Андрей Уланов - Крысолов Страница 36

Прежде чем ответить, Осман взяла одну из половинок. Откусила и медленно, нарочито смакуя, начала есть.

– Ваши медикусы правы.

– А почему мы еще живы, сиятельный?

– Есть один маленький секрет, – шах доела финик и тут же рядом с Трон-деревом оказался слуга с широкой плошкой на подносе.

– Если срезать лишь мякоть, оставив косточку на дереве, – Осман коротким движением указала на пиалу, – получится изысканное лакомство. Но если сорвать финик вместе с косточкой, отрава пропитает его, и тогда любой, кто проглотит даже крохотный кусочек, умрет мгновенно. Даже просто коснувшийся кожуры – умирает… но не так быстро и куда более мучительно. Яд проникает сквозь перчатки… сам воздух вокруг дерева превращается в отраву.

– И никакого противоядия?

– Нет. Поэтому те, кто собирают анчаровые финики, обычно сами назначают цену за свой товар, – Осман сделала паузу. – Мой предшественник на этом троне тоже любил эти финики. А еще – когда он угощал кого-то, то иной раз подкладывал среди чистых фиников отравленный.

– Наверное, он полагал эту игру очень смешной.

Диего посмотрел на пиалу. Выбрал финик покрупнее, запихал его в рот целиком и принялся громко чавкать.

Энрике смотрел на это действие с нескрываемым ужасом, стоящий рядом человек-палка – со столь же заметным отвращением. Осман… улыбалась.

Тан Диего Раскона жевал финик и глядел на линзу. Там, внизу, на площади Справедливости палач уже почти опустошил мешок с золотом. Вот он вложил в бывшего визиря последний золотой, отошел в сторону и по его знаку стражник, стоявший позади столба, в два удара рассек веревки. Не ожидавший этого Мохаммед качнулся вперед и едва не рухнул на доски, но все же удержался на ногах. Оглянулся – и почти одновременно с ним придворный маг сдвинул линзу дальше от помоста, так чтобы стала видна окружившая его толпа.

Сверху не было видно лиц и не слышно криков – если они вообще были, в чем Диего сомневался. Толпа ждала – спокойно, без лишней суеты, твердо зная, что ее добыча уже никуда не денется.

Бывший визирь тоже понял это – и, присев на миг, развернулся и бросился на ближайшего справа стражника!

Удар встретил его в полете и отбросил назад, на доски, хрипеть и задыхаться. Стражники тоже ждали этого последнего броска – и потому в ход пошел не ятаган, а кулак.

Он все же сумел подняться. Сплюнул, выкрикнул что-то и, заковылял к лестнице, подволакивая правую ногу с вывернутой ступней.

Толпа расступилась перед ним – на десять шагов. А затем – снова сомкнулась.

Досматривать Раскона не стал.

– Эти ваши анчаровые финики, – медленно произнес он, – занятная штука. Вкус у них такой… специфически необычный. Я бы с удовольствием приобрел… немного.

– Не стоит беспокоиться, реис, – в тон ему ответила Осман. – Немного анчаровых фиников я вам… подарю.

16-е згая, 35 миль от бухты Радужного цветка.

– Галеры впереди! – выкрикнул марсовый. – Две, нет, три, нет, много!

– Что-о-о-о?!

Глядя на первого помощника, Диего подумал, что ему стоило бы поделиться с ун-капитаном своими подозрениями. Знай он заранее, как выглядит Энрике Кэмпбелл в бешенстве, непременно бы так и сделал – а теперь остается лишь надеяться, что Великий Огонь или остатки рассудка не дадут ун-капитану зарубить посла шаха прямо на мостике «Мстителя».

– Ну и где, – хрипло, словно задыхаясь, выдавил первый помощник, в упор глядя на бея Эшама, который о чем-то озабоченно перешептывался со своим слугой, Мехмедом Ули. – Где ваша хваленая магия?

Ун-капитан имел все основания для бешенства. Его первоначальный план: воспользоваться ночной темнотой и выскользнуть из бухты вдоль берега – был отвергнут советниками Осман как чрезмерно рискованный. Слишком опасные воды: отмели, подводные скалы, ночные твари Морского Старца, из-за которых даже рыбаки не рискуют задерживаться в море после захода солнца. В последний довод Раскона верил слабо, зная, что природная склонность бешбешей к хвастовству, помноженная на «сладкую травку» лучше любой магии превратит в жутких монстров даже морских крокодилов,[21] но первые два крыть было нечем. У иторенов не было надежных карт, а у бешбешей – лоцманов. Так, по крайней мере, они утверждали.

К тому же их предложение на первый взгляд смотрелось куда лучше ночного плаванья в неизвестных водах. Для всех наблюдателей «Мститель» по-прежнему стоял на якоре и вряд ли кто-то из них смог заметить скользившую по волнам тень. Фрегат выходил из бухты в разгар отлива, под штормовыми парусами – ни буруна под форштевнем, ни пены в кильватере. Заклятье – то же, что скрывало Трон-дерево – ставил придворный маг Осман, и по его словам, оно должно было надежно скрывать их не меньше двух суток.

– Насколько я могу судить, – озабоченно глядя на паруса, произнес брат Агероко, – наложенные в порту заклинания по-прежнему действуют.

Диего тоже посмотрел на паруса – бессильно повисшие, словно роскошное платье на огородном пугале. Ветра не было, ни малейшего дуновения.

– И если, – продолжил монах, – действие их и впрямь соответствует словам творителя, то увидеть наш корабль можно, лишь подойдя вплотную к нему.

Или точно зная, куда нужно смотреть, вспомнил Диего. Большая часть подобных маскировочных заклятий проницаемы изнутри – формула «Меня не видит никто, я вижу всех» стара как сама магия. И заклятья эти не рассчитаны на то, что кто-то может начать подавать сигнал из-под них.

– Как же, действует! – скривился ун-капитан. – Защитный покров, что скроет нас от любых глаз? А?! Накормили нас кучей дерьма – и что дальше?!

Слуга посла при переводе наверняка постарался сгладить речь первого помощника, но услышав и этот смягченный вариант, Эшам, побелев, схватился за рукоять ятагана. Это был жест не дипломата, но воина. Впрочем, весь облик молодого – на вид ему было не больше двадцати пяти – бешбеша явно свидетельствовал, что боевое седло и звон клинков послу куда привычнее и милее дворцовых коридоров.

– Тан капитан, я понимаю чувства ваших людей, но подобное оскорбление у нас принято смывать кровью. А поскольку бей Эшам представляет…

– Кровью! – перебил слугу Энрике. – Ха-ха! Совсем скоро крови здесь хватит, чтобы смыть любое оскорбление вашему вш… шахству!

– Тан Раскона! – повысил голос Мехмед.

В глазах посла мелькнули алые искры. Почти незаметные – и очень опасно выглядящие.

Дурацкая ситуация, зло подумал маленький тан. С одной стороны, Энрике и в самом деле ведет себя непозволительно. Но…

– Возможен вариант, что нас обнаружили как раз по вине защиты, – бормотал монах, на которого сейчас никто, кроме Диего, не обращал внимания. – Если мятежники Фельта узнали, какое именно заклинание будет применено, то вполне могли прибегнуть к магическому сканированию или астрологии.