Андрей Грин - Десять Голосов Правосудия Страница 36

Вот Ассасин добавил каких-то душистых трав в котелок, помешал это варево, наверх выплыли мелко порубленные овощи, попробовав на вкус, он отставил котелок от костра, предупредив, что тому нужно дать несколько минут настояться. В очередной раз он перевернул обжаривающееся мясо, и стал откапывать запекающиеся свёртки из углей, свёртки были обёрнуты крупными листами какой-то местной травы, но поскольку Ассасин знал травы, используемые в готовке у эльфов, то и эту траву он с лёгкостью распознал. Чуть приоткрыв свёрток, он по запаху определил готовность. Внутри оказались какие-то странные овощи, растущие клубнями под землей, на поверхности же, это растение выглядело как цветы с толстым стеблем. Ассасин рассказал, что эти плоды очень распространены у друидов, и их не только запекают, но и жарят и варят, и различными способами добавляют в мучные изделия. Берсерк никогда не ел ничего подобного, и был приятно удивлён вкусом.

По желанию Берсерка, они расположились у костра и приступили к трапезе. Их разговор наполнился воспоминаниями былых трапез и обедов, но вскоре они вернулись в благодатное русло мечтаний и предположений на будущее, которые в этот день приняли некоторый гастрономический оттенок.

До Дня Цветущих Деревьев они доберутся сытые и довольные.

Любовь… Нежная и долгая, страстная и взрывная, способна многое менять в судьбах двух незнакомцев.

Эльфийка испуганно оглядела все произошедшее. Она медленно и гордо подошла к трупу и ткнула ему в бок кончиком ботинка. Немного подумав, сказала -Ну вот, -выдохнула, набираясь сил для продолжения речи, -Хотел нас провести, он мне еще днем не понравился! Слишком у него аура плохая…

Хэйлли осмотрела всех, которые, то смотрели на нее, то на трупа, и решила, наконец, представится.

– Меня Хэйлли зовут… Можно просто Хэйл… Да, кстати, Жрец, тебя не затруднит отдать мне мои стрелы? – Эльфийка, робко улыбнувшись, посмотрела на Жреца и сделала едва уловимое движение рукой.

– Ну, только если ты расскажешь, кто ты и откуда, а то вдруг ты с ним заодно? -резко ответил Жрец, и кивнул на мертвяка…

– Хочешь знать больше? Хорошо, -сказала Эльфийка, переводя дух, -Я с земель Орков, по крайней мере, я там воспитывалась, а где родилась, и кто я понятия не имею, так как все меня сторонились. Детство, в общем, тяжелое. По истечению семнадцати лет моей жизни, я так и не узнала, кто я на самом деле, и, решив найти себе подобных, сбежала из деревни, -Хэйлли зябко повела плечами, вспоминая годы в деревне. -Я вас впервые увидела неделю назад, тогда следовала за вами, а потом во время боя помогла… -в ее глазах появились слезы, и она стала говорить тихо, очень тихо. -Потом бой… Я… Я не смогла убить… Я вас защищала, но я промазала… Я… Я даже… Я была так напугана, тем, что натворила, что не могла говорить… Когда он, девушка кивком показала на Эльфа, -нашел меня среди деревьев, я просто не знала что делать и решила не сопротивляться, и он привел меня к вам…

Хэйлли всхлипнула и, повернувшись к Темному Эльфу, спросила:

– Кто я? (пауза) Я знаю, ты знаешь, я должна узнать! – путаясь в словах от избытка чувств, Хэйлли сжала кулаки.

Эльф обошел вокруг Хэйлли круг и, встав напротив ее, сказал:

– Я уверен, что ты благородная Светлая Эльфийка. Твои уши -такие только у Эльфов, а твои волосы -знак твоей Светлости… -Эльф посмотрел на нее, а потом обратился к Жрецу:

– Ты услышал, что хотел, а теперь верни ей стрелы…

Жрец задумчиво кивнул и выудил две острых стрелы. Протянул их Хэйлли и отошёл в сторону, размышляя над чем-то.

– Спасибо -сказала Эльфийка обиженным голосом, и сунула стрелы в свой колчан.

Позже когда все легли спать, а Хэйл и Эльф остались сторожить, у них разгорелся разговор.

– Меня зовут Хэйлли. Ты… Ты красивый, -смущенно сказала девушка. Эльф улыбнулся и, взяв в руки маленькую ручку Эльфийки, поцеловал тыльную сторону ладони, улыбаясь и ликуя про себя.

– Ая – Тэлис…

Они стоят, крепко обнявшись,Долговременная смесь плоти…Где море встречается с землей,Он хочет сказать ей всю правду сути…Но ветер проглатывает его слова,Там, где кончается море…Она держит его руку, дрожа,И целует его в лоб…В ее душе сумерки,И она знает, что должна с этим жить.Она кладет голову к нему на колениИ просит об одном поцелуе.И потом он целует ее,Там, где кончается море…Они днем больше о нём не вспоминают,И днем, они как будто друг друга не знают…

До дня Цветущих Деревьев их любовь не остынет…

Приготовления… Иногда они бывают очень важны, а иногда их проводят лишь с целью запутать окружающих. Когда тебе нужно несколько минут отдохнуть, ты можешь попросить окружающих заняться и несущественными приготовлениями, чтобы отвлечённые, они не заметили приготовлений настоящих.

Искуситель потянулся и все расслышали, как хрустят его кости. Они спустились с корабля и готовились к телепортации. Оракул несколько отстраненно сидел на песке. Рюума и Пират обсуждали, какие-то проблемы корабля, Драгон просто загорал, такая роскошь в стране снега была ему не доступна.

– Ну что, лентяи, вы собираетесь помогать мне, великому воину и соблазнителю девушек, доставить вас по назначению?

Спутник Оракула ехидно спрашивал собравшихся вокруг него людей. Всем было ясно, что кроме, так сказать,«применения силы» Искуситель больше ничего не сделает.

– Что нужно то? -спросил Драгон, ему больше всех не нравилось, как прерывают его отдых.

– Черти, -Искуситель протянул воину бумажку с многогранником. -Я встану в центре. А ты рисуй вокруг меня эти штуки, пока я не скажу остановиться.

Тяжело вздохнув, команда принялась за работу. А ленивый пройдоха в это время спокойно пил вино и улыбался, глядя, как трудятся остальные.

– Ладно, хватит, сказал он через полчаса, рисуете вы кривовато. Ну да ничего, сойдет. Давно я уже не телепортировал так много народу. Встаньте рядом.

Отдав приказания, Искуситель принялся дочерчивать магический круг, надо отдать ему должное, выходило у него куда лучше. Пока он чертил, его губы двигались, Драгон смог уловить частицы фраз.

Мой шаг, дар бога… прыжок… до звезд… и куда за… тверд и легок…

– Готово, -внезапно воскликнул Искуситель, пентаграмма под ними засветилась всеми цветами радуги, поддев его палочкой он поднял пентаграмму над землей, цвета исчезли, мир застыл, лишь главный зачинщик этого действа улыбался.