Башня. Новый Ковчег-2 - Евгения Букреева Страница 37

— К Анне.

— Да к ней. Там меня прооперировали. Опухоль оказалась доброкачественной, и я быстро пошёл на поправку. Ну а пока меня лечили, папа успел влюбиться в маму. Так бывает, оказывается. Они, конечно, не сразу поженились, но поженились, и вот… — Стёпка развёл руками, как бы показывая, что рассказ окончен.

— Стёп, — растерянно произнесла Ника. — Но ты же… ты же должен меня ненавидеть. После всего этого.

— Почему? Тебя-то я почему должен ненавидеть? Вот ты глупая.

— Ну хорошо, не меня. Отца моего. Ведь это из-за него. Если б он не принял тогда этот чёртов закон… Господи, и мама твоя, и отец. Теперь я понимаю, почему он так ненавидит папу.

— Он его не ненавидит. Мой отец твоего. Не любит да. Но не ненавидит. Ника, — Стёпка поднёс её ладонь к своим губам и легонько поцеловал. Ника ощутила прикосновение тёплых губ и вздрогнула. — Ника, всё очень сложно. Тогда время такое было. И твоему отцу, я думаю, тоже пришлось не сладко.

— То есть, ты хочешь сказать, что ты его даже, ну… в чём-то понимаешь?

Стёпка оторвал свои губы от её ладони и посмотрел ей в глаза.

— Ника, я буду врачом, как мой отец. Врачу тоже приходится принимать непростые решения. Например, иногда нужно спасать кого-то одного, мать, а не ребёнка, или наоборот, если речь идёт о неудачных родах. Или ампутировать ногу, не давая гангрене распространиться на всё тело… в общем, всякое может быть. Я думаю, твой отец, он тоже в какой-то мере врач. Ему пришлось принять страшное и непростое решение. Иначе, кто знает, выжили бы мы тогда.

Он остановился, перевёл дух.

— Стёпка, — Ника запнулась, понимая, что сейчас расплачется. — Стёпка… какой же ты…

— Дурак?

— Да ну тебя.

И она, обхватив его руками, уткнулась в плечо. Стёпка осторожно коснулся рукой её волос, провёл бережно и нежно, слегка запутавшись пальцами в кудряшках, потом аккуратно приподнял Никино лицо, посмотрел, ободряюще улыбнулся и…

Ника сама нашла губами его губы, ещё до конца не понимая, что ею движет. Благодарность или другое чувство. Сильное, спокойное, которое может подарить женщине далеко не каждый мужчина. А Стёпка, по всему выходило, мог…

Глава 16

Глава 16. Павел

Павел и сам не понимал, почему он испытывает неловкость.

Он шёл чуть впереди Мельникова, тот отставал буквально на полшага. Наверно, ему тоже было не по себе. Картина, которая открылась их глазам, когда они переступили порог гостиной, смутила обоих. Вернее, не сама картина, а неожиданное откровение, которое последовало за ней.

Павел никак не мог предположить, что Стёпка Васнецов, одноклассник Ники, которого он в общем-то знал уже бог знает столько лет, и который ему в целом нравился (нравился даже больше, чем Кирилл Шорохов, хотя Павлу и не очень приятно было это признавать), вдруг оказался сыном Мельникова. А сам Мельников очевидно вообще был не в курсе, с кем встречается его отпрыск, потому что растерянность на его лице, внезапная и ничем не прикрытая, говорила сама за себя.

— М-да, — Павел остановился.

Всё-таки это была не та ситуация, которую можно спустить на тормозах, и она требовала прояснений. Мельников это тоже понял и, притормозив, упёрся в Павла твёрдым, неприязненным взглядом. Своих чувств Олег не скрывал, да и сам Павел, впрочем, тоже. Даже удивительно, как им ещё до сих пор удавалось не переходить на личности во время всевозможных планёрок и заседаний. Но даже и без этого, частенько при их словесных баталиях в воздухе искрило так, что, казалось, ещё чуть-чуть и полыхнёт. И угораздило же Нику из всех возможных пацанов выбрать именно сына Мельникова.

— Я, если честно, даже не предполагал, что Стёпка… Степан то есть, твой… ваш сын.

Павел замешкался. Их отношения, которые никак не желали складываться, не давали ему выбрать верный тон. Несмотря на то, что Павел знал Мельникова уже давно, ещё со времён Анниной учёбы, что-то мешало им обоим перейти на «ты». Мешало ещё в юности, когда они сталкивались в коридорах больницы, где Анна с Мельниковым проходили практику, и куда Павел заглядывал при каждом удобном случае. Мельников уже тогда бесил Павла. Слишком заносчивый. Слишком красивый. Слишком умный. И всегда слишком рядом к Анне. Он и потом был рядом с Анной, все те долгие четырнадцать лет, когда Павел вычеркнул её из своей жизни.

Сейчас уже Павел знал, что Мельников был одним из тех врачей, которые организовали своё подполье, борясь, как могли, с его законом. Переправляя людей в Аннину больницу, подделывая документы. Вся эта тайная сеть была вскрыта, нет, не после ареста Бориса — в том, что касается Анны, её больницы и всей её деятельности, Борька молчал, как партизан — после ареста других. Тот же Кравец соловьём разливался, сдавая всех направо и налево, и, по правде говоря, Павлу пришлось нелегко, отстаивая перед другими членами Совета и саму Анну, и всех остальных врачей, кто так или иначе был в этом отмечен.

Ледовской и некоторые другие, тот же Величко, вечный оппонент Павла, требовали совершенно справедливого наказания, но Павел обещал Борису, что с Анной ничего не случится, да дело было в общем-то и не только в этом обещании…

— Врачей трогать не будем, — жёстко сказал он Ледовскому, раз и навсегда подводя черту под этим разговором. — А Мельников пойдёт на повышение.

— Тебе видней, Паша, — не стал спорить генерал. — Но я бы не стал торопиться. Что ты, в сущности, о нём знаешь?

Павел тогда отмахнулся от ремарки Ледовского, а сейчас вдруг поймал себя на мысли, что генерал прав — вплоть до сегодняшнего дня он вообще мало чего знал про Мельникова. Не знал даже, что тот женат. Что у него, оказывается, есть сын. Правда, носящий почему-то другую фамилию.

— Степан мне неродной, — Мельников словно услышал его вопрос. — Потому фамилии у нас разные, но это ничего не значит.

— Я понимаю, — кивнул Павел. — Вообще, Степан — хороший парень. Мне нравится.

Сказал и тут же осёкся под острым, чуть насмешливым взглядом Мельникова. Уж кто-кто, а Олег точно не нуждался в его оценке своего сына.

— Ладно, проехали, — Павел усмехнулся и быстро зашагал дальше, твёрдо глядя прямо перед собой.

* * *

Заседание Малого Совета было назначено на пять часов в его кабинете. Они с Мельниковым слегка задержались, отчасти, потому что слишком долго спорили у него дома, отчасти из-за этих детей, которых они застукали целующимися в гостиной. Все, кто