Михаил Бабкин - Слимперия Страница 35

— Мар, сообрази-ка чего поужинать, — попросил Семён. — Хотя нет — сделай-ка ты нам лучше бутылочку шампанского! И шоколаду, если в запасе есть. Конфеты какие-нибудь, что ли…

— Момент, — отозвался медальон. — Прошу! — на столе возникла бутылка холодного шампанского, стаканчик с салфетками, коробка шоколадных конфет-ассорти и пара хрустальных бокалов: Хайка, похоже, Мар в расчёт не принял, сервировал купейный столик на двоих.

— Олия, знаешь, чего… — Семён взял бутылку, откупорил её, разлил пенистое вино по бокалам. — Давай сделаем вид, что у нас неожиданное романтическое свидание. Как тебе моя идея?

— Что?! — Олия посмотрела на Семёна громадными от удивления глазами, враз позабыв о своих тяжёлых мыслях. Чего Семён и добивался.

— Представь себе, как будто мы только что случайно познакомились, — воодушевился Семён. — Оказались в одном купе, потому что нам по пути, мы…

— В одно и то же заведение ехали, — услужливо подсказал Мар. — На курсы повышения квалификации для воров-рецидивистов. — Семён, услышав реплику, запнулся от неожиданности, но Олия на ту заминку внимания не обратила.

— Меня зовут Олия, — девушка улыбнулась Семёну. — А вас?

— А я Симеон, — подхватил игру Семён. — Мы с вами раньше нигде не встречались, случаем? Очень ваше лицо мне знакомо. Очень-очень.

— Не думаю, что встречались, — Олия лукаво посмотрела на Семёна, взяла бокал, пригубила шипучего вина. — А вы, Симеон, кто будете, если не секрет?

— Я, милая Олия, человек вольный, — Семён тоже взял бокал, но пить не стал. — Путешествую по Мирам, нигде особо не задерживаясь — по ряду причин не задерживаясь… Жизнь кочевая, но интересная! А работаю я…

— Воры мы, — с гордостью за профессию сказал Мар, Семён и брякнул по подсказке: Олия фыркнула в бокал, облилась шампанским и на том романтическое свидание закончилось. Потому что когда Олия вытерла лицо и руки салфеткой, в купе зашёл Хайк.

Семён с досадой посмотрел на друга, не вовремя он всё же вернулся, погулял бы ещё хотя бы полчасика — но досада мгновенно исчезла: вид у Хайка был ошарашенный. Словно он самого себя на прогулке встретил.

— Что случилось? — Семён протянул Хайку свой бокал, тот взял и выпил залпом. — В чём дело?

— Вы в окно глядели? — Хайк поставил бокал на столик. — Посмотрите, не пожалеете! — Семён поднял штору.

За окном был поздний вечер. Поезд ехал по высокой насыпи — внизу темнел густой лес, над лесом висела полная белая луна; на фоне луны высвечивался далёкий косяк ведьм на мётлах, спешащих куда-то по своим ведьминским делам — все в чёрном, с высокими остроконечными шляпами. Ведьмы как ведьмы…

— Сейчас, погодите, — Хайк налил себе ещё шампанского. — Сейчас будет… — почти сразу после его слов поезд вошёл в туннель, странный туннель со светлыми дымчатыми стенами, и через секунду вынырнул совсем в другом месте: здесь было раннее утро, солнце едва поднялось из-за горизонта; поезд шёл по железному мосту — внизу, по реке, плыли крутобокие деревянные корабли с поднятыми парусами. А на высоком берегу раскинулся город с разноцветными крышами низких домов; белокаменная церковь с золотым куполом, стоявшая почти у края берега, выглядела как зажжённая свеча посреди россыпи детских кубиков.

Поезд снова нырнул в дымчатый туннель и на этот раз оказался в солнечной долине: вокруг были сады в цвету, среди деревьев просматривались нарядные домики — возле домиков бегали дети, играли в пятнашки; вдоль железнодорожного пути неспешно рысил единорог с длинной серебряной гривой.

За стеклом опять возникла серая пелена…

Семён отвернулся от окна, у него от частой смены пейзажей и времени суток закружилась голова; Олия словно прилипла к оконному стеклу — ей было настолько интересно, что она напрочь забыла о своих тревогах, и о Семёне с Хайком тоже забыла: поезд мчался на полной скорости через страны и города, нигде не снижая скорости. А может, и через разные Миры мчался, Семён не знал.

— Я тоже долго смотреть не смог, — понимающе сказал Хайк. — Калейдоскоп какой-то… Прошёлся по вагонам, думал, кого встречу, проводника там или контролёра… за билеты заплатить хотел, не люблю зайцем ездить. И никого не встретил! Понимаешь — никого! Даже пассажиров… Что же это за поезд неправильный, без проводников-то? У него, наверное, и машиниста тоже нету, сам по себе едет… Куда? Зачем?

Семён не нашёлся, что ответить. Зато Мар отреагировал сразу:

— А, легендарный поезд-призрак! Как же, как же, слыхал, было дело. Городская сказка, ха! Урбанистический фольклор, байка для технарей-мистиков… Врака насчёт того, что будто бы есть некий вечный поезд, который ездит сам по себе — без маршрута, без водителя-машиниста, без пассажиров… где хочет, там и ездит. И останавливается где хочет, а кто в него угодил, тот навсегда пропал! Потому что ни воды, ни еды в поезде нету… и останавливается он настолько редко, что от остановки до остановки никто не выживает, без запасов-то. Зато он, поезд, может отвезти пассажира в такой Мир, которого не существует… например, в твой Мир, Семён. Хочешь домой?

— Отстань, — буркнул Семён, — чего зря болтаешь, — и пересказал легенду Хайку. Черепаховый боец обдумывал услышанное недолго:

— Какой же это призрак, скажешь ещё! Я лично вижу вполне настоящий стол, за которым пора ужинать, и настоящий диван, на котором пора отдохнуть. А поутру видно будет! Там разберёмся, — Семён не мог не согласиться с мудрым решением Хайка:

— Мар, давай-ка нам ужин, — действительно, чего это мы сидим голодные? Конфеты и шампанское не в счёт, разве ж то еда…

— Слушай, Семён, — с тревогой произнёс медальон, — а вдруг вечного поезда и впрямь не существует? А у нас у всех коллективная галлюцинация и на самом деле лежим мы поголовно все контуженные серебряной бомбой… и я тоже контуженный… и умира-а-а-аем… Нафига ж тогда, спрашивается, вам ужинать и продуктовое заклинание понапрасну тратить, если всё одно вокруг одни лишь предсмертные видения?

— С предсмертным бредом мы уж как-нибудь справимся, — заверил Мара Семён, — а вот голодные галлюцинации и впрямь могут заметно усилиться: я, например, могу ненароком принять тебя за ломтик полукопчёной колбасы на верёвочке и съесть. О, уже начинается! От тебя, дружище, мяском вроде бы попахивает… да-да! И чесночком.

— Не надо меня есть! — быстро ответил медальон. — Пошутил я, чего ты, — и на столе в спешном порядке стали возникать разнообразные закуски.

— Вот, другое дело, — одобрил Семён. — Ладно, живи не съеденным! — пододвинул к столу царский стул и, с трудом оторвав Олию от окна, объявил время ужинать.

Пока они ели, за окном то наступала ночь, то вспыхивал день — однажды за стеклом, рядом с поездом, долго летел ворон с человечком-седоком в зелёной одежде из листьев: человечек требовательно стучал в стекло древком маленького копья, делал непонятные знаки, но чего он хотел от путников, они не узнали — поезд вновь ушёл в серый туннель.