Глен Кук - Черный Отряд Страница 36

Хромой отхлебнул чаю, посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Я едва не обмочился.

Я встал и подошел к окну. На улице немного посветлело, и снег падал уже не так густо, но камень я так и не смог разглядеть.

На лестнице затопали сапоги. Вошли Ильмо и Ворон.

– Эй, Костоправ, как тебе удалось отделаться от… – Голос Ильмо сразу стих, едва он заметил Хромого.

Ворон вопросительно посмотрел на меня. Хромой обернулся. Я пожал плечами, когда Хромой не мог меня видеть. Ворон отошел от двери и начал снимать мокрую одежду.

Ильмо сообразил на ходу. Он подошел к огню и разделся.

– О, как здорово избавиться от этой мокрятины! Как дела, Масло?

– Есть свежий чай, – сообщил я.

– Все тело болит, Ильмо, – ответил Масло.

Хромой посматривал на каждого из нас, а заодно на Одноглазого и Гоблина, который понемногу начал шевелиться.

– Вот, значит, как. Душелов привел с собой лучших из Черного Отряда. – Его голос упал до шепота, но даже шепот Хромого наполнил все помещение. – Где он?

Ворон проигнорировал его. Он переоделся в сухие брюки, присел возле Масла и проверил мою работу.

– Здорово ты его заштопал, Костоправ.

– У меня хватает практики.

Ильмо пожал плечами в ответ на вопрос Хромого. Он допил свой чай, налил всем по новой чашке и вновь наполнил чайник из кувшина. Пока Хромой сверлил взглядом Ворона, Ильмо быстро ткнул Одноглазого сапогом в ребра.

– Вы! – рявкнул Хромой. – Я не забыл, что вы устроили в Опале. И во время кампании в Форсберге.

Ворон уселся, прислонившись спиной к стене, вытащил один из своих самого зловещего вида ножей и принялся чистить им ногти. Он улыбался. Улыбался, глядя на Хромого, и в его глазах читалась откровенная насмешка.

Неужели он совсем не знает страха?

– Что вы сделали с деньгами? Они принадлежали не Душелову. Госпожа дала их мне.

Глядя на Ворона, и я набрался смелости:

– Разве вам не полагается сейчас быть в Вязе? Госпожа приказала вам покинуть Клин.

Гнев исказил и без того уродливое лицо. На лбу и левой щеке проступил шрам. Наверное, он тянулся вниз до левого соска Хромого. Этот удар ему нанесла сама Белая Роза.

Хромой резко обернулся. И этот проклятый Ворон сказал:

– Достал карты, Ильмо? Стол освободился.

Хромой оскалился. Уровень напряженности быстро поднимался.

– Я хочу эти деньги. Они мои. У вас есть выбор: или вы соглашаетесь, или нет. И я не завидую вам, если вы откажетесь.

– Если они тебе нужны, пойди и возьми, – сказал Ворон. – Поймай Загребущего. Отруби ему голову. Положи ее на камень. Для Хромого это не составит труда. Загребущий всего лишь бандит. Разве у него есть шанс устоять против Хромого?

Я подумал, что Взятый сейчас взорвется. Но он выдержал. Слова Ворона на мгновение ошеломили его. Но лишь на мгновение.

– Ладно. Значит, вы решили усложнить себе жизнь. – Его улыбка была широкой и жестокой.

Я понял, что напряженность вот-вот кончится взрывом.

В проеме распахнутой двери шелохнулась тень. Худощавая темная фигура скользнула в комнату, посмотрела на спину Хромого. Я облегченно вздохнул.

Хромой развернулся. Между Взятыми едва не сверкнула молния.

Краем глаза я заметил, что Гоблин сидит, а его пальцы отплясывают в сложном ритме. Одноглазый, уставившись в стену, что-то шепчет в подушку. Ворон развернул нож для броска. Ильмо вцепился в чайник, готовый выплеснуть кипяток.

Вокруг меня на расстоянии вытянутой руки не было ничего пригодного в качестве метательного снаряда. Так как же мне внести свой вклад? Занести историю в хроники – если выживу?

Душелов сделал едва заметный жест, обошел Хромого и уселся на свой любимый стул. Вытянул руку, подтащил один из стульев и положил на него ноги. Потом взглянул на Хромого:

– Госпожа передала тебе сообщение. На тот случай, если я встречу тебя. Она желает тебя видеть. – Все фразы были произнесены одним голосом, женским и твердым. – Ей не терпится расспросить тебя про восстание в Вязе.

Хромой вздрогнул. Одна из его вытянутых на столе рук нервно дернулась.

– Восстание? В Вязе?

– Мятежники атаковали дворец и казармы.

Тугая кожа на лице Хромого обрела смертельную бледность. Подергивание руки стало более заметным.

– А еще ей хочется знать, почему ты там не был и не отогнал мятежников.

Хромой выдержал лишь три секунды. За это время его лицо стало гротескным. Мне редко доводилось видеть столь откровенный страх. Затем он сорвался со стула и выбежал.

Ворон метнул нож. Тот вонзился в дверную раму, но Хромой этого не заметил.

Душелов рассмеялся. Смех был совсем не такой, как прежде, а звучный, четкий и торжествующий. Душелов встал и подошел к окну.

– Ага. Кто-то получил приз. Когда это произошло?

Ильмо решил закрыть дверь. Ворон попросил его вытащить нож. Я робко подошел к Душелову, выглянул в окно. Снегопад прекратился, камень был ясно виден. Холодный, утративший свечение и покрытый дюймовым белым покрывалом.

– Не знаю. – Мне оставалось лишь надеяться, что голос прозвучит искренне. – Всю ночь снег падал очень густо. Когда я последний раз смотрел в окно – еще до того, как пришел он, – то ничего не смог разглядеть. Может, сходить посмотреть?

– Не стоит. – Он развернул стул так, чтобы наблюдать за площадью. Позднее, после того как он принял из рук Ильмо чашку чая и выпил ее – отвернувшись, чтобы скрыть лицо, – Душелов негромко добавил: – Загребущий уничтожен. Его шваль в панике. И, что самое приятное, Хромого опять вывели из себя. Неплохо сработано.

– Это была правда? – спросил я. – Насчет Вяза?

– Каждое слово, – веселым голосом подтвердил Душелов. – Остается только гадать, откуда мятежники узнали, что Хромого нет в городе. И как я вовремя понял, откуда дует ветер, и потому успел появиться в Вязе и раздавить восстание прежде, чем накопились последствия. – Еще одна пауза. – Не сомневаюсь, что Хромой над этим задумается, когда придет в себя. – И он вновь рассмеялся – еще тише и еще мрачнее.

Мы с Ильмо занялись завтраком. Обычно стряпней заведовал Масло, так что у нас появился повод нарушить устоявшийся обычай. Через некоторое время Душелов заметил:

– Вам и вашим людям больше нет смысла здесь оставаться. Молитвы вашего Капитана были услышаны.

– Так мы можем отправляться? – уточнил Ильмо.

– А ради чего здесь теперь торчать?

У Одноглазого причины имелись, но мы их проигнорировали.

– После завтрака начинаем собираться, – сказал нам Ильмо.

– Вы что, решили ехать в такую погоду? – изумился Одноглазый.

– Мы нужны Капитану.

Я отнес Душелову тарелку с яичницей. Сам не знаю почему. Он редко ест и почти никогда не завтракает. Но он взял тарелку и отвернулся.