Игорь Ковальчук - Клановое проклятие Страница 36

Тот же вопрос интересовал и патриархов. С жаром в голосе Мустансир Эшен Шема – смуглый горбоносый красавец с черными как смоль волосами и тонкой ниточкой шрама через всю левую щеку до подбородка – предлагал патриархам вообразить, как будет выглядеть семья, где двое или трое мужчин будут делить одну женщину. «Это же противно природе!» – твердил он. Ему вторил Шатадана, глава Дома с не менее глубокими корнями многоженства, чем у Эшен Шема.

Но конституция говорила однозначно: мужчины и женщины равны в своих правах. А значит, если и может быть введена полигамия, то лишь обоюдная.

Боргиан Ормейн Даро, присутствовавший на Совете как представитель своего отца, упорно молчал и лишь слегка улыбался. Он казался рассеянным, на самом же деле обегал взглядом патриархов, пытаясь понять, кто из них может оказать сопротивление второму витку Программы Генетического преобразования, кто способен выступить в оппозиции к законникам или примкнуть к оппозиции. Время от времени он поглядывал на Мэрлота Мортимера, но тот не вызывал никаких подозрений – он увлеченно слушал тех, кто высказывал свое мнение, и иногда деликатно фыркал в кулак.

Загадочно молчал и Одзэро, который, несмотря на темный, почти смоляной оттенок кожи, чересчур крупный нос и полные губы пользовался феноменальным успехом у женщин всех оттенков кожи. На него смотрели с особенным интересом, потому что всем, как это обычно водится, было доподлинно известно, что до принятия закона о семье он жил в некоем подобии брака по очереди со всеми своими дочерьми, почти всеми внучками и некоторыми правнучками. Правда, с тех пор ничего подозрительного за ним не водилось, но большинство патриархов были почему-то уверены, что стоит только принять обсуждаемый сегодня закон, как Одзэро тут же обзаведется огромным гаремом. «Голов» эдак на пятьсот…

Но как раз темнокожий патриарх все время молчал и, когда его призвали высказаться, резонно заметил, что ничто не должно ущемлять права уже имеющихся супругов. Потому, разумеется, второй, третий и последующие браки должны заключаться с согласия всех членов семьи, исключая, возможно, только детей. К тому же какой может быть вторичный брак у того, кто и первую-то жену с рожденными ею детьми не способен толком содержать.

– Но у женщины тоже есть право на труд, – возразил кто-то.

– Право, но не обязанность. Не жен, так детей нужно содержать достойно.

– По конституции низкий уровень дохода – не препятствие для того, чтобы иметь детей.

– Точно, – усмехнулся Мэрлот. Но продолжать не стал.

– Мне кажется, ни к чему вводить имущественную планку для желающих вступить в повторный брак, – высказался глава Дома Аркады, один из девяти. Клан этот именовался «кланом девяти патриархов» (хотя среди них было три матриарха), но место в Совете имел только одно, и там уж главы клана сами разбирались, кому на этот раз отправляться «законотворчествовать». – Если брак возможно заключить лишь с согласия всех других супругов, то, если они решат, что доход семьи недостаточен, просто не дадут согласия. А если согласятся, так… Все взрослые, совершеннолетние люди, имеют право брать на себя любую ответственность.

– А потом детей от этого бестолкового брака будет воспитывать государство.

– Что ж с того? – возразил Мэрлот. Он был известен тем, что, пожалуй, больше любого из патриархов Центра тратил на благотворительность и отчислял в различные социальные фонды. – Государство обязано содержать своих нетрудоспособных граждан, на то оно и государство. Потом эти дети вырастут и будут платить налоги, трудиться на производстве.

Боргиан откинулся на спинку кресла. Он успокоенно улыбался. Раз уж спор перешел на стадию обсуждения деталей, значит, в целом закон принят благосклонно. С легкой брезгливостью он подумал о том, как легко преуспеть, когда играешь на низких инстинктах человеческой природы (его самого женщины давным-давно не интересовали; много столетий назад обзаведясь двумя дочерьми, он и о детях уже не мечтал, считая, что ему достаточно). А потом почувствовал на себе взгляд.

На него впервые за много-много времени прямо смотрел Эндо. Глаза его не выражали ничего особенного, даже холода или неприятия – лишь легкое любопытство, но почему-то от этого любопытства Боргиану стало не по себе. Дракон Ночи быстро отвернулся, но старший сын Бомэйна уже успел сделать себе небольшую заметку – проследить за Эндо, собрать как можно больше сведений и там уж решить, опасен он или нет.

Законник, привыкший к интригам и хитростям, как-то поневоле перестал допускать, что и другие люди тоже способны хитрить, интриговать и, что логично, видеть чужие хитрости. Большинство патриархов прекрасно понимало, с чем связан этот новый закон, но у каждого были свои причины согласиться с ним. Оттого так единогласно приняли поправку, что брак может быть заключен лишь со всеобщего согласия. Боргиан, увлеченный успехом своей затеи, как-то и не заметил этого.

Эндо достаточно было одного взгляда на довольную, высокомерную усмешку Блюстителя Закона, чтобы по его лицу прочесть очень многое. А бесстрастен он был, как всегда, когда у него что-то не ладилось, все равно, в клане ли, или в личных делах. И, поскольку нынешнее затруднение было связано именно с законниками, отсюда и взялся этот неосознанный изучающий взгляд. Один раз кинув его, Эндо уже раскаялся, что так себя выдал, но и особенно жалеть не собирался. Он знал, что прочесть его мысли законник наверняка не смог. Просто не стал тратить сил и времени.

А проблема была с Эрликой Тар Туманной. Девушка эта всегда вызывала у патриарха некоторые опасения, но настолько небольшие, что времени на нее вечно не находилось. Она была замкнутым и молчаливым человеком. Ее мать, Таира Одержимая, дочкой практически не занималась, все, что Драконица делала для малышки, – это непрерывно меняла нянек, ухаживавших за девочкой. Когда Эрлика Тар подросла, она немного и без особого успеха позанималась бизнесом, потом бросила и предложила заняться делами клана. Но, поскольку у нее не было никакого образования, патриарх мог предложить ей только сельское хозяйство.

Эндо был уверен, что она откажется. Но девушка согласилась и за несколько лет привела угодья клана к такому процветанию, что можно было лишь дивиться.

Еще в стародавние времена клан Драконов Ночи захватил себе солидный кус земли, но в течение нескольких столетий просто не знал, что с ними делать. Потом завел какое-никакое зерновое и животноводческое хозяйство, но им, по сути, никто всерьез не занимался, и потому доходов с него, разумеется, клан не получал. Но старался поддерживать на плаву. Когда же за все эти владения взялась Эрлика Тар, уже через десяток лет патриарх с удивлением увидел в активе своего клана лишнюю статью пусть небольшого, но дохода.