Маркус Хайц - Стражи земель. Доспехи демона Страница 35

Отчаяние придало заговорщикам мужества. Они вместе набросились на врага, наслаждавшегося боем. Тиригону нравилось уклоняться, он столь ловко парировал удары, что лезвия впивались в тела других нападавших.

Уже через пару мгновений в живых остались только Малления и Арнфрид, местный кузнец. Остальные пали сразу или умерли в страшных муках от смертельных ранений. Силач с длинной бородой и мощными, как ствол молодого дерева, руками был ранен в правое плечо, но еще сжимал свой кинжал. Арнфрид чуть ли не рычал от ненависти.

Тиригон недовольно посмотрел на капельки крови на своем доспехе.

— Этого не должно было произойти, — заявил он. — Кровь проникает в линии гравировки и сворачивается…

Арнфрид прыгнул вперед, пытаясь нанести внезапный удар. Сделав ложный выпад кинжалом, он одновременно направил кулак в лицо врага. Малления атаковала альва с другой стороны: она хотела помешать Тиригону парировать удар.

Уклонившись от клинка, альв перехватил кулак кузнеца левой рукой. Но он недооценил силу Арнфрида — от удара его отбросило назад, на бочонок с вином.

Силач пнул Тиригона коленом под ребра, доспех захрустел. Альвийка что-то произнесла на своем языке, по голосу было понятно, что она обеспокоена.

Малления ударила альва одним из мечей, но тот увернулся. Лезвие пробило деревянную стенку бочонка, вино пролилось на спину Тиригона и земляной пол.

— Позволь выразить тебе мое почтение! — прорычал альв, парируя следующий удар второй рукой.

Послышался щелчок, из наруча выдвинулись два металлических диска. Тиригон провел рукой, лезвия ранили кузнеца в грудь. Арнфрид отпрянул, но поскользнулся на залитом вином полу. Тиригон был уже на ногах. Настигнув кузнеца, он одним сильным ударом пробил несчастному грудную клетку. Кости выгнулись из тела, разрывая легкие. Арнфрид с хрипом упал.

Не медля, Малления набросилась на альва, пытаясь сбить его на землю.

Тиригон краем глаза заметил движение, попытался отпрыгнуть… и тоже поскользнулся. Черноглазый судорожно пытался удержать равновесие, но ему это не удалось. Он натолкнулся на бочку с солониной.

Альвийка закричала.

Малления метнула оба меча — один в голову, второй в грудь. Она надеялась, что Тиригон не сможет парировать два удара одновременно.

Но альв рефлекторно вскинул руки. Первый клинок отлетел в угол подвала, второй разбился о тиониевый доспех.

И все же Тиригон застонал.

Малления не верила своим глазам: длинный осколок меча пробил левую щеку врага, пригвоздив голову к бочке. Рана была неопасной, но болезненной. А главное, она изуродовала прекрасное лицо.

Сзади послышались шаги и скрежет металла.

Тиригон поднял руку и что-то произнес на своем языке. Из-за ранения его голос звучал ужасно.

— Ты обещал пощадить семьи моих товарищей, — напомнила ему Малления, зная, что сзади с обнаженным мечом уже стоит альвийка. — Ты сдержишь слово?

— Да, — прохрипел Тиригон.

— И я смогу уйти отсюда?

— Ни в коем случае, — прошипела альвийка.

Но ее поверженный брат подтвердил свое обещание.

— А еще ты говорил, что нам не удастся убить тебя. — Малления осторожно опустила левую ладонь на рукоять кинжала. Нагнувшись, она срезала прядь черных волос. — Это послужит мне напоминанием о моем триумфе и твоем высокомерии.

Выражение глаз Тиригона многое могло бы сказать о его мыслях.

— Пользуйся своей удачей, последняя из рода Идо, — произнес альв, стоявший у двери. — Тебе позволено выйти отсюда. Родным погибших здесь мы сохраним жизнь. Мы не станем убивать их. Но что решит король Эфатон, когда узнает о происшедшем, нам неизвестно.

— А узнает он об этом наверняка, — злорадно протянула альвийка.

Малления в ярости оглянулась. Брат и сестра Тиригона стояли прямо за ней, альвийка действительно держала в руках меч.

— Я так и знала, что вы изыщете лазейку, чтобы разорвать соглашение.

— Это не лазейка. Это точная интерпретация соглашения. — Альв, которого можно было отличить от раненого только по тому, что он предпочитал меч другой формы, слегка поклонился. — Если бы я трактовал ваш договор, то сказал бы, что Тиригон сам поранился, а ты не имеешь никакого отношения к этому чуду. — Он указал на сестру. — И Фируска была бы очень рада, если бы мы решили именно так. Пока мы думаем, как следует истолковать эту победу, тебе стоит поторопиться. По крайней мере до двери ты дойдешь. — Сделав шаг в сторону, альв открыл девушке проход.

Не медля, Малления выбежала из комнаты, пропахшей кровью, внутренностями, вином и солониной.

На ходу она сняла со спины арбалет, натянула тетиву и уже в дверном проеме оглянулась. Девушка целилась в голову раненого.

Она выстрелила, болт просвистел в воздухе и впился Тиригону в шею.

Малления ругнулась. Она хотела пробить черноглазому голову, но рука дрогнула. Однако если боги — кроме Тиона, конечно, — помогут ей, то альв не выживет.

Выскочив на улицу, Идо захлопнула за собой дверь. Ключ торчал в замке, советник забыл забрать его, а значит, она сможет запереть альвов. Это даст небольшое преимущество при побеге. А преимущество ей не помешает!

Альвы погонятся за ней, поэтому какое-то время родные заговорщиков будут в безопасности. А обо всем остальном она подумает позже.

Повернувшись, Малления увидела в пяти шагах от себя трех коней мрака. «Может быть…»

Еще никто не решался оседлать ездовых животных альвов. Или никто просто не выжил для того, чтобы рассказать об этом.

Но Идо знала, что на таком скакуне ее шансы уйти от преследователей намного выше. Местные лошади во многом уступали бывшим единорогам.

— Посмотрим, удастся ли мне вас обхитрить, — пробормотала она, приближаясь к коням мрака с прядью альва в руке.

Наблюдая за тварями, Малления поняла, который из коней узнал запах хозяина.

Она потерла прядью мягкий нос животного, затем провела локоном по своим рукам и груди.

— Вот, чувствуешь? Тиригон позволил мне взять тебя на время, — ласково прошептала девушка, обходя огромного скакуна с пугающими красными, точно лава, глазами.

Вставив ногу в стремя, она запрыгнула в седло.

Конь мрака встал на дыбы и заржал, копыта выбили белые искры из мостовой, на дороге остались следы огня.

Вцепившись в гриву единорога, Идо прильнула к его шее, чтобы не упасть, и наконец ударила его каблуками в бока.

— Какой ты непослушный… — пробормотала она, легонько стукнув коня рукоятью кинжала по белому пятну на лбу.

Конь взял с места в галоп. Когда его подковы касались земли, под ними полыхало пламя, освещая окрестные переулки.