Феликс Крес - Сердце гор (Сборник) Страница 35

Она еле дотащилась до лошади и, усилием воли подавляя стон, не приняв его помощи, взобралась в седло.

5

Байлей перепрыгнул узкий, убегающий в пропасть ручей и остановился перед низкой дверью покосившейся хижины. Неуверенно оглядевшись по сторонам, он сбросил мешок с плеча, откинул со лба слипшиеся от пота волосы. Он открыл было рот, но тут же снова закрыл, непонятно отчего боясь крикнуть.

Окружающий пейзаж был повсюду одинаково суровым и мрачным. Как и везде в Тяжелых Горах — скалы, скалы, одни только скалы. Домик в этом месте, одиноко стоящий на каменном уступе с незапамятных времен, казался чем-то противоестественным и выглядел таким древним, как и сами Горы, так же недружелюбно, так же уродливо.

Байлей сделал шаг к двери.

— Эй… — тихо позвал он.

Почерневшие от влаги доски зияли кривыми глазницами вырезанных сучьев. Соломенная крыша торчала над прогнившей стрешней, будто лишай на черепе. Чудовищный череп, отвратительный лишай. Байлей ощутил суеверный страх. Откуда взялось дерево для строительства этого дома, если вокруг, насколько хватало взгляда, не росло ни травинки, ни кустика? Судя по тому, что он знал о горах, леса растут значительно ниже.

— Эй? Есть там кто?

Тишина. И неожиданно — омерзительный скрип двери…

На пороге хижины возник седой как лунь старик. Длинная коричневая накидка тихо шелестела на ветру. Поблекшие, но необычайно мудрые глаза внимательно разглядывали путника. Под этим взглядом все страхи как-то сами собой улетучились, как если бы глаза обладали удивительной силой, способной уничтожить любой черный страх. Взамен пришло нечто иное. Неуверенность? Почтение? Смирение?

— Приветствую тебя, сын мой, кем бы ты ни был! — Голос старика был тихим и чуть хриплым, но слова звучали дружелюбно. — Входи. Мой дом открыт для всех.

Байлей сделал полшага вперед. Он ощущал странную робость, столь необычайную, словно предстал перед лицом самого императора… а не перед обычным стариком горцем, может быть даже пастухом.

Старик не был пастухом, и Байлей понял это, едва успел об этом подумать. Громбелардский пастух никогда не научился бы столь хорошо языку Кону.

Старик тем временем испытующе разглядывал путника. И вдруг улыбнулся, от чего лицо его помолодело на добрых два десятка лет.

— Тебе нечего бояться, юноша. Я самый обычный человек. И хочу тебе помочь, поскольку мне кажется, что ты нуждаешься в помощи… Разве не так?

— Так, господин, — с неожиданной откровенностью согласился Байлей.

«Господин»… Спроси его кто-нибудь, он не смог бы объяснить, почему воспользовался этим, полагавшимся только высокорожденным, титулом. В самом облике старика было нечто требовавшее уважения.

— В этой части Гор меня называют просто Старец, — сказал хозяин, снова дружелюбно улыбаясь. — Но давай войдем.

Он повернулся и, пригласив жестом, исчез в утробе дома. Дартанец неуверенно двинулся следом. Перешагнув порог, он закрыл за собой дверь.

Маленькие квадратные оконца пропускали хилую струю света, и хижина утопала в полумраке. Тихо трещал огонь в очаге, отбрасывая красные сполохи на стоящий посреди комнаты массивный стол. Потемневшая от времени столешница была завалена густо исписанными страницами. На чистом деревянном полу в беспорядке валялись толстые книги. Книги торчали и из сундука, крышка которого упала на лавку возле стены. Стоявшие вокруг сундуки поменьше, похоже, тоже были забиты книгами. Простая кровать, табурет, висевший над огнем котелок дополняли обстановку комнаты. Кроме представлявших собой огромное богатство книг, было еще одно, не подходившее к убогому убранству дома, — бархатный, шитый золотом плащ, висевший на вбитом в стену колышке.

— Как ты сумел собрать столько книг, господин? — вырвалось у Байлея. — В столь безлюдном месте?!

Старик понимающе улыбнулся, опускаясь на лавку.

— Нет ничего невозможного, сын мой, — сказал он. — Просто что-то — сложнее, что-то — проще. Вот и все, сын мой.

Байлей опустился на табурет, осторожно сложил на пол мешок и меч, нервно огляделся по сторонам.

— Ты куда-то все время торопишься, сын мой. Чем-то заведен, будто… Спешка и потеря самообладания до добра не доведут. Так-то, юноша.

— Ты прав, господин, и действительно есть то, что торопит и подгоняет меня. Собственно, я сам не знаю, зачем к тебе пришел…

— Так ты шел ко мне?

— Нет… нет, господин. Дорогу к тебе указал мне мой друг, но я заблудился. Однако вчера вечером я встретил одну женщину, которая… Она сказала, чтобы я на нее сослался… — Байлей не знал, как объяснить, что Гольд направил его сюда, чтобы он спросил о проводнице… которую сам же смертельно обидел вчера у костра.

При упоминании о незнакомке старик посмотрел на него внимательнее.

— Ах вот как… — сказал он словно с некоторым удивлением. — Кто же ты такой, юноша, если сама Царица Гор оказала тебе внимание? Ведь это была она, Охотница, не так ли?

— Да, господин.

Старик покачал головой.

— Вот так загадка… Первый раз принимаю у себя ее протеже, — шутливо проворчал он. — Но я весь внимание, сын мой, слушаю тебя.

Байлей склонил голову. Сам не зная почему, он был уверен, что этому человеку можно верить. Он повел разговор по-мужски, четко и коротко, как это сделал бы Гольд.

— Я дартанец, господин. У меня была… есть жена, которую похитили. Она бросила меня два года назад. Она армектанка и не сумела привыкнуть к дартанскому образу жизни…

Старик мягко прервал его:

— Спокойно, сын мой… К жизни не могла привыкнуть? Или к тебе?

Байлей неожиданно почувствовал себя маленьким, беззащитным, беспомощным. Кровь ударила ему в голову.

— Ко мне… Ты прав, господин… Я ей казался отвратительным.

Он умолк, но старик и не торопил рассказчика.

— Она хотела… чтобы я был таким же, как армектанцы. Но я… не понимаю их обычаев и обрядов, мне не нравится культ войны и почитание оружия. Она постоянно ставила мне это в вину, издевалась, что… во мне нет ничего мужского, что я умею разговаривать лишь с немощными придурками на светских приемах, а в руках умею держать разве что только веер… Но неужели для того, чтобы быть мужчиной, нужно обязательно носить меч?

Он бросил на Старика прямой взгляд, ожидая ответа. Тот покачал головой:

— Носить не нужно. Но в случае необходимости нужно уметь им владеть, сын мой.

Дартанец потупил взор.

— Я научился владеть мечом, господин, — неожиданно спокойно ответил он. — Да, научился… Я поехал в Армект, чтобы рассказать ей об этом. Не важно зачем. Не важно, чего я ожидал…