Neil Gaiman - Американские боги (пер. А.А.Комаринец) Страница 35

– Правда?

– Они тебя недооценили, дорогуша. Я такой ошибки не допущу. Я хочу, чтобы ты был в моем лагере. – Встав, она пошла на камеру. – Давай рассуждать здраво, Тень: мы – грядущее. Мы – универмаги и супермаркеты, а твои дружки – дрянные аттракционы у дороги. Господи, мы – онлайн-магазины, а твои дружки сидят на обочине хайвея и продают свои продукты с тележек. Нет, они даже не торговцы фруктами. Продавцы кнутов для бричек. Латальщики корсетов из китового уса. Мы – теперь и завтра. А твои дружки – уже даже больше не вчера.

Это была до странности знакомая речь.

– Ты когда-нибудь встречала жирного мальчишку с лимузином? – спросил Тень.

Разведя руки, она комично закатила глаза – забавная Люси Рикардо, которая умывает руки от катастрофы.

– Техномальчика? Ты познакомился с техномальчиком? Послушай, он неплохой парнишка. Он один из нас. Просто он не умеет разговаривать с незнакомыми людьми. Поработав на нас, сам увидишь, какой он потрясающий.

– А если я не хочу на вас работать, Я-люблю-Люси?

В дверь квартиры Люси постучали, и послышался голос Рики за сценой, который спрашивал Лу-у-си, что ее так задерживает, им в следующей сцене надо быть в клубе; на мультяшном личике Люси промелькнуло раздражение.

– Черт, – ругнулась она. – Послушай, сколько бы ни платили тебе старики, я заплачу вдвое. Втрое. Во сто раз. Что бы они тебе ни дали, я могу дать намного больше. – Она улыбнулась великолепной, задорной улыбкой Люси Рикардо. – Только скажи, милый. Что тебе нужно? – Она начала расстегивать пуговицы блузки. – Эй? Тебе когда-нибудь хотелось увидеть грудь Люси Рикардо?

Экран погас. Включилась функция «сон», и телевизор умер. Тень поглядел на часы: половина первого.

– Нет, пожалуй, – сказал он.

Перевернувшись на бок, он закрыл глаза. Тут ему пришло в голову, что причина, почему ему больше нравятся Среда, мистер Нанси и все остальные, чем их противники, довольно проста: возможно, они грязны, возможно, они дешевка, и кормежка у них дерьмовая на вкус, но они хотя бы не говорят штампами.

И, подумалось ему, в любой день он, пожалуй, предпочтет супермаркету придорожный аттракцион, каким бы дешевым и бесчестным или печальным он ни был.

Утро застало Тень в пути – он ехал по холмистой равнине, поросшей жухлой травой, над которой временами возвышались безлистые деревья. Последний снег исчез. Тень заправил бак своей колымаги в городке, команда которого приняла участие в чемпионате штата по бегу на триста метров среди женщин младше 16 лет, и, надеясь, что не одна только грязь скрепляет кузов, прогнал машину через мойку при заправке. К немалому его удивлению, машина, будучи вымыта, оказалась вопреки всем ожиданиям белой и почти не ржавой. Он поехал дальше.

Небо над дорогой было невероятно голубое, и белый промышленный дым, поднимавшийся из труб завода, замирал – будто фотография. С сухого дерева вспорхнул и полетел в его сторону ястреб, его крылья вспыхивали в солнечном свете словно череда стоп-кадров.

Несколько часов спустя он сообразил, что подъезжает к восточному Сент-Луису. Попробовав его объехать, он оказался в местности, более всего напоминавшей квартал красных фонарей среди промзоны. Восемнадцатиколесные фуры и гигантские краны стояли возле складов с огромными и яркими вывесками, пестревшими орфографическими ошибками вроде «НАЧНОЙ КЛУБ 24 ЧАСА» и «ШОУ ЛУШЕЕ ПАДГЛЯДЫВАНИЕ В ГОРОДЕ». Покачав головой, Тень проехал автопарк насквозь. Лора любила танцевать, голой или в одежде (и в нескольких памятных вечерах переходя из одного состояния в другое), а он любил смотреть, как она танцует.

Ленч в городке под названием Красный Бутон состоял из сандвича и бутылки коки.

Тень проехал овраг, по краю заваленный тысячами желтых бульдозеров, тракторов и гусеничных транспортеров, и спросил себя, не это ли кладбище машин, куда приходят умирать бульдозеры.

Он миновал салон «Поп-на-Топе». Он проехал через Честер (с указателем на въезде – «Родина Бараньей Ноги»). На фасадах домов стали появляться колонны, теперь даже самый ветхий крохотный домишко красовался парой белых колон, превращавших его в чьих-то глазах в особняк. Он проехал по мосту над широкой мутной рекой и рассмеялся вслух, потому что называлась она, согласно указателю, «Широкая мутная река». Он видел покрывала бурого кудзу на мертвых по зиме деревьях, придававшие им очертания людей: это могли быть ведьмы, три старые карги, готовые открыть ему будущее.

Он ехал вдоль Миссисипи. Тень никогда в жизни не видел Нил, но слепящее дневное солнце, горящее на поверхности широкой бурой реки, напомнило ему илистые просторы Нила – не того, какой он сейчас, а того, каким он был в давние времена, когда тек подобно артерии через папирусовые болота, убежище кобр, шакалов и диких коров…

Дорожные знаки указывали на Фивы.

Дорога шла по двенадцатифутовой насыпи, так что Тень ехал высоко над болотами. Стайки птиц рыскали из стороны в сторону – черные точки в голубом небе, которые танцевали, повинуясь какому-то отчаянному броуновскому движению.

Солнце садилось, золотя мир волшебным, густым и теплым, сливочным, будто заварной крем, светом, от чего все стало казаться неземным и более чем реальным, и вот в этом свете Тень миновал вывеску, которая гласила, что он теперь въезжает в Исторический Каир. Проехав под мостом, он оказался в маленьком портовом городке. Внушительное здание суда Каира и еще более внушительная таможня походили на гигантские, только что испеченные печенья, политые сиропом золотого света.

Припарковав машину на боковой улочке, он вышел на набережную, не зная, смотрит он на Огайо или на Миссисипи. Маленькая бурая кошка, вынюхивая что-то, рыскала среди мусорных баков на заднем дворе, и золотой свет наделял магм ей даже мусор.

Над берегом реки скользила одинокая чайка, временами лениво взмахивая крыльями, чтобы не сбиться с курса.

Тут Тень сообразил, что он не один. В десяти шагах от него на тротуаре стояла маленькая девочка в старых теннисных туфлях и в мужском сером свитере вместо платья, рассматривая его с торжественной серьезностью шестилетнего ребенка. Волосы у нее были черные, прямые и длинные, а кожа такая же коричневая, как река.

Тень ей улыбнулся, она же только уставилась на него с вызовом в ответ.

Под стенами зданий раздался пронзительный вопль, за ним – истошный вой, и маленькая коричневая кошка метнулась из опрокинутого мусорного банка, а за ней вылетел черный длинномордый пес. Кошка стремглав юркнула под машину.

– Эй, – сказал Тень девочке, – видела когда-нибудь порошок невидимости?

Та неуверенно покачала головой.

– Ага, – сказал Тень, – тогда смотри.

Левой рукой он вынул четвертак, поднял его повыше, наклонил сперва в одну сторону, потом в другую и сделал вид, что перебрасывает его в правую руку, при этом сжал пальцы над пустотой и протянул сжатый кулак.

– А теперь, – сказал он, – я выну щепотку невидимого порошка невидимости из кармана… – Он запустил руку в левый внутренний карман, уронив туда при этом четвертак. – И посыплю им руку с монетой… – Он сделал вид, что сыплет что-то: – Смотри, теперь четвертак тоже невидимый.

Он разжал пустую правую руку и – состроив пораженную мину – столь же пустую левую.

Девочка только смотрела во все глаза.

Пожав плечами, Тень убрал руки в карманы, взял в одну руку четвертак, в другую – свернутую банкноту в пять долларов. Он собирался достать их из воздуха, а потом дать девочке пять долларов: вид у нее был такой, словно деньги ей не помешают.

– Надо же, – сказал он, – у нас появились зрители.

Черный пес и маленькая коричневая кошка тоже наблюдали за ним: они сели по обе стороны девочки и неотрывно смотрели на него. Огромные уши пса были навострены, что придавало ему выражение комичной настороженности. По тротуару к ним шел похожий на цаплю человек в очках в золотой оправе, близоруко посматривая по сторонам, словно искал чего-то. Может быть, владелец собаки.

– Как по-твоему? – спросил Тень пса, пытаясь успокоить от смущения маленькую девочку. – Ловко?

Черный пес облизнул длинный нос, а потом сказал низким и сухим голосом:

– Я однажды видел Гарри Гудини и, поверь мне, приятель, ты не Гарри Гудини.

Маленькая девочка поглядела на животных, потом подняла взгляд на Тень и вдруг развернулась и бросилась бежать. Маленькие ножки так ударяли в асфальт, как будто за ней гнались все силы ада. Двое животных посмотрели ей вслед. Тем временем подошел похожий на цаплю мужчина и, нагнувшись, почесал черного пса за ухом.

– Да ладно тебе, – сказал человек в очках с золотой оправой псу, – это всего лишь фокус с монетой. Он же не пытается выбраться из сундука под водой.

– Пока нет, – согласился пес. – Но еще попытается.

Золотой свет погас, и на смену ему пришла серость сумерек. Четвертак и свернутую банкноту Тень бросил назад в карман.