Сергей Чехин - Пламенные Сердца. Испытание Веры Страница 36

Марфа обругала соратницу последними словами и унеслась прочь, держась за обожженную щеку. Роксана же взяла Веру за руку и отвела в дом. Плотно притворив за собой дверь, женщина сняла капюшон.

Похитительница и пленница уставились друг на друга немигающими взглядами. Сперва девочка была вообще неотличима от вампира из-за безвольного выражения лица, будто слепленного из белой глины. Затем кожа покрылась красными пятнами, губы задрожали, а сквозь плотно сжатые веки брызнули горячие ручьи.

Вера всхлипнула, затряслась и бросилась к нежити, но та грубо оттолкнула ее и ударила наотмашь тыльной стороной ладони. Бедняга вжалась в стену и продолжила рыдать, заслонив предплечьями чумазую мордашку.

— Веди себя достойно, — холодно произнесла женщина. — И не реви. Вижу, твой дар пробуждается, так что не лей слезы по той, кого рано или поздно придется убить. И учти — в случае нужды моя рука не дрогнет, несмотря ни на что. Отныне мы по разные стороны, дочь. Отныне и навсегда.

— Роксана! — вдруг раздалось снаружи. — Где ты?!

Виктор пришел в сознание ближе к вечеру. Попытался встать, но быстро понял — дело гиблое. Поползав немного по грязному полу, наемник забился в угол и свернулся калачиком, постанывая и кряхтя. Аскет не удостоил товарища по несчастью и мимолетного взгляда, ибо всецело увлекся молитвой.

— Ух…, - буркнул Виверна. — У меня словно десять похмелий сразу. Никогда в жизни так паршиво не было. Добейте, не мучайте…

— Поверь, скоро будет хуже, — пробормотал Андрей. — Выгляни в окошко.

— А что там?

— Выгляни, выгляни, не ленись.

— Сказать сложно? У меня сейчас тыква лопнет.

— Подвигайся и пойдет.

— Ладно… изверг.

Охотник встал на колени, с громким выдохом подтянулся и оперся подбородком на подоконник. Все остальное безвольно растеклось на бревнам.

— Столбы, — сквозь зубы процедил он. — Хворост. Кого-то жечь будут?

— Да, — спокойно ответил странник. — Нас.

Виктора услышанное ничуть не озадачило:

— Так и думал. Это действительно поганей похмелья. Кстати, как все прошло в Придорожье? Хотя… раз уж мы здесь, можешь не отвечать.

— Жители спасены, Веру, насколько я понял, пощадят, а остальное неважно.

— Ну… Еще есть моя жизнь, она довольно мне дорога и не очень-то хочется надолго с ней расставаться, но раз уж девочку не тронут, то ладно. Чем займемся перед смертью? Помолимся или попытаемся сбежать?

— Сперва первое, потом второе.

— Ну…, - наемник с огромным трудом поднялся, обхватил голову и потопал к двери, — а я сделаю наоборот.

Андрею показалось, будто знакомец споткнулся и, падая, ударился об дверь, однако Виверна встал и повторил то же самое.

— Ради Света, что ты вытворяешь?

— Двигаюсь, — буркнул охотник, на полном ходу тараня дверь плечом. — Действительно полегчало. Ну и заодно выбиваю отсрочку у бабки с косой. Изба выглядит довольно трухляво, пара хороших ударов — и мы на свободе.

— Сядь и успокойся, не то хуже будет.

— Да ладно. — Дом хорошенько тряхнуло, с потолка посыпалась пыль и кусочки глины. — Что может быть хуже?

В комнату вошел вампир и сокрушительной зуботычиной отправил Виктора в угол. Строго взглянув на аскета, кровосос молча вышел и задвинул засов.

— Допрыгался?

— Ох… Крепко стукнул-то. Мог бы предупредить!

— Я предупреждал.

— Ну все, теперь у меня на десять похмелий больше, еще и в глазах двоится. А ты какой-то дюже безмятежный для последних часов перед казнью.

— Нас сожгут на закате. Часов нет, в лучшем случае час.

— Тем более.

— Пока еще есть время, назови самое большое разочарование в твоей жизни.

Виверна призадумался, насупив лохматые брови:

— Ответ «жизнь» принимается?

— Нет.

— Тогда ни о чем не жалею. А к чему эти разговорчики? Поболтать захотелось перед смертью? Прости, я не священник, мне нет дел до твоих грехов.

— А жаль, исповедь бы не помешала.

Охотник уселся поудобнее и без тени насмешки спросил:

— Да что случилось-то? Выглядишь так, будто кто-то умер.

Андрей вздохнул:

— По сути, так и есть.

— Ну рассказывай уже, коль завел речь.

— Много лет назад в крепость привели девушку. На ее деревню напал оборотень, она одна не забоялась сцепиться с тварью и победила. Дар открылся в ней поздно, но был очень силен, даже тогдашний наставник неслабо удивился. А меня как раз тяжело ранили, и дабы не наживать пролежни в лекарне, я по мере сил натаскивал молодняк, и ее в том числе.

— И влюбился? Как предсказуемо.

— Умолкни и слушай дальше. Когда она прошла обучение, ее взял под опеку один из лучших аскетов — молодой, сильный и непоколебимый, он был словно воплощение всех добродетелей братства.

— А ты заревновал и убил его? Понимаю, сам бы сделал так же.

— Цыц! — Андрей начал терять терпение. — Между нами вообще ничего не было, угомонись. В общем, они долгое время работали вместе, хотя наставник подобное никогда не одобрял. Мы чаще всего действуем в одиночку, ибо так успеваем помочь большему числу страждущих. Год спустя напарники попросили обвенчать их, и вскоре девушка понесла. Бремя и воспитание ребенка несовместимы с битвами против чудовищ, поэтому молодожены сложили оружие, а взамен получили благословление и неплохую подъемную долю. Им предлагали остаться в крепости, но они отказались. Не знаю, куда они ушли — скорее всего очень далеко, в малоприметное село, где их никто бы не нашел, ведь желающих отомстить предостаточно.

— Угу. Мне ли не знать, — фыркнул Виктор.

— Захотелось им обычной человеческой жизни, семейного счастья, понимаешь? Долгие годы о них никто ничего не слышал, знаю только, что ждали дочку. А вчера среди вампиров я повстречал Роксану.

— А кто это? Их ребенок?

— Да нет же! Девушка из рассказа. Выдающееся Пламенное Сердце, моя бывшая ученица. Эти твари обратили ее, силком затащили по Ту Сторону. Сделали одной из тех, с кем мы боремся испокон веков. Я… в смятении. Хочется взять и оторвать им головы вот этими вот руками!

— Похвальное стремление. Эх, сейчас бы оружие вернуть.

— Гнев рождает только Тьму, — вздохнул Андрей.

— Да ладно тебе! Погневаешься, исповедаешься и все в меду будет! Первый раз что ли? О, слушай! У Медведя ты неплохо так полыхнул, услышав о нашей с Верой свадьбе. Может, еще раз пошутить про это? Устроим тут пожар к чертовой бабке, сами сожжем гнилых упырей! Ну что, шутить?

— Свинья ты, — незлобно бросил аскет.

— Я люблю свиней, особенно жареных. А гневаться иногда надо, нельзя все держать в себе. Главное серчать по назначению, и тогда добрые люди точно не пострадают. А то видишь уже до чего уже дошел, меня абы как обзываешь. Еще с кулаками накинься.