Тимур Рымжанов - Игры чудовищ Страница 36

— Здесь душно. Пойдемте в ресторан и закатим маленькую пирушку.

На моем лице замерла довольная улыбка, но в душе что-то заскрежетало. Мою идею с удовольствием поддержали, и уже через десять минут мы оказались в большом зале, где играла музыка и вино текло рекой. Люди танцевали, шутили, подсаживались друг к другу за столики, гоняя официантов по пустякам. Я сидел в задумчивости, наблюдая все эти бессмысленные маневры.

— Сегодня вы меня просто поразили. — Возле столика оказалась все та же высокая блондинка, словно призрак выплывшая из табачного дыма, окутавшего моих друзей. — Можно задать вам вопрос?

— Попробуйте.

— Вам не было страшно тогда, перед боем?

— Страшно? Мне кажется, страха не испытывают только полные идиоты, мне было страшно, руки дрожали.

— Я так переживала, ведь вас могли по-настоящему ранить. Этот Альберт всегда отличался нечестными методами.

— Как вас зовут?

— Можно просто Светлана.

— Прошу вас, присаживайтесь.

Похоже, именно этого она и добивалась.

Ладно, сыграем пока в ее игру, а там посмотрим, во что это выльется.

— Все эти зрелища такие волнующие, такие стремительные. По телевизору все смотрится совсем не так. А здесь особая атмосфера, запахи, эмоции. Нервы напряжены у всех. Хочется выплеснуть из себя все накопленное, но приходится держаться в рамках приличия.

— Вы давно в этом месте?

— Двадцать дней. Я и в прошлом году приезжала сюда почти на месяц. Впечатлений хватило на целый год. Новые знакомства, новые люди. Я всегда с большим трудом налаживаю контакт со своими сверстниками, а здесь все такие открытые. Очень романтичное место. Словно другой мир.

Света все время теребила кончики волос и старалась не встречаться со мной взглядом. Говорила тихо, чуть отведя глаза в сторону. Во всех ее движениях чувствовалась какая-то напряженность, сдержанность. Словно страх. Боязнь совершить ошибку, сказать неверное слово или делать что-то не так. Я чувствовал фальшь. Как притворство гепарда, вальяжно лежащего возле стаи настороженных зебр. От нее исходил чудесный аромат каких-то очень хороших духов, не сильный, но заметный. Руки были великолепно ухоженные, изнеженные. Кожа на лице светлая, с еле заметным налетом загара. Платье было из легкой ткани, без всяких кружев и оборок. Прямое, с тонким и не заметным поясом на талии.

— Вот сейчас вспоминаю эту дуэль, и сердце начинает биться часто-часто, даже в жар бросает. Ночи в этих местах такие душные.

— Налить вам воды?

— Ой, нет, большое спасибо. Давайте лучше прогуляемся по парку, ближе к рассвету начнут петь птицы, это так красиво!

— Пойдемте, прогуляемся, а то я действительно засиделся.

Я встал из-за стола и подал ей руку. В моем хмельном сознании происходил какой-то бунт против каждого действия, совершенного здесь, но я безжалостно давил в себе какие бы то ни было капризы и сомнения. Все это нужно было проделать, иначе тонкая нить моей безумной догадки выскользнет из рук. Мы спустились по лестнице вниз. По тем самым ступенькам, на которых я совсем недавно нарвался на поединок с принцем Альбертом. Света накинула на плечи тонкий шелковый шарф и прижала руки к груди, словно пытаясь согреться. Из открытых дверей действительно дул довольно прохладный ветер, но не настолько холодный, чтобы кутаться и ежиться, показывая всем своим видом беззащитность и хрупкость.

— Здесь такие красивые звезды, — сказала она, взяв меня под руку. — Вы заметили, Алексей? Такие пушистые и яркие.

— Это южное небо, здесь всегда так. Да и воздух намного чище, чем в городах.

— Я не люблю город. Там шумно, суетно, эта вечная грязь, копоть от машин, ужасных заводов и фабрик. Люди все злые, нервные. На этот Новый год мы ездили с папой в Египет. Там было очень хорошо, отдыхающих мало, тепло, всюду зелено, солнечно, потом в Москву даже возвращаться не хотелось. Я так плакала, когда мы уезжали.

Честно говоря, мне начинала надоедать эта прелюдия. Я шел молча, выслушивая ее бесконечный монолог, а сам искал вескую причину, чтобы побыстрей сбежать. Мы прошли вдоль бассейна с фонтаном, который ночью почему-то не работал. Прогуливаясь, мы не заметили, как вошли в глубь парка, ярко освещенного множеством огней. Небо на горизонте побелело. Еще немного, и станет совсем светло, но сейчас тьма только сгущалась.

Мои нервы были на пределе. Я не понимал, что со мной происходит, но чувствовал тревогу.

Все казалось странным. В первую очередь тот акт, что милая девочка Света приветливо махала мне рукой еще до начала дуэли. Наличие у меня спутницы ее не волновало. Второе — внезапное и странное исчезновение Иры. Ведь для ее поступка не было видимых причин. Третье — это букет алых роз, которые были ей отправлены четвертым принцем. Девочка Света носила белую одежду, не бледно-розовую, не бежевую, именно белую, что говорило о том, что она одна из принцесс этого сумасшедшего королевства.

А значит, дела мои еще хуже, чем я мог себе представить. Игры, в которые играли эти люди, совсем из другой категории, не для меня.

— … Тебе не кажется, что все это похоже на какое-то волшебство? — спросила она, повернувшись ко мне вполоборота.

— Сейчас меня больше интересует, куда вы ее дели.

— О чем ты говоришь?

— О своей подруге, той, с которой я пришел в этот замок вчера вечером.

— Я не понимаю.

На миг мне показалось, будто она действительно не понимает, что я имею в виду. Но какой-то напряженный жест и мгновенная дрожь в теле выдали в ней испуг и нервозность. И я добил ее, продолжая вопрос:

— Вам, наверное, кажется, что людьми можно играть, как куклами?

— Неужели эта рыжая простушка имеет для тебя какое-то значение! Почему, вспоминая ее, ты хочешь испортить такой прекрасный момент!

— Не склонен разделить твой праведный гнев по той простой причине, что с самой первой минуты моего появления здесь меня пытаются выставить идиотом. Все ваши интриги шиты белыми нитками. Вы даже не замечаете, как смешно это выглядит со стороны.

— Ты хам и грубиян! Я, можно сказать, к тебе со всей душой, а ты взял и плюнул в нее. Неужели все это время ты думал только о ней? Не могу понять, что вы оба нашли в этой уродливой дылде?

— Кто это оба? У меня появился конкурент? Кто он?

Светлана закрыла руками рот, и ее взгляд сделался испуганным и раздраженным одновременно. И как ей только удавалось так быстро менять маски…

Я схватил ее за плечи и сильно тряхнул:

— Где вы ее держите?!

— Виктор забрал эту замарашку к себе в комнату.

— Четвертый принц!

— У него всегда был дурной вкус, я смотрю, и у тебя тоже. Отпусти меня и больше не смей прикасаться.