Constance_Ice - Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8. Страница 35

Прошла еще неделя. От Снейпа по-прежнему не было весточки. Я как лев по клетке раздраженно бродил по дому за Аберфорсом и Магнолией, а Сьюки встревоженно наблюдала мои метания. Потом мы поднялись наверх и заглянули к мисс Эвергрин.

"Ей надо помочь", – шептала Сью, сквозь приоткрытую дверь наблюдая за тем, как мисс Вэл с оглушительным грохотом копается в стопке дисков у себя на столе. Руки у нее заметно тряслись. – "Так дальше продолжаться не может. У нее колоссальный стресс, Гарри, она может не выдержать, сорваться и наделать глупостей. Профессор предупреждал, чтобы мы не…"

"Он имел в виду только магические средства связи, но вычислить прозрачного воробья все равно не…"

"Гарри, да причем здесь это?! Она ни слезинки не пролила, разве это нормально? Мерлин, скоро Рождество, а в Пророке что ни день пишут об очередных казнях и издевательствах над магглами! Мне страшно, Гарри!" – ее плечи поникли и задрожали, руки нервно всплеснули и так и прикипели к лицу, испуганно впиваясь в него ногтями. – "Что если профессора Снейпа у-убили…"

Сьюзен смотрела на меня сквозь мелко трясущиеся пальцы, точно ждала, что я скажу или сделаю что-то, что немедленно прекратит все, что причиняет ей боль и страх. В ее отчаянно запавших глазах мутнел ужас.

Да, подумал я, это долго продолжаться не может. Мисс Вэл права: мы здесь все скоро сойдем с ума. Решение нужно найти, и как можно скорее.

***

Сью пришла ко мне как обычно, поздно вечером. Ее серые глаза, казалось, засияли, когда она осторожно прикрыла за собой дверь. Белая ночная рубашка с истончившимися старенькими кружевами делала ее похожей на хрупкий полурассеявшийся призрак.

"Гарри", - прошептала она, тихонько касаясь моего одеяла.

Я сидел на кровати и сквозь легкий голубоватый дымок смотрел на то, как за окном внизу в деревне громко празднует какая-то семья. Не знаю, был ли у них тогда день рождения или годовщина свадьбы… Гирлянды фонариков усеивали мокрые кусты, периодически в доме раздавались радостные возгласы, а когда я прислушивался, то можно было различить даже звон бокалов после очередного тоста.

Именно на этом месте когда-то стоял дом моих родителей. Снейп рассказал мне об этом в тот день, когда мы ходили с ним на кладбище. По его словам, от прежнего дома остался только фундамент, на котором новый хозяин сперва построил коттедж, а потом сдал его в аренду какой-то другой магловской семье. Ничего от того, что здесь было раньше, не осталось – что поделаешь, взрыв бытового газа, как написали магловские газеты. Если на кладбище я хотел сходить, почти рвался туда, чтобы увидеть могилу мамы и отца, то на тот дом, выросший на месте их бывшего ненадежного убежища, почему-то мог смотреть только издали. Но думать я о нем не переставал, да и не мог перестать – мои окна выходили как раз на него.

Сверху, как белая тень, уже привычно спикировала Хедвига и, как всегда, канула в ночь – на охоту.

"Гарри, что ты делаешь?"

"Курю", – я опустил сигарету и стряхнул пепел на фарфоровое блюдце из семейного сервиза Гриффиндоров.

"Ты же никогда не курил", - она присела рядом, обняла меня за плечи и потерлась замерзшим носиком о мою щеку. – "Откуда взял сигареты?"

"Стащил у мисс Эвергрин".

"О-о-о", - глаза Сьюки расширились. – "Она будет их искать, расстроится. А если еще и запах унюхает…"

"Мне наплевать, что она скажет", - я выпустил еще одно колечко дыма и какое-то время наблюдал за тем, как оно мягко планирует по направлению к разноцветным огням за окном. – "Мне все равно".

"Нет, Гарри", - Сью положила головку ко мне на плечо. От нее пахло свежей травой, дождем, какими-то странно, не по сезону, весенними духами. – "Тебе не все равно".

Аромат ее духов смешивался с терпким запахом "Уинстона".

"Тебе не все равно…"

"Знаешь, Сьюки, со мной творится что-то странное. Прости, но сегодня мне очень надо побыть одному", - я приоткрыл окно, и потухающая, докуренная до самого фильтра сигарета прочертила в холодном влажном воздухе неровную дугу, прежде чем упасть в мокрые заросли бересклета. – "Нужно подумать".

"Я не буду мешать тебе, Гарри", - она скользнула под одеяло и легонько повозилась под ним, устраиваясь поудобнее. – "Ты думай, а я просто буду дремать тут, рядом. Если тебе что-то понадобится, позови меня, ладно?"

Я достал из пачки новую сигарету, повертел ее в пальцах, потом повозился со спичками, несколько раз безуспешно чиркал одной из них о коробок, а когда колеблющийся на сквозняке огонек все-таки замелькал у меня в ладонях, поднес его к губам. Вкус второй в моей жизни сигареты почему-то казался совсем другим, не таким, как у первой. Легкий дымок снова потянуло в сторону приоткрытого окна. Ущербная, как обгрызенная краюшка, луна поднималась над зыбкой, нереально колеблющейся кромкой дальней рощи и угрюмым дряхлым клыком водонапорной башни.

Дамблдор или Валери Эвергрин?

Свет или… свет?

Апатия тяжелыми, словно железными клещами сковала мне мозг и руки. Мне казалось, что сам этот дом поедал меня изнутри, подтачивал меня черной, отчаянной тоской, чтобы потом, на всплеске эмоций, заставить принять первое попавшееся решение – любое, только чтоб избавиться от давящего душу безумия. Но какое из возможных решений будет правильным? Что, если я сделаю непоправимую ошибку, когда откажусь от предложения Дамблдора? Что, если из-за этой ошибки пострадают другие, десятки, сотни других?

Трудно быть орудием победы. Трудно сознательно стать им. Трудно решиться на это. Став учеником Дамблдора, я автоматически превращусь в его правую руку. Я отодвину Снейпа от наследия, которое принадлежит ему по праву. Я стану героем в глазах всех страдающих от политики Вольдеморта магов, а, возможно, и магглов. Я превращусь в символ, в знамя, несущее надежду на освобождение и победу.

И потеряю себя.

Хм, возможно, я – эгоист, но мне надоело быть жертвой обстоятельств, пешкой, которую передвигают по доске то Дамблдор, то кто-то еще, чтобы с каждой клеткой приблизить меня к черному королю на противоположной стороне шахматного поля. Где мне найти силы, чтобы бороться не только с Вольдемортом, но и с попытками сделать меня тем, кем я быть не хочу? Хватит ли у меня духу сражаться на двух фронтах?

Это страх. Но что хуже – лгать или бояться? Как найти в себе что-то, что заставит меня сделать правильный выбор?

Чуть красноватый огонек доползал до края фильтра. Жизнь иногда кажется такой страшной штукой, что ты просто не хочешь ее больше терпеть, кажется, что легче выбросить ее, выключить, как надоевший телевизор. Я вспомнил холодную полоску лезвия на своем горле. Легче ли?