Алексей Пехов - Пересмешник Страница 37

— И что же?

— Вы не боитесь умереть. Я невесело рассмеялся:

— Все боятся умереть, чэра. Даже те, кто уже мертв. Любое разумное существо должно любить и ценить жизнь, иначе оно перестает быть разумным.

— Я буду волноваться за вас.

— Польщен. Обещаю вам, что сделаю все возможное, чтобы избежать неприятностей. Надеюсь, это не последняя наша встреча.

— И я надеюсь. — Она протянула руку для поцелуя. — Доброй ночи, чэр эр'Картиа.

— Доброй ночи чэра эр'Рашэ.

Я смотрел, как она идет по каменной дорожке к двери, отпирает ее ключом и, бросив на меня последний взгляд, скрывается в доме.

— Ну а теперь мог бы мне кто-нибудь объяснить, что за тьма здесь происходит и о какой дуэли вы говорили?! — раздался ядовитый голос Стэфана.

— Ты не бережешь свои ноги. Шататься пешком, когда коляска Катарины была в твоем распоряжении — глупость. Шататься пешком ночью — еще большая глупость. Шататься, когда все ловят этого убийцу, — просто идиотизм.

— Еще замечания будут? — с живым интересом спросил я, прикидывая про себя, сколько примерно осталось идти до улицы, с которой я могу повернуть в сторону кладбища Невинных душ.

С догадками были большие проблемы, видимость тоже была плохой, и приходилось лишь надеяться, что я не пропустил нужный поворот — эта часть Олла изменилась до неузнаваемости. Высокие дома, бесчисленное количество переулков и лестниц, ведущих то вверх, то вниз. Местность возле моря была почти такой же неровной, как в Каскадах и Холмах.

От воды быстро поднимался густой туман, выползал на улицы, затекал в переулки, обволакивал древние парки, укрывал старые кладбища и захватывал квартал за кварталом, с каждой минутой становясь выше и плотнее.

Электричества, несмотря на то что пикли производят его в неимоверных количествах, все же не хватает для того, чтобы осветить весь Рапгар, — основное уходит на заводы, фабрики, трамвайную ветку, университеты, правительственные учреждения, дорогие рестораны, банки и дома богатых граждан. Все оставшееся, а это жалкие крохи, раскидывают по центральным улицам самых важных районов Рапгара — Сердца, Небес, Кайлин-ката и Золотых полей. Остальным приходится довольствоваться газом, маслом или химической дрянью, что течет по подземным трубам из лабораторий тропаелл.

Впрочем, от уличных фонарей сейчас не было никакого проку — их слабый свет едва пробивался сквозь туман, совершенно не освещая улиц.

— Не будет больше никаких замечаний, — буркнул Стэфан. — Я уже все сказал вам обоим.

Это точно. Его брюзжание и нравоучения после того, как он узнал о том, что произошло у Катарины, оказались просто невыносимым испытанием. Меня он облил едкой желчью по самые поля шляпы, а Анхель сказал, что с ней меня нельзя отпускать даже на минуту, потому что подобным образом могут опростоволоситься лишь безответственные существа, а не опытные амнисы, которым поручено защищать хозяина.

Разумеется, они вновь поругались, даже прежде, чем я успел поинтересоваться у пребывающей в дурном настроении трости, как она представляет мою защиту на приеме? Что Анхель должна была сделать? Отрастить крылья, вылететь из ножен и отсечь головы половине присутствующих? Конечно, было бы неплохо, если бы так и случилось — разом избавиться от кучи врагов. Но все-таки в подобных ситуациях следует быть реалистом, а не мечтателем.

— Мы полчаса как прошли мост. Пора уходить с набережной.

— Спасибо за ценное замечание, но, пожалуй, я лучше останусь на свету, чем полезу во мрак.

— Наворотил, ты дел, Тиль. Я хмыкнул:

— Совсем молоденькая девчонка, Стэфан. Этот бугай едва не ударил ее в лицо. Я должен был вмешаться. К тому же, не успей я, это сделал бы кто-то другой. Слава Всеединому, в доме у Гальвирров, несмотря ни на что, было много достойных господ.

По пути я четырежды встретил патрули пеших жандармов и один раз конный разъезд. На мундиры у них были наброшены теплые шерстяные синие плащи с эмблемой Скваген-жольца — золотое око в кругу Изначального пламени, а на головах — крепкие шлемы. В руках служители закона несли квадратные стеклянные фонари, где с помощью магии плясали пульсирующие в такт биению их сердец волшебные огни.

На меня они смотрели настороженно, затем понимали, что перед ними лучэр, и теряли интерес. Последний из патрулей спросил, не нужно ли мне сопровождение до дома.

— Улицы сейчас безлюдны, чэр, — сказал усатый сержант, поигрывая шоковым жезлом.

По его виду было понятно, что он и сам бы не прочь остаться дома, если бы не проклятая служба.

— Олл — безопасный район. Но за предложение спасибо.

— Будьте осторожны, — сказал он напоследок, приложив два пальца к шлему, ремешок от которого плотно впился в его небритый подбородок. — Если что — кричите. Сейчас здесь много жандармов. Все ловят этого сожранного сгоревшими душами Ночного Мясника, будь он неладен!

Не знаю, на что надеются в Скваген-жольце. Наверное, исключительно на удачу. Жандармов, конечно, в столице предостаточно, но Рапгар слишком велик. Каждую улицу все равно не возьмешь под контроль. Дыр в городе, как в решете — велик шанс, что если убийство и произойдет, то синие его все равно пропустят…

Наконец-то я увидел нужный мне перекресток, дождался, когда мимо проедет повозка, груженная пустыми бидонами из-под молока, и, когда туман полностью поглотил стук копыт, свернул в переулок.

Здесь было еще темнее, чем на набережной. Один только раз я услышал стрекот выбравшихся из канализации сканге-ров, кажется, они дрались за отбросы, забравшись в мусорные ящики, но затем вновь наступила тишина, нарушаемая лишь глухим стуком моих каблуков.

Немного подумав и решив, что Всеединый бережет тех, кто сам о себе заботится, я вытащил Анхель из ножен и переложил ее в правый карман, продев указательный палец в кольцо на рукояти ножа.

Стэфан, перебравшийся в левую руку, посетовал:

— Следовало брать извозчика.

— Где я тебе его найду в такую ночь? — недовольно отозвался я, поглядывая в полумрак, сгустившийся возле спящих домов. — Все попрятались. Ручаюсь, что сейчас жизнь бурлит только на западе Рапгара, в районах, где смертью никого не испугать. Коляску и с Изначальным пламенем на ладони не сыскать. К тому же я обожаю гулять в тумане. Это так загадочно. В тюрьме мне не хватало прогулок. Ты же знаешь.

— О да. И поэтому ты за последние полтора года исходил пешком Рапгар вдоль и поперек! Давно пора устать.

Полумрак в углу зашевелился, и на более-менее освещенную улицу выступил завью. Гротескный скелет семи футов ростом, закутанный в сизые лохмотья, с движениями резкими и дергаными, словно у марионетки, которой управляет невидимый кукловод. Вытянутый, похожий на малозанскую дыню, покрытый легким пушком череп заканчивался зубастым птичьим клювом. Глаз в провалах видно не было, но я знал, что на них два бельма — завью видят совсем иначе, чем другие разумные существа. Как — не знает никто, кроме них.