Дмитрий Казаков - Истребитель магов Страница 37

Берг бросил взгляд в сторону фон Жахха и обомлел. Недалеко от него на краю поля для состязаний стоял невысокий коренастый человек, деловито поднимая арбалет. Он ловко воспользовался тем, что внимание хозяина замка и тех, кто рядом, отвлеклось на беспорядок.

Берг ощутил, как его обдало морозом, а приятное тепло от выпитого пива мгновенно улетучилось.

Понимая, что не сможет пробиться сквозь толпу, Теневой завертел головой.

– Харальд! – заорал он, увидев ученика, который растерянно застыл с наложенной на тетиву стрелой.

Ответом был недоуменный взгляд.

Берг яростно махнул рукой в сторону арбалетчика и завопил, стараясь перекричать всех:

– Стреляй!

Харальд дернулся, глянул в указанном направлении, а далее его движения стали столь быстрыми, что даже Бергу не удалось за всем уследить.

Рывок, и юноша застыл, отставив ногу и натянув лук.

Тренькнула тетива, и на место сорвавшейся с неё стрелы легла другая.

Щелчок, и она тоже в полете.

Это был великолепный выстрел.

Арбалетчик не успел. В горле у него одна за другой оказались две стрелы, и он тяжело рухнул на снег, заливая его кровью.

Теневой облегченно вздохнул.

Паника оставила толпу разом. Она замерла, точно единое живое существо, и перестала орать. Сотни пар глаз обратились туда, где только что человек убил человека.

И Торгрим бросил на Харальда взгляд, полный чего угодно, но не благодарности.

Но тут завизжала какая-то баба, смятение воцарилось с новой силой. Со всех сторон к хозяину бежали стражники, нещадно расталкивая людей, колотя их рукоятками мечей.

И только Харальд был спокоен среди воцарившегося хаоса.

Он стоял и смотрел, не переставая удивляться: я стрелял? Это я стрелял? Зачем?

Торгрим на коне появился рядом неожиданно. Слух и чутье подвели Харальда, и он не услышал приближения родовитого. Просто знакомый голос сказал откуда-то сверху:

– Отличный выстрел, парень.

Харальд поднял глаза и столкнулся взглядом с фон Жаххом. Тот не выглядел благодарным, но не было на его лице и испуга. Только сдержанное удовольствие, точно у охотника, наткнувшегося на свежий след зверя.

– Зайди ко мне вечером, после заката, – приказал родовитый и легонько толкнул лошадь пятками.

Развернувшись, всадник удалился. Происходило это в полной тишине, словно у Харальда заложило уши. Пробку безмолвия выбил только дикий рев Берга.

– Молодец! – Наставник хлопнул Харальда по плечу, но юноша даже не покачнулся. – Что он тебе сказал?

– К себе позвал. Только не знаю зачем.

– Ну, награду дать. – Голубые глаза Теневого красноречиво говорили о том, что он сам не верит своим словам. – Ну, или… Не знаю!

– И я не знаю, – покачал головой Харальд.

– Есть у меня для тебя поручение. – Лицо родовитого фон Жахха было спокойным, но большие и сильные ладони воина нервно сжимали рукоять висящего на поясе кинжала. – Но оно такое, что не каждый за него возьмется…

Харальд промолчал. Наградой тут и не пахло.

– Ты видел, как меня сегодня попытались убить. – На лице Торгрима появилась и тут же пропала легкая тень неуверенности. – И даже помог спастись.

«Ничего себе помог! – подумал Харальд. – Если бы не я, ты бы со стрелой в голове лежал! Вот уж точно – благодарность родовитых не знает границ!»

– Убийца был не один. Кто-то напугал лошадей и вызвал панику, а другой должен был стрелять. – Фон Жахх говорил со все большей горячностью, ноздри его раздувались, глаза сверкали. – Опытные, умелые убийцы! Ты сразил одного, и нам не удалось допросить его! Я не виню тебя, но живой он был бы нам более полезен!

Харальд с трудом удержался от того, чтобы не выругаться.

– Но это уже все не важно, ведь я знаю, кто подослал убийцу! – родовитый вознес руку в красивом жесте. – Это один из моих вассалов. Давно он лелеял черные замыслы, надеясь переметнуться на сторону Владетелей, и вот полностью раскрыл себя!

– А я здесь при чем? – поинтересовался Харальд, перебив собеседника. Но очень уж не хотелось выслушивать длинную и нудную речь.

– Как при чем? – Фон Жахх едва не задохнулся от возмущения. – Единственный способ остановить его – убить, и я хотел попросить об этом тебя.

– Меня? – Харальд почувствовал, как отвисает челюсть, и гулко сглотнул, возвращая её на место.

– Да, – уверенно кивнул Торгрим. – Ты отлично стреляешь из лука.

– Ну и что? Как я проникну в его замок?

– А зачем? – На лице родовитого появилась хитренькая ухмылочка. – Ты здорово бегаешь на этих… на лыжах. Для тебя не составит труда подстеречь его на дороге в лесу, поразить стрелой и легко уйти от погони. Ни конный, ни пеший не настигнут тебя по сугробам!

– Все верно, – кивнул Харальд. Чувствовал он себя странно. Словно ему сделали предложение побыть некоторое время червем в навозной куче. – Но я не могу так! Я убивал людей, но лицом к лицу, и они могли защититься, могли убить меня! А так, из засады – подло!

– Никакой подлости тут нет, – покачал головой фон Жахх. – Обычная воинская хитрость. Они могут обнаружить тебя. И помни о том, что он может переметнуться к Владетелям, к моим врагам, к настоящим подлецам, которые сражаются при помощи магии!

– Ну что же, раз такое дело, то я согласен. – Харальд замер, ощущая, как пробуждается в сердце ненависть. С болью, словно раздирая корку старой раны, она выбралась наружу и оскалилась, оглушив внутренний слух яростным рыком. Только… только твоя благодарность должна быть выражена совсем не в словах, почтенный Торгрим!

– Конечно! – ответил тот с облегченным вздохом. – Мы обговорим все условия!

– Ну, Харальд, счастливо! – Берг выглядел обеспокоенным, даже его рыжая бородка, казалось, потеряла цвет, сделавшись какой-то пегой.

– Счастливо! – поднял руку Харальд и неторопливо двинулся к лесу.

До границы земель Торгрима его отвезли в сопровождении охраны.

Дальнейший путь был размечен на небольшом куске пергамента, что спрятан за пазухой. Плечи оттянул мешок с припасами. За спиной приторочен меч, хотя вряд ли придется пускать его в ход.

Оказавшись под пышными еловыми кронами, Харальд оглянулся. Десяток всадников сгрудились около саней, словно пчелы вокруг матки. Юноша помахал им, дождался ответа и лишь затем двинулся в глубь леса.

Деревья стояли по пояс в снегу, а сверху, на ветвях, лежали сугробы, похожие на белые пушистые облака. Заденешь ствол, и рухнет облако на голову, оказавшись сырым и холодным.

Лиственные деревья выглядели мертвыми, их ветви напоминали скрюченные от холода руки. Зато ели и сосны распушились в полной красе. Было тихо, лишь где-то в верхушках деревьев скрипуче переговаривались клесты.