Василий Сахаров - Черная свита Страница 35

Наша компания грузится в коляски и отправляется на ристалище вблизи храма Ярина Воина, трибуны которого, когда мы подъехали, были переполнены зрителями. В основном это были люди из высшего света, которые еще не ложились спать и прибыли посмотреть на дуэль барона Дузеля и графа Ройхо, а так же досужие городские зеваки. Но имелся и иной контингент. Несколько десятков гвардейцев Черной Свиты, желающих поболеть за меня и корнета Брига Камай-Веш, который без десяти минут девять вышел на бой против полковника Тассино.

На ристалище уже идет рубка. И посматривая на то, как князь Камай-Веш принимает на щит удары вражеского меча, и отступает под напором противника, я начинаю переодеваться. Все стандартно. Доспех имперского пехотинца, латы с пластинчатыми наплечниками, поножи, наручи, шлем с нащечниками и полукруглый щит без всяких эмблем с надраенным бронзовым умбоном посередине. Оружие, как и было договорено на вчерашней встрече в цирке "Шаим", ирут. Кожаные ремни плотно прижимают защитное снаряжение к телу, меч уверенно, словно влитой, сидит в ладони, и я жду того момента, когда ристалище освободится.

Ждать приходится недолго. Бриг Камай-Веш принял на щит очередной удар грузного мужика перед ним, который в броне кажется похожим на медведя. После чего он убыстряется, делает вид, что пытается контратаковать противника в бедро, а когда тот прикрывается с опасного направления, длинным выпадом в голову, достает Тассино и острие княжеского клинка бьет его противника прямо лоб. Отлично Бриг все сделал. Прощупал противника, подловил его и одержал победу.

Пора и мне выйти на бой. Повернувшись к друзьям, я дождался их ободряющих улыбок, отсалютовал клинком Каиссе и, отправив всех троих на трибуны, поближе к нашим сослуживцам, направился к судейской коллегии. С противоположной стороны выдвинулся облаченный в такие же доспехи, как и у меня, барон Дузель. Практически одновременно мы подходим к судьям. Они проводят все положенные процедуры, жрец обследует нас на наличие магических эликсиров в крови и вспомогательных амулетов на телах, а чиновник задает нам стандартные вопросы. После чего, в сопровождении офицера, мы выходим на песок ристалища.

На мгновение все вокруг нас затихает, и вытянутая мордочка Дузеля выплевывает из себя злые слова:

— Ты сдохнешь гвардеец! Я прикончу тебя! Ты зря вышел на это поле!

Барон говорит быстро и взахлеб. И складывается впечатление, что он не в себе и принял чрезвычайно большое количество растительных препаратов, которые усиливают активность человеческого организма, а возможно, даже наркотических порошков понюхал. С одной стороны, это хорошо, противник слабо себя контролирует, а с другой, конечно же, плохо, потому что в своих движениях Дузель будет резок и практически непредсказуем, а его удары станут стремительными и мощными. Наркота будет бодрить его, и побуждать к активным действиям, а значит, он сразу же начнет наступать. И моей первоочередной задачей станет адекватно встретить первый натиск поэта, подловить противника на неосторожном движении, и с одного-двух ударов вывести его из строя.

— Внимание! — слышится голос дежурного офицера. Дузель заткнулся, и мы приготовились к схватке. Секунда. Вторая. И главная команда: — Бой!

Движение противника началось без переходов, салютов и прелюдий. Быстрые шаги барона ко мне навстречу, и его вертикальный удар в мою голову. Я закрываюсь щитом, принимаю на него чужой клинок, и наношу слепой встречный удар в низ живота противника. Дузель отскочил, и наши клинки встретились в воздухе. Лязгает металл. Следует жесткий и стремительный размен ударами, и барон делает то, чего я от него не ожидал. После очередного безрезультатного столкновения клинков, девятого или десятого, он ловко подпрыгивает и обеими ногами бьет меня в щит. Вес его восьмидесятикилограммового тела сбивает меня с ног, и я отлетаю спиной на песок. Однако быстро поднимаюсь, и встречаю занесенный надо мной ирут краем щита.

— Шир-х! Дзанг! С большой скоростью и силой, лезвие чужого клинка глубоко врубается в кромку защиты и застревает в ней, а острие баронского меча чертит на шлеме борозду, и лишь чудом не задевает мое лицо. Автоматически и не задумываясь, я откидываю свою левую руку в бок, и ремни щита сползают с локтевого сгиба. После чего, увлекая за собой ирут Дузеля, мой щит валится на песок. В недоумении барон смотрит на свою опустевшую правую ладонь, из которой выкрутился клинок, затем кидает панический взгляд на меня и меч, направленный в его живот, резко отскакивает, разворачивается и верещит, словно дикое животное. Наверное, в этот момент он хотел рвануть к трибунам и попросить защиты у судей. Но, естественно, я ему сбежать не дал.

Я прыгнул на спину противника, который попытался каким-то нелепым и совершенно непонятным для меня образом вывернуть руку назад и прикрыться щитом. Мое тело ударилось в чужое, сбило его с ног, и сверху вниз, клинок моего ирута опустился на шею барона. Слышен хруст костей и хрящей. Глаза видят дрыгающееся в конвульсиях тело, вытекающую из вскрытых сталью вен кровь и побуревший песок арены. И немного погодя, от двух переполненных трибун приходит волна криков, с одной негодующих и яростных, а с другой одобрительных и доброжелательных. Еще один мой поединок окончился победой.

Вернувшись к трибунам, я принимаю поздравления от друзей и сослуживцев. Всматриваюсь в заплаканные глазки Каисс, которая, вот же все-таки, романтическая душа, переживала за меня. И слышу проклятия со стороны поклонников поэта, которые в количестве двадцати-двадцати пяти голов прорвались на ристалище и своими телами прикрыли тело покойного кумира от "грязных лап солдатни", стражников, которым вменялось в обязанность снять с тела поверженного поединщика доспехи и оружие, и оттащить барона в покойницкую. Дежурный офицер при этом напрягся и не знал что делать. По закону, он был обязан выдворить лишних людей с поля чести и исполнить свои обязанности. Но на ристалище находились отпрыски самых знатных фамилий империи, а не какие-то там безродные шевалье из провинции, и ввязываться с ними в драку ни он, ни его солдаты не хотели.

Видя такое, мои товарищи предложили войти на поле в сопровождении других корнетов Черной Свиты, и самим разогнать франтов в белых шубках. Однако я решил оставить все как есть. Добыча с доспехов и меча покойного Дузеля не велика, а получать незапланированный конфликт с одной из знатных столичных семей интереса не было. Так что, я попросил дежурного офицера не суетиться, а своих сослуживцев пригласил незамедлительно ехать в мой особняк и отметить очередные победы воинов Черной Свиты. Мою инициативу поддержали, благо, для первого и второго взводов день был выходной. И покинув ристалище храма Ярина Воина, три десятка молодых гвардейцев и две дамы, Каисс и госпожа Анита, которая ни на шаг не отпускала от себя молодого князя Камай-Веш, погрузившись в коляски и кареты, направились в дом номер 44 по улице Данвен…