Путь тьмы (СИ) - "N& Страница 37

Так что единственным кто мог бы хоть как-то прояснить ситуацию, оставалась сбежавшая из леса кендер. И уж при следующей встрече принц собирался вытрясти из нее все до последней крупицы.

Тем не менее, от некроманта Никаниэль узнал, что магия смерти базируется на жестах. Особый поворот руки, движение кисти, сложенные в хитрую загогулину пальцы — все это, подкрепленное некроэнергией, позволяло создавать и контролировать нежить, а также применять другие темные заклинания.

Похоже немертвый колдун не обратил внимания, что в первый раз Ник призвал хлыст одним лишь усилием воли. В дальнейшем же принц старательно щелкал пальцами, хоть и продолжал творить как прежде. Сам он связывал подобную странность со своей предрасположенностью ко всей существующей на Альйоне магией. Никаниэль к ней так привык, что даже удивляться перестал.

На покорение восьмихвостой плети ушел примерно месяц. Ничто. По эльфийским меркам, естественно. За это достижение Ника вознаградили новой порцией информации. В частности он узнал, что некроэнергия представляет собой нечто вроде силы страдания или печали мира. Она формируется и скапливается в местах массовых смертей и захоронений. Вроде кладбищ, полей сражений или тюрем.

А вот пытками ее наоборот не добыть. Иначе каждый темный маг таскал бы с собой двух-трех рабов, терзая которых получал бы возможность в любой момент пополнить запасы. Поэтому мощь некроманта определялась не только количеством энергии, которую тот мог нести в себе, но и искусностью ее использования.

К счастью, Никаниэлю с этим было попроще. Пластины его брони с выбитыми на них дварфийскими рунами служили прекрасным вместилищем. А уж королевская печатка и вовсе превзошла все мыслимые ожидания.

На ее внутренней стороне Ник обнаружил изящную вязь знакомых миниатюрных ромбиков с тараканьими усами, хитросплетенную с другими элементами. Повторить получившийся узор принц не сумел бы при всем желании, даже имей он соответствующие инструменты — слишком тонкое и кропотливое ремесло. Такому наверняка нужно учиться годами, если не десятилетиями.

Тем стремительнее стали казаться успехи Никаниэля в некромантии.

К концу второго месяца он уж вполне сносно научился создавать примитивных призраков. Именно создавать, формируя их из маны смерти. Оказалось, что для этого совсем не нужны души разумных. Иначе боги прогневались бы и стерли даже воспоминания о темном искусстве с лица Альйона.

Впрочем, если время от времени одна-другая душа не доберется до небесных чертогов — ничего страшного. Главное не переусердствовать. А более сильную нежить, вроде той же банши, по словам Учителя, без подобного материала не сотворить.

Еще одной способностью некромантов, о которой Ник прежде не слышал, являлось умение разглядеть у различных существ оставшийся срок жизни. И чем могущественнее и искушеннее в искусстве был маг, тем у более сильных сущностей он мог видеть приближение смерти. И не просто видеть, а забрать себе остатки жизни, превратив их в крохи некроэнергии.

Правда для этого еще требовалось побороть сопротивление жертвы. Причем у слабовольных и бесхарактерных личностей вырывать последний вздох было гораздо проще. Как будто они и сами стремились с ним расстаться.

У Никаниэля ушло несколько месяцев, чтобы впервые заметить белесую тень, словно парившую в сантиметре от тела молодой лани. Время от времени Ник покидал пределы Леса Погибели, чтобы добыть себе пищу, а заодно и попрактиковаться в новых навыках. И вот в одной из ловушек он обнаружил попавшее в западню животное.

Принц хотел уже добить лань и заняться заготовкой мяса, но решил сперва применить на ней сумрачный взгляд – так он назвал способность описанную Учителем. И если сам некромант просто видел жизнь и смерть, ничего для этого не делая, то эльфу приходилось пока что использовать всякие ухищрения. В частности смотреть внутренним зрением, подкрашивая его некроэнергией, из-за чего обзор несколько затемнялся. Как в сумерки.

Вот и тогда, сосредоточившись на животном, Никаниэль добавлял все больше и больше магии смерти, пока наконец вокруг существа не появился светлый полупрозрачный саван, паривший в воздухе. Тот колыхался на невидимом ветру, повторяя контур лесного создания и, казалось, готов был вот-вот оторваться и улететь, оставив своего владельца.

Следуя указаниям наставника, Ник вытянул вперед правую руку, согнул пальцы хваткой коршуна и, напитав ладонь некроэнергией, резко дернул на себя.

Ему даже не пришлось усердствовать. Белесая тень с легкостью покинула лань и устремилась к принцу, слегка восполнив растраченный запас. Само же животное, жалобно вскрикнув, моментально посерело, потрескалось, словно пересохшая глина, развалилось кусками и осталось лежать на земле горстью невесомого праха.

Так вот она какая — власть над жизнью и смертью.

Страшная вещь.

Страшная и могущественная.

Не в тех руках много бед могут принести подобные навыки. Хорошо что принц в них нуждался для совершенно других целей.

Выудив из прочих ловушек пару жирных рябчиков, Никаниэль направился назад. Не бог весть какая добыча, но на какое-то время должно хватить.

Завидев Учителя, Ник сообщил о своем продвижении на поприще некромантии, но тот, как всегда, остался безучастен. Будто его и вовсе не волновали успехи подопечного.

Коротко кивнув, немертвый колдун замер, словно прислушиваясь к неизменно безмолвному лесу, и неожиданно изрек своим пронзительно скрипучим голосом:

— Пойдем, ученичок. У нас гости.

Глава 30

Следуя за Учителем, Никаниэль оказался на с а мом краю Леса Погибели. Некроманта, как обычно, укрывал черный балахон, из-под которого торчала лишь костлявая кисть, сжимавшая посох. Ник же предусмотрительно накинул плащ, спрятав лицо под глубоко надвинутым капюшоном. Вдвоем они выглядели, как две безликие тени, порожденные тишиной угрюмой чащи.

И именно так их увидел молодой паж в серо-фиолетовой ливрее.

Бледный от страха юноша дрожал осиновым листом на ветру и часто, прерывисто дышал, вертя головой во все стороны. А заметив вышедшие из-за деревьев фигуры, и вовсе плюхнулся на задницу, бешено вращая глазами.

— Г-господ-да н-н-некроманты? — пустив петуха, пискнул он, с трудом уняв ходившую ходуном челюсть.

Колдун не спешил почтить парня ответом, и принц, стоя на полшага позади, тоже не вмешивался. Похоже немертвый маг был прекрасно осведомлен о всем происходящем на подвластной ему территории. И вряд ли он решил выйти поболтать с обычным слугой, осмелившимся вступить на запретную землю.

— В-вас желает в-в-видеть г-господин граф. — по-прежнему заикаясь, выпалил паж.

Некромант не издал ни звука и не шелохнулся.

Тогда, не спуская глаз с до икоты пугавших его личностей, юноша медленно поднялся на ноги и попятился к выходу из леса. Колдун двинулся следом. Не отставал и Никаниэль. Он не знал ни замыслов Учителя, ни с какой целью прибыл представитель местной знати (особенно после провала корпуса противодействия), но, в любом случае, скоро все должно было проясниться.

Едва покинув сень мрачно нависавших деревьев, Ник обнаружил чуть поодаль целую делегацию знати в сопровождении нескольких солдат, мага красных одежд и парочки разодетых жрецов светлых богов. Все они — кто верхом, а кто на своих двоих — стояли, не рискуя пересекать заросшую дорогу, по которой давно уже никто не ездил. Словно это была граница безопасности, способная защитить их от обитающего по другую сторону зла.

Наивные.

Получив некоторое представление о могуществе наставника, принц знал, что тот мог в любой момент отнять их жалкие жизни или, наоборот, заставить пожалеть, что до сих пор этого не сделал.

Чуть позади держалась пара мужчин в похожей на военную коричневой форме — явно отец с сыном. И последний, увидев посох облаченного в балахон мага, что-то горячо зашептал на ухо родителю.

Вынырнув на свет солнца, паж опрометью бросился бежать и растворился среди прочей свиты. Похоже в лес отправили того, кто не жалко потерять в случае правдивости слухов. От толпы же отделился более статный немолодой слуга в камзоле тех же, что и одежда юноши, цветов. Он явно испытывал страх, но, будучи прекрасно вышколенным и умудренным опытом, умело его скрывал.