Виталий Бодров - Охотник Страница 35

– Сюда! – Дон призывно машет рукой, и я не колеблюсь ни секунды.

Спутники же наши настолько вымотаны бегом, что даже не задумываются. Подбегают и падают здесь же рядом, жадно хватая воздух, как рыба на берегу.

Напряженно жду, поглаживая лук. Понимаю, конечно, что толку от него против Безымянного никакого, но так оно спокойнее, право. Лук меня ни разу не подводил, если уж не у него защиты искать, так у кого?

Запах около дуба тот еще. Впечатление такое, что в корнях кто-то сдох, причем достаточно давно, чтобы сильно протухнуть, но недостаточно, чтобы мясо растащили муравьи и стервятники. Впрочем, что мне до запаха, есть проблемы и посерьезней.

Дым наползает быстро, нетерпеливо, заволакивая синей непроглядной мглой все вокруг. Это страшно, действительно страшно. Чувствую, как волосы на голове встают дыбом, словно шерсть на кошке, узревшей здоровенного пса. Клубы дыма наползают друг на друга, свиваются в совершенно немыслимые фигуры, снова распадаются. Если на что это похоже отчасти, то на гадючью свадьбу, так же завораживающе, противно и страшно, безумно страшно. Хочется закричать, но крик костью застревает в горле, умирает, так и не родившись. Пытаюсь хоть слово выдавить из себя и не могу, синее безмолвие пожирает любой звук. Беззвучно шепчу, повторяю снова и снова слова сказки: «Не заметить его до времени, только тишь рядом с ним могильная, даже ветер смолкает рядышком, лишь дымок синеватый стелется…»

И тут замечаю, что кольца дыма отдергиваются, едва коснувшись отбрасываемой дубом тени. Хочет нас достать Безымянный, выковырять из нехитрого убежища, а вот не получается у него. Не знаю уж, что там Дон дереву наобещал за защиту да помощь, но от себя в радость добавил бы столько же, кабы не больше.

Страх отступает, не уходит совсем, но ослабевает. И вместе с ним блекнет дым, теряя плотность и жуткий синий оттенок, отползает, прячется, исчезает в лесу. Потому что утреннее солнце уже вскарабкалось на небо, разгоняя сумрак.

Предрассветный час кончился.

Глава 18

– Что это было? – хрипло спрашивает господин Излон.

Я молчу, наслаждаясь тем, что все еще жив. Не взяла смерть, опять отступила, клятущая, отпустила восвояси до следующего раза.

Вместо меня отвечают одновременно Дон и Медвежонок:

– Райген.

– Безымянный.

И одинаково сплевывают на землю, отгоняя зло. Древнее, предками завещанное средство – соедини стихии, зло и отступит. А проще всего соединить воду и землю, огонь-то еще зажечь надо, да и попробуй соедини его с водой или землей, враз погаснет, какая уж тут защита.

– Очень понятно, – язвит Релли.

Молодец девчонка, быстро оправилась от пережитого страха. Я уж на что охотник бывалый, много чего в Злом лесу повидал (да и в Руине тоже), и то никак не отойду, а она в зеркальце посмотрелась, носик попудрила – и готово.

– А точнее никто и не скажет, – бурчит эльф, а Медвежонок поддакивает:

– Теперь еще и у нас спросят, раз в живых остаться свезло.

– Так чего сразу бежать? – недоумевает маг. – Можно было попробовать… пусть не огнем, воздухом или водой, скажем…

– Божьей, – добавляю я, ухмыляясь.

– Божьей – это к священнику, – возражает маг. – А водяной магией вполне, вполне…

– Поумнее тебя сгинули, – резко бросает эльф. – Нет против райгена оружия. Предки наши искали – и не нашли. Ни оружия нет, ни спасения…

– Дуб-то как спас? – спрашиваю я.

– Дуб… – эльф умиротворенно улыбается, гладит дерево по шершавой коре, и старый великан негромко мурлычет под его рукой. Вот как Звел свят – мурлычет! – Не в силах справиться с пришедшим злом, мои предки оградили от него мир кольцом дубов-стражей. Но маги людей вызвали Огненный Потоп, и защита пала…

– А райген откуда взялся? – интересуюсь я. – Ты ведь говоришь – пришедшее зло?

Дон – невиданное дело – смущен и растерян. С чего это, на него совсем не похоже. С интересом жду ответа, молчание затягивается.

– Не только маги людей бывают беспечны, – говорит Дон, отворачиваясь.

Чтобы успокоиться, эльф снова гладит ствол древнего стража, и тут я разом забываю про всех магов, людских и не очень.

Потому что под его ладонью медленно проступает маленькая радуга.

«Гриб ноздреватый, усыпанный радужным цветом», – зачарованно повторяю я, протягиваю руку к чуду. Ну и пусть не зверь-ягода, ну и что с того, что в хозяйстве бесполезен! Разве это не чудо – прикоснуться к сказке… и она не пытается тебя при этом сожрать!

– Чудо-гриб! – вопит Медвежонок, его глаза сияют ожиданием чего-то волшебного. – Я знал, я верил! Все замки открывает… и тот, что у священника, тоже!

– Тот и так открыт, – спускаю я его с небес на землю.

Медвежонок обиженно сопит, другие замки на свете то ли есть, то ли нет, неизвестно, а вот единственный доступный нипочем не открыть.

– Тот самый чудо-гриб? Из сказки? – Вообще-то я от Релли этих слов ждал, но никак уж не от господина мага.

– Он самый, – говорю.

– Думаю, что в Руине он нам понадобится. – Господин Излон внимательно рассматривает диковину. – Там-то замки на каждой двери будут, уж поверьте.

А ведь он прав, мысленно признаю я. В Руине чудо-гриб ох как пригодится!

И ощущение сказки, слегка придавленное действительностью, возвращается. Как и положено героям, мы нашли волшебную штуковину… не зверь-ягоду, конечно, и не цвет-звезду, которую можно выгодно пропить, а все же настоящую сказочную диковину.

– Пошевеливаться надо, – бросает эльф, и я с ужасом вспоминаю о гоблинах и их котоухих братьях.

Шум мы подняли изрядный, кто слушать умеет, нипочем не пропустит, стало быть, убираться отсюда надо со всей возможной поспешностью.

Только вот сил совсем не осталось, все ушли на беготню от проклятого тумана. Сейчас бы затаиться и переждать… но в Злом лесу на месте стоять нельзя, не любит он этого.

Тварь появляется внезапно, будто гриб-споровик из-под земли. Но, в отличие от гриба, не взрывается, разбрасывая во все стороны иглы-споры, а пристально смотрит на нас и утробно рычит. Предупреждает, значит.

– Хорошая киска, – с опаской говорит Релли, но попытки погладить животное не делает. И правильно, такую кто чужой тронь только, вмиг без руки останешься.

Зверушка мне донельзя знакома. Навидался, пока в плену у кошков сидел. Они у них дичь выслеживают, загоняют, да и против гоблинов неслабо дерутся. Называют их котгоблины… как бы это перевести получше? Котокот. Кот-оборотень. В кошачьей ипостаси от домашних мурлык нимало не отличается. А как перекинется, превращается в такого вот монстра, что перед нами сейчас стоит. Тоже кошка, только большая и страшная. А также быстрая, ловкая и агрессивная. А еще – умная, злобная и коварная. Словом, тварь хоть как бы и домашняя, а в Злом лесу себя как дома чувствует, там все такие.