Дмитрий Воронин - Несущие Свет. Противостояние Страница 35

Все еще ощущая на щеке горящий след Лилиной пятерни, Альта согнулась, словно бы в поклоне. Ее рука сгребла скользкую, жирную от копоти ручку массивной сковороды, и в следующее мгновение чугунный ободок врезался баронской дочери в бок…

Если бы Лила ограничилась простой дракой, если бы оттаскала нахальную безродную девку за волосы (заодно наверняка лишившись изрядной доли собственных кудрей) — все могло сложиться иначе. Но боль заставила ее поступить опрометчиво. Отпрянув, она выбросила руку в атакующем пассе, пальцы сами собой заняли нужное положение, губы против воли шевельнулись, выплевывая вместо очередного ругательства совсем другое слово. Жар волной пробежал по пальцам…

Несмотря на тренировки, Альта не умела создавать огненные шары. Этот раздел магии упорно не давался ей, хотя теорию она знала, пожалуй, лучше всех остальных сверстников. Поэтому она не могла не узнать пасс, вызывающий фаербол. Заклинание из раздела огненной магии, одно из простейших, в реальном бою почти не применяемое, поскольку даже плотная кожаная куртка, которую могли позволить себе самые бедные ополченцы, служила от него известной защитой… Но на ней не было кожаной куртки, а потому девочка метнулась в сторону, одновременно сплетая пальцы в защитном заклинании. Полупрозрачный щиток размером с небольшое блюдце должен был отразить огненный шарик…

Но она допустила ошибку. Щиток не отразил, а лишь чуть изменил траекторию полета фаербола. Клубок огня врезался девочке в плечо, моментально вспыхнула одежда, затрещали, сворачиваясь от жара, волосы. Мгновением позже на нее обрушился водопад холодной грязной воды, перемешанной с обрезками овощей, зелени и прочими отходами. Отфыркиваясь, она дикими глазами посмотрела на поваренка, опрокинувшего на нее чан с помоями. Трое, включая повара, обычно довольно добродушного толстяка с пышными пшеничными усами и лысиной, стремящейся заполонить все отведенное для волос место, держали бешено вырывающуюся Лилу.

А потом пришла боль… Альта перевела взгляд на огромную обугленную рану на мокром грязном плече, тихо ойкнула и потеряла сознание.

Казалось бы, боль должна была исчезнуть. Мастерство магов-целителей Ордена было известно на всем Эммере. Ни одна другая школа не достигла столь больших успехов в решении задач исцеления тела и духа. Возможно, еще и потому, что алые сосредоточились на постижении секретов магии огня, часто не обращая должного внимания на другие направления магического искусства. Из школы Алого Пути выходили лучшие боевые маги Эммера, в поединках не знающие себе равных… но в реальном бою часто проигрывающие не столько из-за неумения, сколько нежелания разнообразить атаки и защиты. Огненная магия сильна, но она создана для боя, а не для обороны. Может, поэтому истинных огненных магов не так уж и много. Алый Путь упорно отказывался признать бесперспективность сосредоточения на владении только одной, пусть и сильнейшей из стихий — и оттого алых никогда не становилось очень уж много.

Маги Триумвирата и Ночного Братства тоже не уделяли целительству особого внимания, хотя и по иным причинам. Будучи знатоками магии крови, они предпочитали простейшие, но достаточно эффективные заклинания исцеления, пренебрегая лечебными отварами, мазями и другими способами призвать на помощь страдающему телу силы самой природы, накопленные в растениях.

А Орден, презирающий кровавое искусство, отдавал предпочтение знанию трав и ягод, несущих здоровье и силу. И сейчас плечо девочки покрывал толстый слой буро-зеленой, дурно пахнущей мази, состав которой включал в себя множество компонентов, в том числе и весьма редких. Делать такие препараты учатся лишь те, кто доказал свои способности к целительству, кто сумел сдать сложные экзамены — ибо малейшая ошибка в воспроизведении рецепта могла превратить исцеление в смерть. Часто грань между лекарством и ядом была очень, очень тонка. Увы… мазь облегчала боль, но не устраняла ее полностью. Может, в этом был особый смысл — боль не давала забыть о совершенной ошибке.

Она стояла рядом с Лейрой. Лила, привязанная к столбу ремнями, тихо скулила, уже зная, что ее ожидает. Былое бешенство давно исчезло, уступив место паническому страху. Все, что можно было, она уже перепробовала — мольбы, угрозы, напоминания о своем благородном происхождении и о том, что подобные издевательства над баронской дочерью не пройдут даром для орденцев. В последнее, впрочем, она не верила и сама — каждый знал, что власть Ордена в пределах Инталии не ограничена практически ничем.

— Эта ученица воспользовалась магией…

Лила снова заскрипела зубами. Все беды из-за этой проклятой девчонки, чтоб ей сдохнуть в той лачуге, где ее нашла Попечительница.

— …приговариваю к наказанию…

Альта, не в силах выговорить ни слова, смотрела на палача, выходящего в центр зала. Великан медленно разматывал бич — наказание не только в боли, но и в страхе. В страхе, который должен остаться с наказуемым навсегда — или хотя бы очень и очень надолго. Шрамы исчезнут, боль забудется, свидетелей позора не будет рядом — а память о медленно раскручивающихся кольцах кожаного бича никуда не денется.

— …длиться до тех пор, пока виновная не получит прощения.

Перед глазами девочки тут же всплыла страшная картина казни, вопли, сопровождаемые свистом бича. В этот момент она даже забыла о боли в обожженном плече.

Попечительница сделала шаг вперед, подойдя к Альте вплотную.

— Итак, ты все поняла, девочка? Палач будет делать свою работу до тех пор, покаты не простишь эту маленькую дрянь. Ты должна громко сказать, что прощаешь ее, и тогда наказание будет остановлено.

При мысли о том, как бич будет рвать нежную кожу Лилы, Альта почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Да, баронская дочка и в самом деле дрянь, каких мало… и все же Альта не хотела, чтобы из-за нее кто-либо терпел такие мучения. И она знала, что нужно сделать. Надо всего лишь открыть рот и громко…

Окинув девочку мягким, понимающим взглядом, Лейра положила ей руку на плечо. Тонкие длинные пальцы нежно коснулись укрытой под толстой повязкой раны… и вдруг резко сжались. Альта не успела даже вскрикнуть — волна боли захлестнула сознание, и она рухнула на пол. Сквозь ткань платья проступило быстро увеличивающееся темное пятно.

Когда девочка пришла в себя, первое, что она услышала, были вопли Лилы, сопровождаемые свистом и хлопками, происхождение которых было совершенно очевидно — это пел свою песню бич в руках палача. Альта открыла глаза — над ней склонилось лицо Попечительницы, такое доброе и понимающее. Губы Лейры Лон шептали слова заклинания, и боль, словно пугаясь этих слов, постепенно уходила, пряталась в глубине тела.