Антон Грановский - Сияние богов Страница 36

Бун еще не до конца разобрался в своих чувствах, а уже увидел на одном из камней красную ящерку. Она была точно такой, как он себе представлял, – маленькая (врастопырку не больше двух сложенных вместе пальцев), худенькая, с тонкой головкой.

Бун осторожно снял тощий полукафтан, оставшись в рубахе, низко пригнулся и стал осторожно пробираться к камню. Шаг – остановка. Еще шаг – еще остановка.

Ящерка не двигалась.

Тогда Бун решился сделать сразу несколько шажков.

Ящерка чуть повела головой, но не убежала.

Бун сжался в комок, прикинул расстояние до ящерки, досчитал до трех, а потом – прыгнул к камню и накрыл его полукафтаном.

– Попалась! – крикнул он и даже захохотал от радости.

И тут вдруг что-то произошло. Небо словно бы потемнело, хотя туч на нем не было, а потом в нем что-то ярко вспыхнуло. Бун зажмурился и заслонился рукой, а затем осторожно приоткрыл сперва один глаз, а потом другой. То, что он увидел, поразило его своим великолепием. Это был крест. Огромный, сверкающий золотом крест, затмивший собой четверть неба.

– Ох! – выдохнул Бун и сел на землю.

– Красиво, правда? – спросил кто-то рядом.

Бун вздрогнул и повернул голову. На замшелом камне сидел незнакомый человек в темном плаще. Был он еще не стар, но длинные волосы и бороду его уже тронула седина.

Серые глаза незнакомца смотрели на Буна светло и спокойно.

– Ты добрый парень, Бун, – сказал незнакомец. – Таких добрых уже и не осталось в Хлынском княжестве.

– Ты кто, дяденька? – спросил удивленный Бун.

– Я-то? Охотник.

Бун неуютно повел плечами. Охотник! Что же он тут делает, в Гиблом-то месте? На кого тут можно охотиться, кроме темных тварей?

А сам охотник между тем посмотрел на светящийся крест, потом снова опустил взгляд на Буна и сказал:

– Это доброе предзнаменование. Тебе предначертана необычная судьба, отрок. Будет от тебя польза всему белому свету, но не будет Тьме.

Бун нахмурился.

– Я тебя не понимаю, охотник. Какое от меня может быть добро всему белому свету? Свет вон какой большой, а я простой плотник.

Охотник усмехнулся.

– Добро будет. Главное, запомни: не все зло, что кажется злом. И не все добро, что кажется добром. Отпусти ящерку и возвращайся домой, Бун.

– А как же дядька Родим?

– Дядька Родим умрет – с ящеркой или без. А вот ее яд может сгубить многих.

– Но ведь тетка Яронега обещала изготовить из яда целебное зелье!

– Она тебя обманула, парень. Тетка Яронега продает из-под полы яд тем, кто хочет сжить со света мужа, жену или врага. Люди готовы платить за смерть большие деньги. И тетка Яронега не брезгует на этом зарабатывать.

– Что же мне делать? Как спасти Родима?

– От чего спасти?

– Как от чего? Да от смерти же!

Охотник вновь прищурил свои серые, холодноватые глаза.

– А с чего ты решил, что смерть – это плохо? – спросил он вдруг.

Бун уставился на него выпученными глазами.

– А чего ж в ней хорошего?

– Ты когда-нибудь видел, как гусеница превращается в кокон?

– Ну.

– А как из кокона вылупляется бабочка?

– Сам не видал, но знаю, что это так.

– Вот и с человеком так же. Жизнь – это всего лишь тесный и душный кокон. Умирая, человек обрастает крыльями и возрождается для новой жизни.

– Неужто это и вправду так?

– Конечно. И Родим твой возродится. И ты сам. Но смерть твоя будет еще не скоро. Сперва ты должен послужить Богу, а потом уж и умирать.

Бун обдумал слова охотника, нахмурился и спросил:

– Какую же службу определил для меня твой Бог?

– Служба твоя будет трудная и очень полезная, – спокойно проговорил охотник. – Но пока могу сказать лишь одно: быть плотником – не твое предназначение. Бог хочет для тебя иной участи.

– Какой?

Охотник легонько пожал плечами и сказал:

– Не знаю. Но знаю, что тебе делать дальше.

– И что же?

– Как вернешься в Хлынь, бросай плотничать и становись добытчиком бурой пыли.

Бун снова выкатил на незнакомца глаза.

– Так ведь нельзя! – выпалил он. – За самочинную добычу бурой пыли князь карает смертью!

– Тебя не покарает, – убежденно заявил охотник. – Но на рожон не лезь и будь осторожен. Ходи в Гиблое место за пылью и примечай каждую тропку, каждый кустик, каждое деревце. Когда придет время, ты должен будешь ходить по Гиблому месту, как по своему двору. Понял ли?

– Понять-то понял. Только ничего не понял.

– То, чего недопонял, допоймешь потом. Главное запомни: не все зло, что кажется злом. И не все добро, что кажется добром. И еще запомни: отныне ты не сам по себе. Бог с тобой и он за тобой приглядывает. Засим – прощай!

И охотник исчез.

3

Вот так вот и стал отрок Бун добытчиком бурой пыли. И ходил он в Гиблое место за своим редкостным и запрещенным товаром уже два года. За эти два года Бун превратился из отрока в сильного парня, посуровел, заматерел. Был он теперь немногословен и диковат, с товарищами по добыче не общался и в Гиблое место всегда ходил один.

И еще – товарищи не раз замечали, что Бун что-то хмуро бормочет себе под нос, а после обмахивает себя тремя сложенными в щепоть перстами. Долго думали, что ж это значит, пока один не додумался. «Да ведь так христиане отгоняют от себя злых бесов!» Тут до всех и доперло: точно – христианин! И Сварога с Велесом никогда не поминает, и Хорсу с Семарглом хвалы не возносит.

Долго судачили об этом добытчики, долго озадаченно скребли бороды. Не могли понять, когда же это Бун стал поклонником Плачущего Бога? И главное – с чего? Однако к самому парню приставать не стали, не принято это было у добытчиков. Всяк спасается от нечисти, как может, и всяк призывает на помощь того, на кого рассчитывает. Некоторые в каждом походе лешего хлебом увещевают. А есть и такие, которые с болотными духами якшаются. Ну, и пусть их! Главное, чтоб помогало.

Бун знал, что добытчики шепчутся у него за спиной, но не обращал на них внимания. Он вообще теперь мало на что обращал внимание, поскольку жил в ожидании чуда, обещанного когда-то призрачным охотником. Он давно понял, что охотник тот был не просто прохожим, хотя об истинной сущности дивного незнакомца мог только догадываться. Не раз, думая об этом, Бун всегда приходил к выводу, что охотник был не кем иным, как ангелом Господним, принесшим ему важную (благую ли?) весть.

И вот однажды, пробираясь по Гиблой чащобе, Бун услышал в отдалении звонкий девичий голос, напевавший незнакомую песню:

Красная девицаПо бору ходила,Болесть говорила,Травы собирала.

Бун замер на месте. Песня зазвучала ближе.

Травы собирала,Корни вырывала,Месяц скрала,Солнце съела.Чур ее, колдунью,Чур ее, ведунью!

Прошло несколько секунд, и на полянку вышла девка. Была пригожа собой. Одета добротно, но недорого. Скорее всего, дочка какого-то крепко стоящего на ногах крестьянина.