Андрэ Нортон - Волшебница Колдовского мира (пер. А. А. Смирновой) Страница 35

Я не хотела коснуться частоты, на которой действовал Хиларион, потому что это тотчас станет известно Зандору.

Я закрыла глаза — не на самом деле, а как меня учили — на все, кроме тела Айлии.

Мысленный образ не требовался, она сама была передо мной. Я начала искать прямую линию к ее мозгу. За ней, похоже, никто не следил, но это могла быть и просто хитрость.

Напряжение было очень велико, и я собрала всю свою покалеченную силу!

— Айлия! — посылала я мысленный оклик. Я много раз видела терпеливых рыболовов, забрасывающих удочку, вытаскивающих ее, снова бросающих — и все без результата. Теперь так было со мной. Я жестоко боролась с подступающим отчаянием, ощущением, что во мне больше нет силы для того, что было когда-то пустяковым упражнением.

— Айлия!

Нет, я не могла коснуться ее. То ли не хватало силы, то ли что-то уничтожало мой поиск.

Но если так, каким же образом Хилариону удалось послать мне сон? Или это было галлюцинацией, навеянной Зандором?

Не все маги ходят в Тень, но многие.

Но можно ли считать Зандора служащим Тени?

Я колебалась, я терялась и сознавала горечь своего провала.

Я отступала и снова начала думать ясно.

Моя плененная спутница была частью того, что Зандор делал с этими машинами.

Быть такой частью необходимо для мысленного контакта, поскольку ее тело находилось в плену.

Серые нажимали кнопки не размышляя.

Где-то здесь была энергия, родственная нашей Власти и могущая связать с Айлией.

Может быть я смогу осуществить частично такую связь и построить обратную связь для передачи моего убогого мысленного посыла?

Правда, это грозит опасностью. Такое прикосновение может притянуть меня, как сталь к магниту. Пожалуй, придется просить Хилариона помочь мне Силой. Интересно, нуждается ли Зандор во сне, или его синтетическое тело не знает усталости?

Наступает ли время, когда здешняя энергия понижается? Если да, то скоро ли это будет? Ведь Зандор может вспомнить о своей второй пленнице и заняться мною!

Я оглянулась и увидела, что за время, когда я сосредотачивалась на Айлии, тут произошла перемена. Дополнительные экраны потемнели, сидения перед ними пустовали.

Зандор стоял перед Хиларионом и смотрел на него с удовлетворенной улыбкой.

Он заговорил, и его низкий голос донесся до меня.

— Неплохо получилось, недруг. Пусть и не своей волей, но ты добавил кое-что к нашим достижениям. Не думаю, что люди в башнях захотят попробовать снова. Они не любят потерь.

Он медленно покачал головой.

— Мы работаем лучше, чем предполагали сначала, когда обосновались здесь. Тогда у них были машины только для развития наших рук, глаз и мозга. Теперь у нас есть большее. Но те люди все еще правят!

Лицо его исказилось, как будто его терзала внутренняя боль.

— И так будет продолжаться, пока стоят башни! Они сработали хуже, чем предполагали, эти строители башен, когда сделали себя машинами. Мы умеем лучше!

Он ударил кулаком по ладони другой руки.

— Человек существует, человек останется!

«Человек, — подумала я. — Он говорит о себе, а Хиларион, сказал, что Зандор не человек в том смысле, в каком мы это понимаем. Может, он имеет в виду Серых, действующих по его приказу и не имеющих ни собственной воли, ни мозга? Он говорит как человек, сражающийся за правое дело, как говорили мы в Эскоре о слугах Тени, как говорили в Эсткарпе при упоминании Карстена или Ализона».

Из-за этой войны здесь волчья яма, западня, которой лишь немногие могут избежать. Пришло время, когда для бойцов все средства хороши. Так было, когда Мудрые женщины сотрясли горы и положили конец вторжению Карстена, но заплатили за это дорогой ценой — отдали свои жизни. Они поставили ноги на слишком узкую тропу и не смогли перешагнуть. Они призвали Власть для этого взрыва, но не пожелали договариваться с Тенью.

Здесь могло произойти иначе. Возможно, вначале Зандор был таким же, как мой отец и братья, но затем вступил на путь Дензила, обольщенный мыслью о победе, в которой он так нуждался, или запахом Власти, который становился все привлекательнее по мере того, как Зандор пользовался ею.

Вероятно, он все еще обманывал себя тем, что действует ради высокой цели, и эти действия становились все более страшными.

— Человек останется, — повторил он. — Человек будет здесь!

Он вздернул подбородок и посмотрел на Хилариона.

Серебряные проволочки теперь мягко обвисли, совершенно безжизненные, и если у Хилариона и был ответ, он не высказал его.

В первый раз мне пришла в голову новая мысль: каким образом я понимаю речь Зандора? Ведь это не язык Древней расы, и даже не тот искаженный, как в Эскоре и не язык салкаров. Как это получается?

Здесь другой мир — разве что Зандор тоже прошел через Врата?

Видимо, это какая-то магия машин. Они улавливают слова и переводят их для нас.

А что машины не могут делать? Теперь я вернулась к своему плану. Энергия машин связана с Хиларионом. Мне она нужна.

Но время! Мне нужно время! Зандор подошел ко мне. К счастью я не изменила позы.

Может я смогу обмануть его, притвориться спящей? Даже такой маленький обман может оказаться выгодным для меня.

Если бы он не сказал ничего… Так и случилось.

Я закрыла глаза и слушала приближающиеся шаги. Кажется, он остановился и смотрел на меня. Я напряженно ждала слова, которое положит конец той малой свободе, которая еще оставалась у меня.

Но он не сказал ничего, и через некоторое время я услышала удалявшиеся шаги.

Я сосчитала до пятидесяти, потом еще до пятидесяти — для гарантии — и открыла глаза.

Он ушел. Только один Серый стоял перед освещенным экраном. Все остальные экраны были темными и, насколько я могла видеть, в комнате не было больше никого.

Нет, к Хилариону нельзя обращаться.

Прикосновение к его мозгу может быть обнаружено, и я не вполне представляла, как вести мысленный поиск, кроме того, как тот, что связывал меня с братьями.

Были частоты коммуникаций, отчетливо представляемые, как светлые ленты лежащие горизонтально от края до края. Коснуться их — это вроде поиска. Мой брат Киллан всегда умел найти такие частоты у животных и пользовался ими, но я никогда не искала никаких других, кроме хорошо известных.

Теперь я должна установить верхнюю и нижние частоты, чтобы выиграть время, которого у меня, наверное, мало. Для точного отсчета я выбрала старую, хорошо известную мне точку моих братьев.

Может быть я вскрикнула, не знаю, но, во всяком случае, Серый не повернул головы: я на миг коснулась такого отчетливого и громкого зова, что вздрогнула и сбила прикосновение, как в тот раз, когда Хиларион коснулся моего мозга.