Ольга Смайлер - Тростниковая птичка Страница 36

— Накинь, замерзнешь.

Я послушно натянула куртку, и вопросительно посмотрела на Терри.

— Меня выгнали, — сознался Терри, потерев лицо руками, — Я храплю, а Сай с Мистом заснуть никак не могут, вот и велели погулять. Так-то, когда Сай заснет, ему все-равно, что под боком происходит, поэтому я после него и ложусь.

Я улыбнулась, и снова перевела взгляд на небо, старательно не замечая парочки, которые бродили по двору.

— Нет, я так не могу, — буркнул Терри, вставая, — от этих всех нежностей у меня скулы сводит. Да и Сай, наверное, уже заснул, в крайнем случае посижу в коридоре.

Я потянулась к замку на куртке, но Терри выставил ладонь в протестующем жесте:

— Потом отдашь…

— Спасибо, — улыбнулась я.

Терри шагнул к входной двери, и остановился на пороге:

— Не за что… Тем более, что Саю она все равно до утра не понадобится.

Ошарашенная его словами я застыла, глядя на закрывшуюся за Терри дверь. Кажется, я только что получила благословение семьи?

Я поежилась, сунула руки в карманы и тут же ойкнула, почувствовав, что уколола палец. В левом кармане обнаружилась катушка суровых ниток и игла соответствующего размера.

— Ну, Терри, ну и жук! — восхитилась я.

В нашей с Мией комнате я оказалась одна: сразу после ужина Мия, после недолгой борьбы с самой собой, все-таки согласилась "посмотреть на луну в хорошей компании".

— Ты смотри, особых вольностей ему не позволяй, — наставляла я её, крутящуюся перед зеркалом в ванной комнате.

— А не особых? — хихикнула Мия, и получила от меня полотенцем пониже спины. — Хорошо, хорошо, мамочка! Никаких вольностей на первом свидании!

И вот теперь я сидела в комнате одна, разложив на коленях куртку Сая, и машинально разглаживала на ней заломы и складки. Верхнее освещение я включать не стала, довольствовавшись светом прикроватного ночника: казалось, что этот неяркий, мягкий свет делает обстановку одновременно и нежной, и торжественной. В коридоре послышались шаги, я заметалась, не зная что делать, но идущий прошел мимо нашей двери и двинулся дальше по коридору. Я с трудом успокоила сбившееся дыхание, и решительно, с помощью зубов, расцепила замочек браслета. Семь бусин из материала, похожего на потемневшее серебро, соскользнули по шнурку в подставленную ладонь. Я качнула бусины на ладони, ссыпала их на покрывало, и вдела нитку в иголку: пора было сделать то, что я собиралась.

Единственного воина с такими бусинами я видела у ворот Нашера, и сейчас я пыталась припомнить малейшие подробности, чтобы не испортить хотя бы это дело. К моему счастью, на выбранном мной участке куртки обнаружилась еле заметная перфорация. Я потянула куртку за другую полу, и всмотрелась внимательней: и тут обнаружилась точно такая же мелкая перфорация, сделанная в помощь неумелым пришивальщицам. Я улыбнулась, и принялась за работу.

Когда Мия вернулась в нашу комнату, я уже лежала в кровати, закутавшись в одеяло и отвернувшись к стене. Я так и заснула, уткнувшись лицом в куртку Сая и вдыхая его запах.

Глава 12

Грузились утром с веселой решимостью — близость дома весьма этому способствовала. Даже я, не слишком любящий Таншер, поддался общему настроению, и невольно подгонял время. Утро же выявило и первых счастливчиков: смущенного Брендона, в куртке, украшенной небесно-голубой россыпью, вечно мрачного мизантропа Йена, непривычную, кривую улыбку которого оттеняли рыжие всполохи на куртке, и конечно же, красавчика Миста, который отказался отдавать свою куртку и половину ночи раскладывал и пришивал бусины темно-синего и малинового цветов в изящном узоре. Когда в его ладони перекочевали еще и бусины цвета охры от девушки, судя по лицу решившей биться за Миста до конца, он, произнеся положенную ритуальную фразу благодарности, повернулся к нам с Терри и подняв взгляд к небесам кокетливо вопросил:

— За что, Мать-Прародительница?

— За красивые глаза, — традиционно откликнулись мы с Терри хором.

Я внимательно оглядел остальных: нет, больше никого. Что же, трое — это неплохой результат. Жаль, конечно, что ничья куртка не может похвалиться металлическим отливом брачных бусин, но я, как никто, знал о том, как опасно полагаться на чувства. И все же за парней было немного обидно: возможно уже сегодня в Таншере кто-то еще получит бусины этих же цветов, и тогда потребуется доказывать, что ты единственный достойный.

Остаток пути удалось преодолеть без происшествий: мы даже опередили график, и приехали в Таншер несколько раньше, чем предполагали. Оказалось, что если Поезд Невест двигается к центральной площади по свободным улицам, то скорость его движения гораздо выше, чем когда автобусы, словно усталые черепахи, буквально протискиваются сквозь возбужденную толпу.

Времени мы выгадали совсем немного — вскоре на площади воцарилось привычное для дня прибытия Поезда Невест столпотворение. Я столько раз стоял в этой толпе, что прекрасно знал, на что смотрят и о чем говорят сейчас между собой воины, на что надеются и какие заключают пари, в общем — чем сейчас живет и дышит центральная площадь.

Согласно церемониалу, безупречно выглядящий Эвард вышел на порог Общинного дома встречать Поезд. Я поймал себя на том, что судорожно пытаюсь пригладить растрепавшиеся волосы и поморщился, вспомнив, что в ближайшее время мне предстоит пережить целую череду неприятных разговоров. Я вздохнул, подавил совершенно детское желание спрятаться в машине и решительно распахнул дверь. В последний момент Терри сунул мне в руки куртку, о которой я от волнения совсем забыл. Послышался слаженный шум открывающихся дверей, восторженный гул толпы. Я привычно нашел глазами Птичку, подошел и крепко взял её за запястье: с её умением находить неприятности, лучше было держаться с ней рядом. Неожиданно гвалт на площади начал затихать и стало слышно, как подошвы девичьих туфелек касаются мостовой. Когда девушки чинно выстроились парами, гул на площади начался с новой силой.

— Прошу следовать за мной, — я сделал приглашающий жест, и, крепко держа Птичку за руку, пошел ко входу в Общинный дом, превратившийся на время в Дом Невест.

Я знал, что девушки идут следом, парни из моей десятки сопровождают их колонну с двух сторон и поэтому удивился, когда отец, двинувшийся нам навстречу, неожиданно сбился с шага и ломая канон сказал совсем не то, что был должен.

— Сайгон… успел, — я скорей угадал по губам, чем услышал сказанное.

Я нервно оглянулся, пытаясь понять, что происходит, нашел глазами улыбающегося Терри. Тот жестом показал, что все в порядке. Поворачиваясь обратно к отцу я заметил, как Терри скользнул по мне взглядом: с его лица сползла улыбка, и он удивленно и встревожено посмотрел на Соню. Чувствуя, что закипаю, я внимательно осмотрел себя, ожидая чего угодно: расстегнутых брюк, дыру на колене, пятна на самом видном месте. В общем, всего, кроме того, что увидел. Это было невозможно, немыслимо, и я успел испугаться, что из-за приближающегося дня рубежа у меня начались видения. Но реакция отца, Терри, внезапно наставшая на площади тишина… Части паззла легли на место, подтверждая увиденное: на моей груди, напротив сердца, были нашиты серебряные брачные бусины. Я разжал пальцы, освобождая Сонино запястье из плена, чувствуя, как заходится сердце от радости и холодея от догадки: приметного браслета из темных серебряных бусин, который Птичка так старательно прятала всю поездку под одеждой, на её руке больше не было.