Кристофер Сташеф - Волшебник не в своем уме. Волшебник в Бедламе Страница 36

— Чем еще нам заверить тебя, кроме как тем, что мы тоже боимся Стилетов. Почти всех из нас они обыскали, а уж пострадали от их рук все мы до одного, — ответил Гар. Он поднял руку в знак приветствия. — Меня зовут Гар.

— Меня — Рубио. Господь сберег меня хотя бы от избиения. — Мужчина продолжал крепко сжимать свой посох. — Что же до всего прочего, то меня тоже обыскали и все, что нашли, отобрали.

— Нашли? — Гар навострил уши и напрягся, словно охотничий пес, почуявший дичь. — Что они у тебя отобрали?

— Мои камешки! Все мои драгоценные камешки! — Купец распахнул камзол, дабы показать новым знакомцам, где у него были спрятаны камни. — Все мое богатство, которое я вез из Веноги в Пироджию, дабы начать новое дело вдали от виконта и его родни! Но эти мерзавцы не дали мне пройти. Ограбили средь бела дня на большой дороге!

— Бедняга! — воскликнул Джанни. Он проникся к ограбленному купцу искренним сочувствием. — Почему же вы не взяли с собой в путь хотя бы одного телохранителя?

— А где бы я нашел такого, какому можно было бы доверять?

— Здесь, — решительно заверил его Джанни и указал на Гара. — Правда, не повезло вам, что вы его раньше не встретили.

Купец хмуро взглянул на Гара.

— Это правда? Тебе можно доверять? Ты надежный проводник?

— Это правда, — кивнул Гар и прижал ладонь ко лбу. — Доверять мне можно… пока я в своем уме.

Остальные путники в тревоге попятились, а купец спросил:

— Что у тебя за хворь?

Меня слишком часто били по голове, — ответил Гар и зажмурился. — Так что с умом у меня такое творится… То он есть, а то его нет.

Джанни встревоженно посмотрел на друга. Остальные отступили еще на шаг. Но тут Гар открыл глаза, поморгал и улыбнулся. Джанни облегченно вздохнул и обратился к купцу:

— Стало быть, Стилеты принялись за старое — грабят всех кого попало, все отбирают. Но почему они так торопятся?

Тут откуда-то спереди послышался веселый посвист.

Все изумленно посмотрели в ту сторону. И действительно, было чему удивиться. Кто же только мог так весело насвистывать в стране, кишащей разбойниками H наемниками?

— Признаться, — сказал Гар, — мне довольно любопытно, кто бы это мог быть.

— И мне тоже. — Джанни ускорил шаг. — Кто же это такой, настолько беспечный человек, у которого легко на душе сейчас, когда того и гляди грянет война?

Они с Гаром пошли впереди. Вскоре дорога повернула, и они увидели человека в сюртуке и подвязанных шнурками крест-накрест леггинсах. Он шагал по дороге, запрокинув голову и подсунув большие пальцы под лямки заплечного мешка, и при этом насвистывал развеселую мелодию. Судя по тому, что из мешка торчали рукоятки каких-то инструментов, встречный был мастеровым.

— День тебе добрый, путник! — окликнул весельчака Джанни, когда они подошли поближе.

Незнакомец опустил голову, удивленно округлил глаза, но тут же улыбнулся и поднял руку в приветствии.

— И тебе добрый день, странник, и тебе… и… — При взгляде на Гара глаза его округлились еще сильнее. — Батюшки! Ну ты и здоровяк!

— Был поздоровее, — с усмешкой отозвался Гар. — Ел плоховато в последнее время.

— А кто хорошо? — понимающе вздохнул мастеровой. — Удастся хлеба да сыра раздобыть, так я себя счастливцем почитаю. А звать меня Бернардино, я бедный странствующий столяр и стекольщик.

— Стекольщик! — восхитился Джанни. — Ведь это такое редкое ремесло! А меня зовут Джа… Джорджио, а его — Гар. Мы путники, ставшие жертвами нападения Стилетов. Пришлось нам украсть чужую одежду, чтобы не идти дальше голышом.

— Последние рубахи отобрали, да? — хихикнул Бернардино. — Ну ладно, хоть сапоги оставили. Я-то, на счастье, денег при себе не имел, за работу я едой беру, ну а они еду у меня отбирать не стали, когда обыскивали.

— Все равно удивительно, — сказал Тар. — Но в предусмотрительности тебе не откажешь. Скажи, а как ты находишь работу стекольщика?

— Работу такую сыскать непросто, потому я заодно и столярным ремеслом владею. Но уж когда повезет и кому-то нужен стекольщик, платят неплохо.

— Головку сыра небось отваливают, — усмехнулся Гар.

— Ага, и еще несколько караваев хлеба в придачу, — кивнул Бернардино, поманил Гара пальцем и прошептал: — А еще я несколько серебряных монеток заработал да припрятал там, где их и Стилетам нипочем не сыскать!

— Мастеровые — люди смекалистые, — вздохнул Джанни и поборол желание поинтересоваться, в какой части сыра Бернардино спрятал монетки. — Стало быть, только что ты где-то поработал стекольщиком?

— Ну да, в замке принца Рагинальди. Рамы там у них в окнах рассохлись, вот я их и починял. — Бернардино покачал головой. — Вот ведь чудно — как это люди стеклу доверяют. Знают ведь, что все равно зазоры остаются между ними и рамой. А я, надо вам сказать, все слышал, что принц говорил, когда я с той стороны окна работал. Торговался он.

— Торговался? — вытаращил глаза Джанни. — Разве это пристало принцу?

— Да вроде бы и не пристало, — пожал плечами Бернардино. — Да только человек тот, с которым торговался он, видно, важная шишка. С таким и принц поторговаться может. Правда, — задумчиво проговорил он, — не сказать, чтобы вид у него был такой уж важный. Одет он был скромно — в длинный балахон и шапочку круглую, черную как смоль. А говорил он чудно, с иноземным выговором. Я такого выговора сроду не слыхал. С трудом и разбирал я, что он такое болтал! И принц, надо сказать, тоже понимал его слабовато. То и дело переспрашивал или просил повторить снова.

— О чем же они говорили?

Джанни резко посмотрел на Гара, удивившись тому любопытству, с которым был задан этот вопрос. Бернардино тоже явно удивился напористости Гара, но с готовностью ответил:

— О продаже орцанов.

— Орцанов? — Гар обернулся к Джанни и нахмурил брови. — Этих дорогих оранжевых камней? Расскажи-ка мне о них побольше.

— Их можно найти только в глубине известняковых пещер, — объяснил Джанни. — Там можно увидеть, как вырастают новые камни на сталактитах и сталагмитах — так мне рассказывали. Но они становятся настоящими орцанами только через несколько сотен лет. Молодые орцаны мутноватые и очень непрочные. Настоящий орцан, пролежавший под грузом породы сотни лет, чист и ясен, как солнце, на которое он так похож. Его ничем на распилишь, разве что алмазом. — Он, сдвинув брови, присмотрелся к Гару: — Не вспоминаешь таких камней?

— Вспоминаю, — медленно проговорил Гар. — Я их как-то раз видел на рынке далеко, очень далеко отсюда, но там их иначе называли.

— Орцаны, оранжи, какая разница? — Бернардино пожал плечами. — Камню-то все равно, как его ни назови.