Алексей Федоров - Экзамен судьбы Страница 35

— Думаешь, удастся договориться? — Спросила Миа.

— С импом договорились. Чем гремлин хуже?

Надо сказать, что гремлины, хоть и обладают развитым интеллектом, но логика у них весьма отлична от человеческой. Отпечаток Хаоса чувствуется. У импов похожая ситуация. Нижний Мир упорядочен гораздо хуже мира Реального и, соответственно, ближе к первородному Хаосу. На вызванных бестиях это хорошо заметно.

Что ж, пока есть время, надо чистить часы. Как только я вспомнил подходящее к месту заклинание, в дверь постучали. Хорошо я знаю этот стук — будто ногой долбят.

— Открыто! — Крикнул я.

В дверь вошел Грамб Смитесгар собственной персоной.

— Не помешал? Мадмуазель, мое почтение. Витар, сына! Уже готов "сдаваться"? Молодец, конечно. Но сегодня ведь выходной.

Мы с Миа ошарашено переглянулись.

— Да вы тут ничего не знаете! — Рассмеялся мой родитель. — Ну и студенты нынче пошли, за периметр университета носа не кажут. Я-то в ваши годы, только на занятиях и появлялся, даже не ночевал иногда. Ты, сына, рано с ристалища убежал. Знаешь, что было? Камень кувырнули, представляешь? Да здравствует новый король! Видели бы вы физию канцлера. Так что сегодня — коронация. Никто, включая университет, не работает. Народный праздник. И сегодня и завтра. Так что правильно ты нарядился. Пойдем на коронацию! Пойдем, пойдем! Сегодня на престол взошла новая династия. Не каждый день такое случается. Потом внукам будешь рассказывать, что собственными глазами видел.

От отца круто пахло мятой. Под заклинанием перегар прячем? Все ясно — спорить бесполезно.

— Я сейчас. Подожди, мне тут надо…

— Понимаю, понимаю. — Отец бросил красноречивый взгляд на Миа — Я вам мешать не буду, внизу подожду. Но у тебя, Витар, пять минут. Время пошло!

С этими словами он вышел.

— Ну и везунчик же ты! — Усмехнулась Миа. — Давай, топай на коронацию! Я пока своего папашу найду, узнаю где бирку взять. Сейчас связь телепатическую наладим и иди, отдыхай. Главное, чтобы вечером ты был в состоянии дипломную работу прочесть и запомнить. Дай руку!

Миа взяла мою ладонь, прошептала что-то и вот уже между нашими руками незримая нить. За нее можно "дернуть" и, прочитав соответствующее заклинание, поговорить с тем, кто на другом конце этой нити.

— Бывай! Увидимся вечером.

С этими словами Миа вышла. Я кое-как прибрал волосы и тоже вышел. Время, отпущенное суровым Батальным Магом, подходило к концу.

17

"У нас один выход: победа или смерть!" — закончил выступление Владимир Ильич, и его сразу же окружили тесным кольцом…

 Мы не воспользовались услугами извозчика — отцу вздумалось прогуляться пешком. С одной стороны, я его прекрасно понимаю — все-таки он и сам когда-то учился в ММУ, и его накрыла ностальгия.

С другой стороны — из-за этой прогулки я чуть было не отправился на встречу с покойной мамой и остальной родней, давно переселившейся в тонкий мир. А меня что-то не тянуло проверять — на самом ли деле тот свет лучше этого; нет, конечно, все там будем — но спешить попросту глупо. Я ведь, можно сказать, только-только новую жизнь начал, женился…

Улицы были запружены нарядно одетой толпой, текущей, как река в каменных берегах, по направлению к центральной площади. Течение несло в себе кареты извозчиков, украшенные желтыми гребнями — на лицах возниц читалось глухое раздражение, но увеличить скорость они не могли. На перекрестках в общую реку вливались небольшие рукава — и скорость движения вовсе падала. Возле стены здания на перекрестке жалась к стене парочка конных стражников, внимательно высматривающих в толпе карманников, лиц, находящихся в королевском розыске — ну и прочих, чье присутствие на площади не приветствовалось бы.

Толпа двигалась слишком медленно даже для нас, пеших; отец дернул меня за рукав и стал пробираться к краю улицы. Я облегченно перевел дух — действительно, за домом на углу начиналась "короткая" дорога.

Наконец, течение выпустило нас. Мы свернули в переулок — почти безлюдный, мрачное сырое ущелье… Брр…

А ведь как-то люди еще жить здесь умудряются! Вроде — центр города, но словечко "трущобы" сюда подходило как нельзя лучше. Мы обошли мусорную кучу, раскинувшуюся на пол-улицы, в помойке шуршали крысы, тяжело гудели раскормленные зеленые мухи, копалось какое-то человекоподобное существо, грязное настолько, что даже цвет кожи нельзя было разобрать. В полусотне шагов — моему удивлению не было предела — через улицу протянулись веревки, на которых сушились чьи-то застиранные до потери цвета простыни. Они не боятся, что белье пропитается запахом? Впрочем, здесь удушливым запахом нечистот пропахли и дома, и, наверное, сами жильцы — настолько, что уже не замечают собственной вони. Я боролся с тошнотой, на отца же, казалось, все это не произвело ни малейшего впечатления — он на своих войнах и не такого насмотрелся. Шел как ни в чем не бывало, рассказывал какую-то историю из своей юности, прошедшей в стенах универа…

— Витар! — я даже подпрыгнул от этого громкого шепота. Никак не ожидал, что в этой клоаке найдется хоть кто-нибудь из моих знакомых — и вот на тебе! Я впился взглядом в выглядывающего из подворотни человека, пытаясь узнать…

Честно, получилось далеко не сразу. Одежда на нем была порвана, перепачкана чем-то, очень похожим на запекшуюся кровь; разбитые губы открывали чересчур красные десны, утыканные острыми осколками зубов. Один глаз оборванца заплыл — в центре багрового с черным фингала едва просматривалась масляно блестящая щелочка; вместо второго — только сочащийся гноем отек; словно глаз вырвали. Хоть бы веко не открывал!..

Все это я рассмотрел за какие-то доли секунды — оборванец, убедившись, что я заметил его, шмыгнул обратно в подворотню. И вдруг я понял, глаз вырвали совсем недавно, поэтому лицо такое отекшее. Действительно, в последний раз я видел Глима три дня назад — и он был полностью здоров.

Вот черт!!! Конкурс на сообразительность — кто и за что сделал с ним это? Спорю на что угодно — это сделали из-за меня. Дружки тех контрабандистов, которые сложили головы в Горьком лесу после того, как не очень вежливо обошлись со мной.

— Пап… Ты иди, я сейчас догоню.

— Что случилось?

— Да ничего не случилось, пап. Я отойду на минутку…

— А! — отец понимающе улыбнулся. — Ну отойди. Ладно, догонишь. Не буду над душой стоять. Совсем вы, молодежь, слабые стали! Жрете что попало по забегаловкам, а потом… — я уже не слушал, нырнул во мрак подворотни.