Николай Туканов - Черепаха Киргала Страница 35

— Наш Парвед не последний человек на улице, у всех пользуется уважением, — произнес Айто, неодобрительно глядя на Вилта.

— Да, он мужик что надо! — согласился коротышка, стараясь идти попрямее.

— Тогда зачем ты подсунул его жене свою отраву? — возмущенно спросил Хемилон. — Это же эликсир для мужиков!

— Мои эликсиры подходят для всех и от всего! И никто еще не жаловался, что они принесли кому-нибудь вред. Ну, какой вред может принести шиповник или чабрец?

— А пользу? — облегченно выдохнул Айто.

— Мой дед говорил, что исцеление больного зависит от лекарства только на треть, а все остальное зиждется на его вере в исцеление. Что плохого в том, что Лонни станет красивее только на две трети?

— Это надо спросить у ее мужа, — улыбнулся Мерги.

— Можете не беспокоиться, я видел, как она держала твой эликсир, — успокоил всех звездочет. — В лучшем случае, подарит его какой-нибудь соседке или подружке. В худшем — выбросит на помойку.

— Я все больше разочаровываюсь в людях! — огорчился Вилт, входя во двор Айто. — Им ни один эликсир не поможет, если они не доверяют лекарю.

— Зато они останутся в живых, — не согласился Хемилон.

Передохнув после гостеприимного угощения, вечером друзья отправились на улицу познакомиться поближе с прочими соседями старого торговца. Все прошло относительно гладко. Только жалоба гончара Радоба на шалость Пимма слегка омрачила процесс знакомства. Любитель соленых песен пожаловался Айто, что его сорванец опять гонялся за свиньями в его огороде. Животные, спасаясь от пострела, проделали новые дыры в его заборе. Старик, равнодушно выслушав Радоба, бросил одобрительный взгляд на крутящегося неподалеку внука и посоветовал мастеру поменьше тратить время на распевание матросских песен, и побольше — на хозяйство. А если он еще раз услышит, что гончар учит Пимма непристойным песенкам, то Радоб сам пробьет забор своей беспутной башкой. На что владелец продырявленного забора пробурчал, что теперь он этого шалопая и близко к себе не подпустит.

— Два дня уже прошло, — невнятно произнес с набитым ртом лежащий в беседке Вилт, уписывая лепешку с медом. — Наша черепаха уже, небось, где-нибудь в Урдалане или Мерпале.

— Сомневаюсь! — возразил Мерги, выискивая первые звезды в ночном небе. — Не надо недооценивать королевских дознавателей. Будь уверен, сейчас у ворот Лантара и на всех дорогах королевства перетряхивают каждого путника. Исключений не делается ни для кого! Поэтому черепаха должна быть еще в городе.

— А разве ее не могли увезти до тревоги? — недоверчиво спросил пращник.

— Чтобы их нагнал разъезд солдат или егерей? С черепахой далеко не уедешь.

— Если выяснится, что она уже мертва, то без промедления проведут церемонию посвящения Киргалу новой черепахи, — добавил Хемилон.

— И не для того ее крали, чтобы убить, — закончил свою мысль сапожник

— А для чего? — поинтересовался Вилт.

— Это известно только богам и самим ворам.

— Ну, и где она, черепаха? — требовательно спросил лекарь.

— Спроси у Пимма, он мальчуган сметливый!

— Я серьезно! — обиделся коротышка.

— Не знаю. Если Силар не сообщит нам ничего нового, придется бросить это дело.

— Хемилон, готовься к новой помывке, — “обрадовал” коротышка астролога. Тот лишь неодобрительно взглянул на него, но решил больше не реагировать на слова языкастого недомерка.

— Ты уже придумал, как мы убедим Силара довериться нам? — не отставал от сапожника Вилт.

— Нет, — вздохнул Мерги. — Не представляю, чем мы можем его заставить рисковать своей шеей. Сокрытие улик карается смертью. Значит, — медленно проговорил лысый стратег, — остается только одно…

— Что?! — нетерпеливо вскричал лекарь.

— Мне надо получше все обдумать. Сейчас я тебе ничего не скажу, — обескуражил Мерги коротышку.

— Мне надо все обдумать, — передразнил его Вилт. — Что тут думать! Тейрам и Хемилон ночью нападают в масках на Силара. А я его как-нибудь спасу.

— Покажешь грабителям свою отраву и они пустятся наутек. За это он тебя усыновит и поведает тебе все свои тайны! — насмешливо досказал за него сапожник.

— Начинается борьба за место верховного жреца. Поэтому использовать дешевые трюки сейчас глупо, бессмысленно и опасно, — поддержал Мерги астролог.

— Нам для начала надо хорошо узнать город. Два дня потеряли из-за какой-то птицы! Завтра идем смотреть Лантар, — закончил обсуждение сапожник.

На следующий день четверка отправилась осматривать город. Самым сложным оказалось избавиться от Пимма, горевшего желанием составить им компанию. Айто пообещал выдрать внука хворостиной, если он за ними увяжется. Покидая квартал гончаров, друзья то и дело оглядывались, выискивая фигурку мальчугана. Слава богам, угроза деда подействовала.

Весь день они бродили по огромному Лантару. Перейдя на западный берег, посетили готовящийся к конным скачкам ипподром, занявший целый квартал. Поглазели на королевский дворец и площадь перед ним, занятую роскошными экипажами и дорогими скакунами. Невозмутимые гвардейцы и высокомерные слуги, нарядные женщины и любезные кавалеры, мир, далекий от скучной жизни простолюдинов и их ничтожных надежд. Мир, в котором гончая с родословной ценится выше, чем безродный крестьянин. Мир, блестящий снаружи и часто пустой внутри.

— С дороги, остолопы! — раздался сзади неожиданный крик. Какой-то расфуфыренный придворный решил проложить дорогу через четверку. — Оглохли? Освободите дорогу благородному, недоумки! — раздраженно крикнул франт удивленным друзьям. — Понаехала разная деревенщина, — процедил аристократ, проходя мимо посторонившихся друзей.

— Встретились бы мы в другом месте, ты бы у меня долго не смог раскрыть свой рот! — тихо произнес Мерги, сузив глаза. — Идемте отсюда, — обратился он к товарищам, — пока еще какой-нибудь лизоблюд не решил себя потешить за нас счет.

— Хемилон, может на статую взглянем? — предложил Тейрам, мечтавший увидеть вблизи работу Сиге. — Где она?

— Справа от дворца, — откликнулся звездочет. — Видите, вон там виднеется статуя? Это она и есть.

Подойдя поближе, авантюристы увидели высокий мраморный постамент, огороженный массивными цепями. На нем, периодически слегка вздымая белоснежные бока, стояла лошадь с коронованным наездником, чье неприятное лицо приятели недавно видели в небе. Магическая статуя охранялась четырьмя гвардейцами. Рядом с четверкой на нее глазели еще несколько человек: загорелый купец в бератской шапочке, дангарский вельможа в окружении своих слуг, и несколько крестьян. Скучающие охранники, в свою очередь, глазели на любопытных, скрашивая долгое дежурство.