Михаил Высоцкий - Принцесса и арбалет. Том 1 Страница 35

Жаль, очень жаль, что сенсей был не на нашей стороне — наши спецслужбы не отказались бы от услуг такого иншого. Но увы — он избрал сторону иных, с которыми мы, не взирая на многовековое соседство и тесное сотрудничество, продолжали иметь временами достаточно напряженные отношения.

Украине с Россией в этом плане проще — тут трубы, там газ и нефть. Тут Севастополь, там флот. Тут русичи, и там русичи. Хочешь, не хочешь, а сотрудничать придется. У нас же, инших с иными, делить было нечего. Да и масштабы были другие — территория иных шла от Балтики до Черного моря по Днепру, по Кавказу, по Уралу, по побережью Северного Ледовитого. Сибирь, восток — это земли шаманов, русских шаманов, но не иных. У нас же была правобережная Украина, Польша, Беларусь. По численности магического населения у нас были близкие параметры, школа магическая — одна и та же, ресурсы — нафиг нужны. Вот и грызлись мы уже столько лет… А Киев — с одной стороны столица инших, мы отсюда и Минском, и Варшавой командовали. А с другой стороны — пограничный город, Днепр переехал — все, тут уже иные живут. Вот и бурлила у нас жизнь…

Но все равно, Киев — лучший из городов! И никакие Москвы, Парижы, Римы или Нью-Йорки с нами не сравняются… Сколько грязи астральной в Лувре и Кремле, и насколько приятно ощутить на себе груз веков в Софиевском соборе… И не важно, что он христианский, а почти все иншие убежденные атеисты. Тут дело не в божественности, не в иконах — тут дело в неповторимой ауре этого места…

Казалось бы, какое отношение имеют все эти пространственные измышления к поиску моего тела? А никакого! Просто тело мое ищет сенсей — а душе делать нечего. Вот, переночевав у сенсея, и повел я в воскресенье, 4 декабря 2005 года, Алвита свой родной город показывать. Ну а какой же Киев без Софии Киевской? Жаль, что сегодня она закрыта для посетителей… Мне, как духу, ничего, а зыкруду не удалось показать шедевр древнерусского зодчества. Впрочем, что-то меня гложут сомнения, что он бы это оценил…

Зато в Киево-Печерской Лавре мы побывали — даже на колокольню поднялись. И в пещеры, Дальние и Ближние, зашли. «Норы» зыкруду очень понравились — в них можно удобно спрятаться и всех бить дубиной! По худобе своей Алвит вполне за чьи-то мощи мог сойти, разве что те все пониже были… И колокольня ему понравилась — зыкруд так обиделся, что я не дал ему спрыгнуть… Пару часиков нищими поработали, вот уж действительно, просить милостыню — призвание Алвита. Съездили в Китаево, были в Голосеевском лесу, в Пирогово заглянули. Побывали в зоопарке и ботсаду… С ботсадом, не том, который рядом с Университетом, а Академии Наук, вообще прикол вышел! Картина — зима, Киев, ботанический сад. Снег, ноль по Цельсию, слякоть, грязь. Идет бородатый мужичек в куртке с чужого плеча, любуется голыми деревьями. И вдруг ни с того ни с сего бросается в лес, и начинает копать своими руками снегогрязь. Выкапывает какой-то корешок, и с огромным аппетитом начинает его есть. Вот уж действительно, лесной дикарь… Такой нигде не пропадет.

Под вечер мы закончили нашу прогулку по городу Майданом — на нем жизнь никогда не затихает.

Хорошо день прошел. Но непродуктивно. Конечно, Киев — интересный город, а во многих из тех мест, где мы сегодня были, я при жизни уже года три не заглядывал. Например, в Пирогово — музей народной архитектуры никогда не был объектом пристального внимания инших. Да, конечно — приятно побродить, посмотреть, как наши предки жили, но этим пусть люди развлекаются. У нас, инших, другие заботы…

Например, у меня. Во-первых — я труп, во-вторых — я потерял свое тело, в-третьих — у меня начала кружиться голова. Хорошо звучит, "у бестелесного духа начала кружиться голова"… Но головокружение — это когда все вокруг тебя начинает плыть, когда ты теряешь ориентацию в пространстве, когда путаешь верх с низом, север с югом и правое с левым. Вот со мной такое и начало происходить. Пока — лишь эпизодически. Но уж кому, как не мне, знать, что головокружение — первый признак распыления души. Потом начнутся провалы в памяти, потом я перестану осознавать себя личностью, а потом все — кирдык, гаплык, капец. Развеется моя душа по межмировому эфиру, и погибну тогда я окончательно.

А значит — надо успеть что-то до этого сделать. Посмотрим, что там сенсей за сегодня успел нарыть интересного…

О том, что я буду делать, когда он найдет тело, я старался не думать. Почему? Ну, наверно, потому, что все равно придумать ничего не мог. Собственно говоря, вся моя деятельность, вся моя активность, все, что не давало мне сложить эфирные руки и мирно удалиться в мир иной, все это держалось на смутной надежде — "Вершитель Реальности" не мог подвести. Я у него что просил? Я просил назад свое тело! А что он мне дал? Он мне дал мой мир. Отсюда вывод — или он перепутал, что более вероятно, или, на что хотелось надеяться, он просто не справился. И сделал первый шаг, решив, что все остальные я смогу проделать сам. Была у меня слабая надежда, что, когда я найду свое тело, придумается мне способ его оживить…

Слабая, очень слабая надежда. Но, когда ты имеешь дело с артефактом божественной силы, все возможно. И не важно, что он, будучи активизированным, действует считанные минуты. В том мире минуты — а в этом сколько угодно может пройти. Кто там сказал, что гвардия умирает, но не сдается? Кто-то из Наполеоновских генералов… Так и я — я пойду до конца, буду что-то делать даже тогда, когда надежды не будет, но не сдамся. Хотя… Если я не сдамся — то тоже умру, причем точно. Собственно говоря, я уже умер, и лишь "прекращу мыслящее существование"…

Не знаю, до чего бы еще я додумал, но, к счастью, доехали мы к этому времени к сенсею. На метро до Лесной, на 37 м троллейбусе по Маршала Жукова до Лесного проспекта, пешочком пройтись…

По астральной сумеречной физиономии «учителя» я понял — не нашел он сегодня мое тело.

***

"Я не смог найти твое тело".

"Что же, честно говоря, другого ответа я и не ждал"…

"Зато я ждал, что я тебе скажу другое! Михаил, ты не понимаешь — я не просто искал твое тело. Я задействовал… Я думаю, что ты об этом уже знаешь, потому скажу. Я задействовал всех своих учеников, я активизировал свои связи в наших спецслужбах…"

"Охранке?"

"Да, охранке. Я не говорил им, что они ищут тело одного из самых опасных агентов инших…"

"Да уж прям, такой я опасный…"

"Ты? Инший шестого уровня, проходящий по нашим спискам как «Вундеркинд»? Ты, который считался одним из ключевых претендентов на лидерство в вашей спецслужбе?"

"Я? Вот уж действительно, стоит только умереть — и сразу же узнаешь о себе так много нового… Ладно, чего уж там — разочарую. Не был, не есть и, даже если оживу, что сомнительно, не буду я у нас главным. Знаете, как меня начальство «любило»? За «вундеркинда» спасибо, но зря вы так… А может это как раз ваши меня устранили?"