Морис Делез - Конан и Гнев Сета Страница 36

Конан, однако, ничего не ответил, и через некоторое время его могучая фигура скрылась за поворотом. Олвина до последнего мгновения ждала, что он все-таки обернется, но этого так и не произошло. Тогда она разочарованно вздохнула и направилась к Калиму, который уже успел позаботиться о коне киммерийца и теперь с улыбкой поджидал ее у дверей таверны, в то время как она шла и думала о том, что даже не пожелала своему новому товарищу удачи.

Вечер неохотно отступал под натиском приближающейся ночи. Густая тьма медленно поглощала алый закат, полыхавший над вершинами rop. Зенобии, с тоской глядевшей в окно, почему-то привиделось, что скалы истекают кровью. Странная уверенность в том, что именно в их каменных недрах таится грозившее им зло, не покидала молодую королеву, хотя она и понимала, что это лишь игра не в меру разыгравшегося воображения.

Который уж день прошел с тех пор, как уехал Конан, и нет от него никаких вестей. Впрочем, здесь сетовать не на что, ведь с самого начала она знала, что ей до конца придется пребывать в неведении. Все это страх… Страх, тоска и одиночество, хотя Троцеро, в чей родовой замок они переехали в первый же день, из кожи вон лез, стараясь развеселить ее и сына, и если Конн был маленьким, но мужчиной, к тому же сыном самого Конана, то она, будучи королевой, оставалась всего лишь слабой женщиной, чье любящее сердце не находило покоя.

Она бы и рада была забыться, да не могла, и тут не помогали ни ежедневные балы, ни празднества и гуляния. Все эти развлечения, на которые таким мастером оказался граф, никак не спасали, да и разве могла она забыть о происходящем, когда на каждом углу стояла стража, и были это не скучающие дворцовые увальни, а, как правило, группы из двух-трех человек — гвардеец и пара лучников, а нередко и арбалетчик в придачу.

Теперь любой из постов сможет если уж и не дать достойный отпор внезапно появившейся четверке, то уж, по крайней мере, поднять тревогу, и тогда налетчикам не сдобровать, несмотря на всю их силу и слаженность: отныне люди графа знают, как им действовать. Однако даже сознание собственной безопасности не помогало ей забыться.

Из памяти никак не шла сцена у моря, показанная Пелиасом. Со сводящим с ума постоянством она проявлялась в памяти. Вот незнакомец стоит у кромки воды. Солнечный день, чистый пляж, белоснежные шапки пены на гребнях невысоких волн. Ласковый ветер треплет мягкий шелк одежд. Ничто не предвещает беды… И вдруг!..

«Убейте его!»

Зенобия непроизвольно вздрогнула, словно и в самом деле услышала этот приказ из уст прекрасной даже в своей немыслимой злобе колдуньи. Королева зябко поежилась и оглянулась. Это воспоминание стало для нее злым наваждением, превратившимся в пытку, и если бы не Кони… При мысли о сыне взгляд королевы потеплел. Она отвернулась от окна и вдруг вспомнила, что еще не попрощалась с ним перед сном.

Глава вторая

В ДОМЕ ЧЕРНОГО КОЛДУНА

Некоторое время Конан бесцельно слонялся по улицам городка, пока, наконец, запахи и внешний вид строений не подсказали ему, что он очутился там, куда и шел,— в чистом, богатом квартале. Здесь жизнь уже почти замерла: почтенные горожане в темное время суток предпочитали не покидать домов, за стенами которых чувствовали себя спокойно и уверенно.

Ветер разогнал тучи, на небе показалась луна, и по улицам разлились потоки мягкого серебристого света. Конан вполголоса выругался. Прежде, идя на дело, он не любил такие ночи, когда каждый камушек виден как днем, тела отбрасывают густые тени, а любое движение можно заметить издалека. Впрочем, выбирать не приходилось. Он пошел дальше, стараясь держаться в тени домов, в окнах которых почему-то не было видно света, словно обитатели их, едва затворив за собой двери, тут же ложились спать. Когда впереди показался небольшой отряд вооруженных всадников, Конан замер, но вскоре понял, что опасаться нечего: все они были какие-то сонные и заметно уставшие. Едва всадники скрылись в узком переулке, киммериец двинулся дальше и вскоре увидел дом, который чем-то — он сам бы не смог сказать, чем именно,— приглянулся ему.

Это было небольшое, но уютное каменное двухэтажное строение, окруженное невысокой ажурной кованой оградой. Конан осторожно обошел вокруг дома, оглядев его снаружи. Все окна оказались закрыты крепкими ставнями: похоже, обитатели его сильно боялись воров, но, скорее, просто были в отъезде. Лишь один ставень был попорчен. Впечатление было такое, будто плотник выпилил подгнившие доски и, не закончив своего дела, ушел за материалом, да так и не вернулся, оставив ремонт на утро. Киммериец незаметно пересек улицу и взглянул на крышу дома. Она была вся утыкана трубами, словно обитатели дома постоянно мерзли и в каждой комнате соорудили по печи или камину. Однако всего две трубы подходили для того, чтобы спуститься по дымоходам внутрь. По крайней мере, для такого крупного человека, как Конан.

Еще раз оглядевшись, киммериец беззвучно перемахнул через изгородь и мгновенно растворился в тени деревьев. Через некоторое время совершенно непонятным образом он оказался уже у стены дома, выходившей во внутренний двор. Конан внимательно осмотрелся — вокруг ни души. Несмотря на свое острое зрение, только здесь он обнаружил веревку, свисавшую из отверстия, выпиленного в ставне окна на втором этаже. Она практически сливалась со стеной, так что, даже если бы кому-то вздумалось зайти во двор, он вряд ли заметил бы веревку. Во всяком случае, ночью. Сделав это открытие, Конан иронично усмехнулся: хорошо, что он не слишком припозднился. Похоже, еще немного, и ему пришлось бы пристраиваться к очереди желающих порыться в сундуках хозяина, а это значит, что там совсем не пусто!

Конан тихонько подергал веревку, затем повис на ней, проверяя, выдержит ли, и удовлетворенно кивнул. Это был нетолстый, но прочный канат, часто перевязанный узлами, и, убедившись в том, что опасности нет, киммериец быстро забрался на второй этаж. Здесь он ухватился рукой за подоконник и, готовый ко всему, осторожно заглянул внутрь. Он увидел слабо освещенный коридор (значит, хозяева все-таки дома, а не в отлучке), в конце которого виднелась запертая дверь. С другой стороны коридор сворачивал за угол.

Киммериец осторожно пролез внутрь и, дойдя до того места, где коридор делал поворот, выглянул из-за угла. Эта часть дома почти не отличалась от той, откуда он пришел только что, но зато здесь было две двери. Одна располагалась прямо перед ним, в конце коридора, зато другая находилась у самого угла, и при желании он мог бы дотронуться до нее рукой. Это и решило выбор, с которой из них начать. Конан сделал всего шаг и остановился, настороженно прислушиваясь,— с той стороны не донеслось ни звука. Тогда он аккуратно надавил на створки, и дверь легко отворилась.