Роман Хаер - Бравая служба Страница 36

Через пять минут на лесной поляне уже в совершенно другом мире я встретился со своим старинным другом-котом.

Вот за что я люблю кошек, так это за отсутствие пресловутого «чувства долга». Некоторые назовут это предательством, некоторые легкомыслием, а по мне, это называется одним словом – свобода. Зато если уж кот любит, то он любит нас именно такими, какие мы есть, а вовсе не за то, что сегодня ему выданы особо вкусные кошачьи консервы (про консервы этот пушистый комок шерсти забыл ровно через секунду после того, как они кончились). И, поев, кот не виляет хвостом, выражая невероятную благодарность покормившему хозяину, – он просто становится доволен жизнью и делится этим удовлетворением со всеми, кого он любит. Причем любовь это гордая, не терпящая панибратства: можно погладить за ушком, можно животик почесать – и не более того. Попробуйте потрепать кота по загривку, и, скорее всего, через секунду состоится близкое знакомство с выпущенными коготками – в крайнем случае усатый аристократ оскорбится и, преисполненный чувства собственного достоинства, отойдет в сторонку.

Так что, когда я очутился на поляне в лесу мира Ворк, где меня встречал новоиспеченный рыжий Вожак, который мне искренне обрадовался, я твердо знал, что Рыжик меня любит и ценит как друга. Радость кота не была следствием того, что я помог ему занять высокое положение среди себе подобных (кстати, Рыжик о самой помощи уже забыл, искренне считая себя полностью подходящим для столь высокого статуса). Нет «чувства долга» – соответственно нет «предательства долга». Мои отношения с котом не изменились с тех пор, когда он был почти котенком, недавно вошедшим во взрослую жизнь. Высшая должность кошачьей иерархии совершенно не испортила Рыжика, а тот же пес, став альфа-лидером, коренным образом пересмотрел бы отношения с прежними друзьями. Основная причина, по которой Рыжик готов отправиться со мной в дальний, полный опасностей поход, состояла в том, что ему со мной было ужасно весело! Одним словом, люблю я кошек.

«Ну что, к бабе Торе пойдем?» – поинтересовался Рыжик после обмена приветствиями.

«К ней. Как она там, кстати?» – задал я встречный вопрос.

«Давно не видел. Да что с ней сделается – только ворчит да спит», – ехидно сказал рыжий умник, и мы отправились по знакомой дороге к местной ведьме-ведунье.

Баба Торя – достопримечательность местного леса. С вашего позволения напомню.

Способности телепатического контакта среди представителей разумных двуногих встречаются редко. Все, кто так или иначе владеют способностями к ментальному контакту, называются ведуны. Коты мира Ворк среди существ, способных к телепатии, стоят обособленно – самый сильный ведун никогда не сможет достичь даже уровня котенка.

Существа, обладающие разумом, чувствуют только направленные телепатические атаки котов мира Ворк. Коты прогоняют незваных гостей, и подвергшийся атаке разумный двуногий ненадолго теряет разум и бежит куда глаза глядят, теряя по дороге все, что к нему крепко не привязано. Начинающие ведуны воспринимают чувства котов и в спокойном состоянии способны купаться в эмпатических волнах сознания этих прекрасных зверей. Такие ребята, как я, поднялись на вторую ступень ведовства (а может, и опустились – это смотря с какой стороны взглянуть). Ведуны моего уровня обладают способностями диких зверей и могут многое почувствовать (обостренное чувство опасности, периодически кричащее свой аларм в моей голове, тоже, как выяснилось, относится к этой способности). Побочный эффект такого развития (или деградации, спорить не буду) заключается в возможности полноценного общения с котами мира Ворк.

Ведуны третьей ступени способны улавливать чувства всех живых существ. Четвертый уровень позволяет читать ясные и четко сформулированные (как сказать точнее – не знаю, нет пока такого слова про мыслеформы) мысли разумных.

Баба Торя – ведун пятого, и высшего, уровня. Она может спокойно рыться в голове у животных, и многие из них делают то, что бабушка им прикажет (или попросит, я как-то в тонкости никогда не вдавался). Телепатами, более сильными, чем баба Торя, были только коты мира Ворк. Главное же достоинство старушки заключается в том, что она монопольно владеет местными авиаперевозками, осуществляемыми при помощи дракона мира Ворк, который слушается бабушку, как будто она – главная драконья мама.

При этом старушка обладает воистину несносным характером! Последнее время нападки на меня почти прекратились, и то при одном условии – я в ее присутствии не раскрываю рта и отчетливо ни о чем не думаю. В этом случае старушка деловито берет у меня золотую монету, я привожу к ней дракона Гошу (каким способом – умолчу), потом баба Торя о чем-то шепчется с добродушной зверюгой, после чего я улетаю на нем по своим делам.

– Чавой-та долга тя не была, – встретила меня ведунья без своей обычной ворчливости. – Дажа поскучалася я чейта по тябе, дурню такому…

– И тебе здравствовать, бабуля-хорошуля, – не поддался я на провокацию (опыт – вещь великая).

– Чувствую в тябе новое чейта, а че – нипанятна мине, – медленно проговорила баба Торя, задумчиво на меня глядя. – Вродя ты, а вродя как большой кто, нипайму никак…

– Мне бы на Остров слетать, – попросил я старушку, не желая вслушиваться в старческие бредни (старость – не в радость, а баба Торя, пожалуй, самый древний житель мира Ворк из всех моих знакомых).

– Да ясен пень, что не в Вихрь-город полятишь в зеленой плашке на ляце. Ты уж сапсем из бабки дуру-та не делай, раз сам дурак-дураком уродилси, – забыв о своих думках, возмутилась древняя ведунья, скатившись в привычный для себя ругательный лад.

Надо сказать, баба Торя единственная из жителей мира Ворк (кроме котов) прекрасно знала о моих маскировках, но значения им особо не придавала. Она и к Той Стороне относилась ничуть не хуже, чем к Этой, – всех считала полными дурнями и «отводила взгляд» при пересечении с основным количеством двуногих разумных. «Отводить взгляд» (при помощи своих телепатических способностей делать так, что ее не замечали даже находясь в двух шагах) баба Торя умела ненамного хуже котов.

– Вести Гошу? – ничуть не обидевшись на бурчание бабульки, спросил я.

– Ну, ни мине ж за ним в пящеру бяжать-та, – моментально взорвалась ведунья новой порцией возмущения. – Не, ты точна как дурнем радилси – так им и памрешь. Пачудилося мине, что ты вумнеть начал…

Под бурчание бабули-хорошули я пошел, посмеиваясь, под гору. Под каменистым холмом, на котором жила ведунья, имелась глубокая пещера, в которой и проводил основное время жизни дракон по имени Гоша, занимаясь весьма приятственным для драконов занятием – выгрызал из мягкой известковой породы антрацитовые вкрапления.