Виктор Гвор - Учитель Страница 35

За крайними домами раздается грохот. Братья испытывают своё последние изобретение. У многих наших детей открылись самые разные таланты. Старший, Ровга, оказался прирожденным химиком. А младший, Куна — механиком. Дети вейя, спасенные в своё время от Серой Смерти, вместе погодки представляют собой страшную силу. Успехи братьев меня и радуют, и огорчают: мозги заточены под создание оружия для войны и охоты. Больше для войны. Три года назад Ровга изобрел порох. Куна тут же сообразил, как его использовать, и на вооружении Хортейма появились гранаты и пушки. Последний год братья пытаются совместить эти два изобретения, чтобы стрелять из пушек большими гранатами. Похоже, у них получилось. В мир пришло новое, еще более совершенное оружие...

Открытия Талы более мирные. Но на стадии реализации они попадают в руки всё той же парочки, и многое находит совсем не мирное применение... Правда, Тала уже давно не занимается проблемами механики. После того, как она разобралась с законом всемирного тяготения, эта область физики ей скучна. Зато ребенок активно изучает электричество и расспрашивает меня о строении материи. До практического воплощения дело пока не дошло, хотя экспериментальная лейденская банка у нас уже имеется.

— Деда Йети!!!

Вот и наше умное чудо, легко на помине. Запыханная, только что с «охоты на йети». В роли «йети» сегодня выступал Тикша. Конечно, его возможности уступают моим, но охота не становится менее привлекательной, этот «зверь» практически не поддается.

— Деда Йети, смотри, что я придумала!

Нет, к корыту с водой идти не надо. Всё, что необходимо — свою голову — девчушка притащила с собой.

— Смотри! Я думаю, если взять ядро какого-нибудь большого атома и расколоть пополам, это же должно сколько энергии выделиться! А если много ядер? Это можно на весь Хортейм мяса нажарить!

Емурлук!!!

Спокойно, Йети, спокойно, технических возможностей для создания ядерного оружия у них не будет еще лет триста — четыреста. Не только этот маленький феномен, ты сам не доживешь! А гениальные озарения не столь радиоактивны. Но...

— Только непонятно, как сделать такой молоток, которым их колоть. — девочка на минуту задумывается, — такие большие ядра должны выбрасывать из себя частицы... Так? — она смотрит на меня и сама себе отвечает. — Так! А частицы разбивать другие ядра... Если ядер много... процесс пойдет по цепочке... Надо только собрать много такого вещества... Сейчас сосчитаю критическую массу...

Молчу. Нет, не молчу. Произношу про себя все известные мне ругательства. А Тала уже придумала урановый щит, в который с большого расстояния можно попасть стрелой с урановым же наконечником. То, что в ее лексиконе отсутствует слово «уран», облегчения не приносит. Не надо было рассказывать ей про атомы! И таблицу химических элементов рисовать тоже. Но как?

— И будет большой БУМ! — заканчивает цепочку своих рассуждений ребенок. — Очень большой.

Усилием воли беру себя в руки. Не всё так страшно. На всей территории Хортейма нет месторождений урана. Так же, как в степи и Приморье.

Тем временем Тала досчитывает идею до конца и огорченно вздыхает.

— Ничего не получится, эта штука будет не гореть, а взрываться. Как ровгин порох. Ничего на ней не пожаришь...

До замедлителей она не додумывается... Слава Великому Йохаду! Атомный удар по Бертайму временно откладывается...

— Верно, — говорю, — мясо лучше жарить без этих штук.

— Ну и ладно, — девочка согласна, — а вот смотри, чего я еще придумала...

— Деда! — Ладлиль ураганом летит через двор, на этот раз без коня, — свяжись с Нагарой, я не дотягиваюсь! Там срочное сообщение!

Посылаю ментальный зов в Нагару. Неудачно. Силы сидящего там ментата на таком расстоянии хватает только на короткий сигнал «есть срочная информация». На всякий случай, связываюсь с ближним ментпостом. Ладлиль от него в состоянии получить только такие же короткие, заранее обусловленные сигналы. Но я-то посильнее буду. Вот и получаю уже конкретное сообщение. Правда, ясности оно не вносит. Руян просит прибыть в Крес, который мы сделали столицей, на совет. Меня, Тикшу, Ладлиль и Каялу. Зачем не объясняется, но просят побыстрее. Сообщаю об этом Ладлиль, чем вызываю бурю радости. Она тут же уносится к подругам. Каялу еще предстоит уговорить. Посылаю зов Тикше. Сегодня уже поздно, пойдем завтра с утра. Впятером, степнячки неразлучны, тем более, их муж сейчас в Кресе. Люди пойдут одвуконь, три дня пути — и мы там...

Вот только зачем нас зовут? Что такого могло случиться, чтобы собирать совет в полном составе? Да еще с привлечением Ладлиль и Каялы. Раз зовут степнячку, значит один из пунктов программы — переговоры с ее отцом. Причем, серьезные. Ладлиль — в первую очередь, ментат. Тикшу обычно подменяют ребята Лысто, ночные гильдии давно и уверенно работают на них. Какая-нибудь пакость со стороны Империи? Не стоит она того, мы сейчас намного сильнее. Басилевсу надо было решаться четыре года назад, когда армии свежеприсоединенных королевств больше походили на толпы вооруженных крестьян, а большинство ментатов были не старше десяти лет. Плюс нам приходилось большие силы отвлекать на обеспечение жизнедеятельности. Даже пахать бойцов привлекали.

На сегодняшний день всё иначе. Солдат распределили между лесными отрядами и натренировали очень серьезно. В прямом столкновении две наших тысячи стоят трех вражеских. А ведь у нас армия уже больше. Плюс ментаты. Даже если не привлекать детей младше десяти лет, то тысячу ментатов мы можем выставить. А они в состоянии одним слаженным ударом обратить в бегство четверть армии герцога. Соответственно, смешав ряды остальных. А еще гранаты, пушки. Ручное огнестрельное оружие пока не эффективно, но...

И экономически мы тоже намного сильнее, чем раньше. А империя слабеет. Слишком различаются порядки в государствах, крестьяне бегут из Бертайма целыми деревнями. За три года семь родов вейя перебрались под нашу руку. Когда охотников наводят ментаты, о голоде можно забыть. Последний, восьмой, род, скорее всего, сделает то же самое. Когда умрет их нынешний шаман, Единец. Слишком он горд и привержен к старым традициям.

Хан Гарип, ранее затюкиваемый соседями, после двух совместных с хортами экспедиций стал одним из самых уважаемых ханов в степи. Несколько родов перешли под его руку, еще несколько заверили о вечном союзе. И на этот раз вечность у кочевников длится уже три года, а не пару месяцев, как обычно.

Нападение сейчас для герцога самоубийство. В чем тогда дело? Решили напасть сами? Нет смысла. Через два-три года в империи начнутся бунты, и ее можно будет брать голыми руками. Жалко терять своих людей.