Анатолий Дроздов - Самец взъерошенный Страница 35

— Могу посмотреть? – встала претор.

— Идем! – обреченно вздохнула жрица.

К Игрру они заглянули в последнюю очередь. Как поняла Октавия, специально. После осмотра и пойдет торг. Дешево ей это не встанет.

В подвале было сумрачно, и сопровождавшей жрицу Касинии пришлось зажечь факел. Его свет выхватил из темноты мужчину, лежавшего на охапке соломы. Кровь, засохнув на лице, превратила его в жуткую маску.

— Да–а… – протянула претор, склонившись. – Славно отделали! Я же говорила, что сразу нельзя. Следовало подождать. Встань! – велела она мужчине.

— Не могу! – ответил тот голосом, полным страдания. – Меня изувечили.

— Касиния! – нахмурилась жрица.

— Врет! – сказал помощница. – Только раз и ударила. Ну, два…

— Такой, как ты, достаточно и одного, – хмыкнула гостья. – Эй! – окликнула она пришлого. – Как там тебя… Игрр? Ты, в самом деле, не можешь встать? Говори, как есть! Я Клавдия, претор Рома, прибыла, что восстановить справедливость.

— Из уважения к вам, госпожа!

Пришлый вскочил и поклонился.

— Я же говорила! – окрысилась Касиния. Она шагнула к пришлому и замахнулась.

— Стоять! – рявкнула Октавия. Касиния отступила.

— Так! – сказала Клавдия, оглядывая мужчину. – Из-за чего ты это затеял?

— Не хочу служить в храме.

— У тебя контракт!

— Не с храмом.

— «Фармацевта» его переуступили. Все законно.

— Меня заманили сюда обманом. Но если случилось, хочу работать по специальности. Я врач.

— Тебя пригласили в Пакс лечить?

— Нет! – признался Игорь.

— Тогда на что жалуешься? – пожала плечами претор. – Ты согласился работать, тебе такую возможность дают. Дело нетрудное, – ухмыльнулась она, – а плата хорошая. Ладно, пошумели и хватит. Сейчас тебе дадут умыться и принесут новую одежду. Переоденешься, и мы выйдем к людям. Скажешь им, что все хорошо. Ты просто не понял и испугался. Упал и разбил нос.

«Ловко! – подумала Октавия. – Потребует за помощь пятьсот золотых, не меньше!»

— Нет! – сказал Игорь.

— Мы можем силой! – нахмурилась Октавия.

— Что помешает мне снова разбить нос? Свяжете мне руки? Тогда не забудьте и рот заткнуть! Думаю, в таком виде я толпе понравлюсь.

«Духи Гадеса! – мысленно выругалась Октавия. – Вот же сволочь!»

— Чего ты хочешь? – спросила Клавдия.

— Пусть храм переуступит мой контракт – той, кого я выберу.

— Ни за что! – воскликнула Октавия.

— Как знаешь! – пожал плечами Игорь и повернулся к Клавдии. – У меня к тебе вопрос, претор. Когда суд над Лавинией Варр?

— Кхм… – кашлянула претор. – Я не готова ответить. Дело надо изучить.

— А что там изучать? Все просто. Есть заявление потерпевшего и свидетеля, улика в виде кинжала. Я настаиваю на скорейшем рассмотрении обвинения в суде, пока меня тут не зарезали. Кстати, если это случится, Рома восстанет – могу вам это обещать. Тогда речь пойдет не о контракте и даже не о должностях – о ваших жизнях.

— Выйдем! – сказала Клавдия жрице.

— Он не посмеет! – сказала Октавия, когда они выбрались из подвала.

— Уже посмел! – возразила претор. – Боюсь, ты не поняла, верховная: этот мальчик держит тебя за горло. Он оказался неожиданно умным. Вдобавок кто-то не менее умный его просветил. Пришлым, прибывающим в Пакс, неизвестны наши обычаи, они не говорят по–латыни. Этот же не только знает язык, но и догадался, что крикнуть. Зачем «фарамацевта» отправили такого к нам, не понимаю, но на твоем месте я бы остереглась. Уступи! Что тебе в его контракте?

— Дочь! – сказала Октавия.

— Предложим ему написать отказ от обвинения. Уступка за уступку. Думаю, он легко согласится. Не похоже, чтобы пылал местью.

— Но он посмел… – Лавиния сжала кулаки.

— Хочешь испортить ему торжество? – усмехнулась претор. – Это не трудно. До сих пор не было случая продажи контракта вновь прибывшего в Пакс. Мы вправе сделать это публично. Причем, так, что в Роме станут плевать ему вслед. Идет?

— Сколько? – спросила Октавия.

— Тысяча золотых! – торопливо сказала Клавдия.

— Если сумеешь оставить его в храме, – сказала Октавия. – И пятьсот, если контракт придется продать.

— Ладно! – согласилась претор.

Глава 10

Проснулся я на рассвете. В подвале стоял сумрак, и солнечный свет, падавший из узкого окошка под потолком, уже рассеивал ночную темень. Некоторое время я лежал, вспоминая события вчерашнего дня. С претором мы договорились довольно быстро, чему в немалой степени способствовала бушевавшая за оградой храма толпа. Я согласился отказаться от обвинения Лавинии взамен на обязательство храма уступить мой контракт и не мешать в выборе нового владельца. И никаких стерилизующих микстур! С последним согласились с зубовным скрежетом. Мне проталдычили про закон, но я напомнил, что не служил в храме и в доказательство предъявил руку без браслета. Верховная пыталась возразить, но претор отвела в сторону и что-то прошептала. Жрица неохотно кивнула. Наши обязательства нанесли на пергаменты, претор, верховная и я их подписали, а к храмовому вдобавок приложили печать. Я умылся, переоделся в чистую тунику и, сунув свой пергамент за пазуху, отправился показываться народу. Вместе с парнями.

— Как у тебя? – спросил Олег дорогой. – Получилось?

— Вроде, – ответил я.

— Если что, кликни! – предложил Олег. Он оглянулся на шагавшую следом «штангистку». – Я этой… Так врезала, падла!

Я промолчал. Мы вышли на крыльцо храма, и в открытые ворота хлынула толпа. Стража остановила ее у ступеней. Претор, взывая к тишине, подняла руку и начала говорить. Я, перекатываясь с носков на пятки, выслушал легенду о перепуганном пришлом, который поскользнулся, упал, разбил нос, после чего, не приходя в сознание, воззвал к народу. Толпа слушала недоверчиво, но вид нас, чистеньких и здоровеньких, свидетельствовал в пользу официальной версии. Изложив ее, претор умолкла, и я насторожился. О продаже контракта не объявили. Теперь понятно, о чем шепталась эта жаба с понтификом. Нечестно играют! Толпа разойдется, меня уведут в подвал, а там отберут пергамент и примутся выколачивать дурь. Я поднял руку.

— Претор не все сказала! – объявил, когда толпа обратилась во внимание. – Поскольку наши отношения с храмом… хм… не сложились, мой контракт решили переуступить. Вот! – Я извлек наружу пергамент. – Подойди! – попросил стоявшую впереди димидию. Та легко взбежала по ступеням. – Читай! – я сунул ей документ.

— Все правильно! – подтвердила димидия, она же Лола, декурион турмы «диких кошек», пробежав глазами текст. – Контракт Игрра продадут! Он сам выберет его владельца!

Толпа зашумела. Некоторые нолы улыбались, другие выглядели недовольными. Нетрудно было догадаться, почему.