочем, он бегал и более извилистыми путями, когда укрывался от полиции.

Чудовищ Апион не боялся: на его поясе висел кинжал, а на спине — автоматический арбалет, заряжённый дротиками со снотворным. А уж про набор альмагтиновых отмычек и «кошку» с верёвкой даже говорить нечего. Пройдя около пятидесяти метров, он наткнулся на дверь. Всё правильно, — подумал Апион, — как раз здесь она и обозначена на карте. Дверь без усилий открылась.

Неуловимый неспешно двинулся по коридору к следующей двери, но вдруг услышал чьи-то шаги. Остановившись и оглянувшись, вор никого не заметил, и его, мало чего боявшегося в верхнем мире, начал охватывать страх. Я здесь чужой, — понял Апион, — я не боюсь полиции, потому что знаю, что это такое, и знаю, что, даже поймав, полицейские меня не убьют, если я не буду сопротивляться. А тут меня ждёт нечто, которое может убить, а то и сожрать. Не надо обманывать себя, Апион Грант! Ты боишься чудовищ! Вообще не ведают страха только дураки и мертвяки!

Достав из-за спины арбалет, вор пошёл дальше. И сразу же опять услышал эти шаги. Тут до него дошло, что он слышит лишь эхо собственных шагов, которое в этих катакомбах почему-то отстаёт на секунду. У страха глаза велики, — подумал Апион, — но я достану этот камень! Я не подведу милорда, заплатившего мне вперёд целую тысячу аргусов!

Дверь в конце коридора оказалась запертой на замок. Гномы никогда не пользовались магией, так что этот замок должен был открываться простым инструментом. Интересно, — размышлял Апион, — подойдут ли к нему простые человеческие отмычки?

Одна из отмычек подошла. Замок оказался далеко не самым сложным: пятнадцать секунд возни — и он поддался.

Слишком легко, — подумал Апион, — СЛИШКОМ легко.

Далее туннель поворачивал направо, а длина его, судя по карте, составляла метров тридцать. Стояла ужасная темнота. Пройдя десять метров, Апион чуть не упал в какую-то канаву с водой. Вор присмотрелся: туннель пересекается с подземной речкой. Преодолеть её можно было только вплавь. Сейчас-то это нетрудно, но как же он будет плыть обратно с огромным и тяжёлым камнем? Впрочем, нельзя делить шкуру неубитого медведя. Камня пока нет, а значит, надо идти вперёд. Запах от речки оставлял желать лучшего — грунтовые воды смешивались со стоками канализации. Однако самому Апиону в этой жизни доводилось испытывать и худшие неприятности. К тому же его ждали две тысячи аргусов. И он поплыл.

Вернее, попытался — что-то задержало его. Какое-то щупальце обернулось вокруг живота Апиона и потянуло на дно. Инстинктивно рука Гранта схватила с пояса кинжал и полоснула им по этой плотной массе. Вода в речке окрасилась в красный цвет, и вор почувствовал, что свободен. Он судорожными рывками добрался до берега и в страхе оглянулся. Из воды вылезла и злобно уставилась на Неуловимого лягушка размером с быка, высунув порезанный длинный язык. Без оглядки Апион метнулся к какой-то двери, открыл её, чуть не сломав зачарованную отмычку, заскочил внутрь и тут же захлопнул дверь. Переводя дыхание, Грант отошёл чуть-чуть в сторону и понял, что снова попался — точнее, к чему-то прилип. Сверху послышалось шипение, и Апион увидел, как с потолка спускается гигантский паук — не меньше той лягушки. Кинжал уже лежал наготове в правой руке, но она оказалось, уже основательно приклеена к паутине. Тогда Апион, втянув руки в рукава, каким-то чудом снял костюм. Отодрав его руками от стены, вор взял арбалет и метким выстрелом поразил тварь между глаз. Паучье тело упало на пол, и Апион, облегчённо вздохнув, освободил свои ноги и разрезал паутину кинжалом. Затем, отжав костюм, вор наложив на него заклятие сушки и надев его, пошёл дальше.

В конце этого туннеля, находились триумфальные ворота. На барельефе, украшавшем их, древний подземный мастер изобразил множество гномьих воинов. В центре барельефа виднелось изображение царя, сидевшего на троне. Причём этот властитель сильно отличался от своих подданных: огромные могучие мускулы — и в это же время сморщенная кожа, злобное выражение лица, горящие глаза… Рядом с фигурой царя виднелось изображение крупного камня, похожего на сапфир. Вот оно, сердце Карерона, ставшее причиной гибели гномьего царства. Ворота оказались заперты. И на них не висело никакого замка, а открыть дверь можно было только изнутри.