Елена Лобанова - Новоселье Страница 35

Крыша покачивалась куда мягче, чем сидения внутри душегубки. Никаких кочек не чувствовалось. Когда совсем припекло, я потребовала наверх покрывало. Яся отдала свой плащ. Любезный гном, тот который записывал поздравление Короеду, подал на копье пару вязанок соломы. Кстати, в телегах оказались копья. Длинные. Странно, не знала, что гномы такие же безумные как Короед. Помимо копий в телегах ехали мечи и ненормальное количество топоров. Метательных. Где столько врагов взять на всю эту кучу железа? А я, значит, на арсенале каталась и не подозревала, что под соломой такие гномьи богатства лежат. Думала — еда. Опять ошиблась.

Теперь не мы тащились, а мимо нас тащились поля, перелески, иногда деревеньки. Мир, покой и красота. Однообразно, но приятно. Я задремала и проснулась только к вечеру. Дождь опять собирался поливать окрестности, и меня слегка намочило первыми каплями.

Как мимолётно счастье! Короед опять вспомнил о врагах. В эту ночь мы спали втроём: Яся слева, Короед справа, а я — как кусок колбасы между двух полубулок. Булки оказались костлявыми и ругались, что я их коленками запинала. Попробовали бы они сами поспать, выспавшись за день. И вообще — эльфы целиком состоят из костей, как речная рыба. Я поинтересовалась у Яси, есть ли у неё кости в ушах (уши-то острые), но нарвалась на рычание и шипение: «Хрррящщ! Уши — это хрящщщ!» А то я сама не знаю. Надо начинать вести дневник путешествия. Первое, что туда запишу: у эльфов нет чувства юмора.

Весь пятый день лил дождь, и я опять страдала в зашторенной коробке. Короед с Ясей сидели напротив, держались за руки и умильно переглядывались. Иногда Короед с моей помощью озвучивал свои мысли о врагах, но, чует моя печенка, чего-то не договаривал. К вечеру того же дня мы добрались до первого города, а Короед сам сказал первое слово: «Ясанна». Теперь у меня есть загадка всей жизни: как составить из «га», «ля» и «рры» что-нибудь кроме «галярры», «ляррыга» или «ррыгаля»? Лично у меня «Ясанна» из такого набора слогов не складывается, как ни старайся.

На шестой день у Короеда случилось тяжкое обострение подозрительности и мнительности. Сходить со мной с утра на торговую площадь он отказался, потому что ему опять мерещились пресловутые враги. Может, он втихаря настойки хлебнул? Проверила. Не хлебнул. Две бутылки как были полные, так и остались.

После моей непродолжительной истерики Яся отправила предводителя гномов бегать по лавкам и искать сувенир Лидорчику, благо гномы собирались прикупить кое-какое снаряжение лично для себя. (Какое им ещё снаряжение нужно, при той куче оружия? Таран, что ли?) Их предводитель, драмзерх ему в душу, взял с собой ещё двух бородачей, и они, не иначе как коллективным решением, приобрели для нашего «прынца» расписной деревянный половник. Вообще-то я ясно выразилась: «Что-нибудь художественное». Что художественного в половнике?

Оказалось, что купить именно половник им велела Яся. Она и меня попыталась убедить в том, что Лидорчик коллекционирует шедевры народных промыслов. Врёт, виверна ушастая! Просто хочет расстроить нашу помолвку. Ни за что не поверю, чтобы обладатель ценных браслетов и прочих фамильных драгоценностей собирал коряво расписанную утварь. Единственное достоинство сувенира заключалось в его размере. Огромный половник! Таким только из полкового котла черпать. (Полк при виде сине-зелёного черпака «в цветочек» скончался бы со смеху ещё до атаки противника. Я уверена. Стратегию нам немножечко преподавали: врага надо неожиданно удивлять. Но своих-то зачем так шокировать?)

Когда мы уезжали из городка, я подсматривала за местной жизнью через щёлку между клапаном и брезентом. Увидела улицы четыре… или даже пять. Ничего интересного — всё почти как у нас. Только улицы поуже.

На седьмые сутки опять выглянуло солнце, опять исчезли враги (подозреваю, что у Короеда нетипичная ментальная реакция на нашу погоду), и меня снова пустили загорать на крышу фургона.

Ни сёл, ни городов в ближайшие два дня не предвиделось. В списке приключений можно было ставить очередную закорючку: ночёвка под открытым небом. Открытого неба мне и до вечера хватило. А поскольку день выдался безветренный, мне хватило мух, слепней и прочих мошек. Они липли на меня и на брезент, как пчёлы на мёд. И жужжали, жужжали…

После полудня начал жужжать Короед. Внятной его речь назвать можно было с трудом. Качественно у него только Ясино имя получалось. В остальных словах он терял не только гласные, но и согласные. Если очень напрягаться, то догадаться, что именно он нажужжал, было можно. Но оно мне надо? Птички-цветочки-ясины-глазки? Тьфу!

Место для ночёвки выбирал Короед и выбрал-таки, гад синебрюхий! Не знаю, как в их вулканическом мире, но у нас ополоснуться в озере после жаркого дня — самое приятное занятие, а ночлег рядом с водой, ещё и — разумное. Но разум Короеда пришлось списать в утиль. Озеро мы проехали на закате, даже не сворачивая к нему. Остановились на дороге, гномы сходили за водой, но меня с ними не пустили и поплескаться не разрешили. Яся и Короед тоже не пошли купаться. То ли из солидарности, то ли из вредности. А такое удобное местечко, эхх! По берегам камыш — есть где переодеться, а если его подстелить, то ещё и поваляться можно. Только с крыши я эту красоту и видела. Ничего, на обратном пути наверстаю.

Костёр развели почти ночью, съехав с дороги к сосновому лесу. Короед с Ясей быстренько перекусили и отошли от огня, оставив меня на гномов. Отошли недалеко — сладкую парочку было видно, но не слышно. Не иначе, пошли жужжать о звёздах.

Звёзды в небе и впрямь сияли, но мне было не до них. Комары… Самое гадкое насекомое на свете — комар, теперь я это точно знаю. Даже храпящие гномы не могут сравниться с мелкими, противными, кусачими, тихо гудящими тварями.

Дым от костра мешал спать не хуже кровососов. Мне мешал, а комарам пить мою кровь — нисколечко. Лежанку на условно свежем воздухе пришлось оставить Ясе с Короедом. Я сгребла все подушки на одну лавку в фургоне, устроила себе мягкое ложе и попробовала заснуть ещё раз. Но мелкие пакостники обжились и в наглухо закрытой повозке. Казалось, что внутри их даже больше, чем снаружи. Может, и прав был Короед насчёт озера, и там меня напрочь заели бы?

В попытках изничтожить насекомых бурными аплодисментами, я отбила себе все ладони. Потом попробовала ловить гадов на живца, но лупить себя по лбу и по щекам мне быстро наскучило. Надо было не «Незабудку» с собой брать, а что-нибудь от насекомых. Но кто же знал-то?

Под утро я сдалась. Замоталась в Ясин плащ, оставила комарам на съедение нос и уснула.