Мэгги Фьюри - Арфа Ветров Страница 37

Анвар содрогнулся. Миафан знал способ сделать его сговорчивым!

— Что до тебя, — продолжал Верховный Маг, то по рождении ребенка тебя отправят обратно в Нексис. А там ты будешь мне повиноваться — или Анвара четвертуют на твоих глазах. — Он внезапно ухватил ее платье и резко рванул. Взгляд его стал откровенно похотливым, и один из воинов захихикал.

— Не понимаю, чем она тебе приглянулась, Анвар, — насмешливо сказал он. — Особенно сейчас, когда она изуродована, когда ее обрюхатил другой! Я лично предпочел бы подождать, пока она будет в лучшем состоянии, а уж потом овладеть ею. Хотя, быть может, я еще и поделюсь с тобой, если, конечно, ты по-прежнему будешь хотеть ее! — Он помолчал, словно взвешивая что-то в уме.

— Впрочем, почему бы и нет? По-моему, ты не против подержанных вещей. Ты же не воротил от нее нос после Форрала!

Чувствуя мучительную боль и скорбь за стоящую на коленях, оскорбленную и униженную Ориэллу, Анвар бросил гневный взгляд на Миафана и заставил себя презрительно улыбнуться.

— Ты просто ревнуешь! Ведь она воротит нос от тебя самого, не так ли? Однако ни одна твоя пакость не запятнает эту прекрасную даму, ибо она недосягаема для таких, как ты. Подержанные вещи? Кого ты хочешь обмануть, глупец? Если ты силой возьмешь то, чего она никогда не отдала бы тебе по своей воле, то опозоришь не ее, а себя. Ты можешь овладеть ее телом, но тебе не замарать ее души, и для тебя нет места в ее сердце. Что бы ты ни делал, ты уже заранее проиграл!

Во время этой тирады Миафан стоял неподвижно, точно каменная статуя, но Ориэлла, услышав слова Анвара, преисполнилась мужества. Она отвернулась от Миафана и, гордо подняв голову, заговорила, обращаясь к Анвару, словно они здесь были только вдвоем:

— Любимый! Пока у меня есть ты, у меня есть надежда. Анвар ответил ей взглядом, ясно говорящим, что у него на сердце.

— Клянусь, я никогда не покину тебя.

Миафан гнусно выругался и сделал знак воинам. Один из них вытащил меч и с силой ударил Анвара рукоятью по голове. Юноша без единого стона упал на пол.

— Ты же обещал, что ему не причинят вреда! — закричала Ориэлла.

— Неужели? — Лицо Харина было обезображено злобой Миафана, и Ориэлла видела, что эта злоба порождена ревностью. — Я не помню такого. Теперь его здоровье полностью зависит от твоего поведения. — Он поглядел ей в глаза и, злорадно усмехаясь, стал ласкать ее тело. Ориэлла содрогалась от отвращения, но терпела, стараясь все время думать о последних словах Анвара.

Не получив ожидаемого удовольствия, Миафан прекратил свою пытку и, зарычав от злобы, что было силы ударил ее.

— Надеюсь застать тебя в более подходящем настроении, когда я вернусь — ради Анвара, — проворчал он и вышел, а вслед за ним вышли его люди, унося с собой бесчувственное тело Анвара. Стражи Ориэллы бросили ее, связанную, на пол у остывающего очага и тоже ушли, оставив волшебницу наедине с собственным отчаянием.

Сходя по лестнице, Миафан, наслаждался молодой упругой силой, заключенной в послушном теле принца. Он улыбнулся, выбросив из памяти неприятные слова Анвара. Теперь ждать осталось недолго. Ориэлла скоро родит свое чудище, и тогда она будет принадлежать ему, Миафану, а его новое тело обещает такие наслаждения с ней…

Язур, шатаясь, брел по ущелью, ослабевший от ран, добиваемый безжалостным ледяным ветром, и уже толком не знал, далеко ли ушел от башни. Левое плечо было залито кровью, но, к изумлению воина, боль в ране утихла; не болели также кровоподтек на голове и небольшая царапина на бедре, которой он прежде, кажется, не замечал в горячке битвы и бегства. Славный, добрый снег, ты успокоил мои страдания!

Когда он спустился вниз, даже картина жестокой резни не омрачила его настроения, хотя где-то в глубине души Миафан ощутил слабый протест Харина. Пантера, видимо, оказалась серьезным противником. Комната выглядела как настоящее поле боя. Воины уносили тела мертвецов и оказывали первую помощь раненым. Миафан пожал плечами. Чтобы стеречь пленников, людей у него хватит, а страдания всяких смертных его не касаются.

Сияя от удовольствия, подошел Черный Коготь.

— Все прошло хорошо, — заявил он. — Принцессу уже отправили в Аэриллию. — Он улыбнулся. — Поистине, когда ты явился мне в первый раз, эта встреча оказалась знаменательной для нас обоих!

— Верно, — рассеянно ответил Миафан, подумав при этом, что, когда он начнет завоевание Юга, ему придется поломать голову, как расправиться с теперешним союзником. Черный Коготь может оказаться опасным противником в борьбе за власть. Ну, а пока…

— Не окажешь ли ты мне кое-какую услугу, Черный Коготь? — сказал он. — Не возьмешь ли ты в Аэриллию и этого жалкого сумасшедшего, чтобы содержать его там под стражей? — Миафан показал на Анвара. — Он — мой заложник.

Черный Коготь пожал плечами:

— О чем речь! Небесный Народ сбережет его для тебя.

— Однако послушай меня, Верховный Жрец! — Миафан вперил в собеседника свой леденящий взгляд. — Я должен предупредить тебя об опасности и об ответственности, которые сопряжены с этим. Анвар — колдун, и побег для него может оказаться легким делом…

— Не беспокойся, друг, — перебил Черный Коготь. — Я изучал старые писания, касающиеся этого вашего колдовства. У нас есть пещера, а под ней — отвесная скала высотой в тысячу футов. Поверь мне, она доступна лишь Крылатому Народу, и если только его колдовство не дает ему возможности летать, он никуда оттуда не денется. Пищу ему можно будет сбрасывать сверху, и ни у кого из моих людей не возникнет необходимости приближаться к нему.

Миафан улыбнулся с облегчением, которое, пожалуй, он не хотел бы показывать.

— Сделав тебя своим союзником, я не прогадал! — сказал он. — Однако ты должен как следует заботиться о моем пленнике, Черный Коготь! Помни, он нужен мне живым — пока!

Что я делаю здесь, на этом снегу? Почему я не могу этого вспомнить? Юноша искал ответа на эти вопросы, ему казалось, что он непременно должен вспомнить что-то важное… Опасность… Разве он не убегает от кого-то? Но к чему так волноваться? Этот дивный снег сам позаботится о нем. Он укроет его, словно толстое, теплое одеяло, как в детстве, когда донимали ночные страхи. Ну конечно, как же он сразу не сообразил! Нужно спрятаться здесь, отдохнуть в этом мягком теплом снегу. Раненый воин опустился на колени и упал на снег, чтобы зима приняла его в свои ледяные объятия.

Глава 10. АЭРИЛЛИЯ

Черная Птица вновь оказалась в своей старой комнате в башенке королевского замка, в комнате, где она жила с детских лет. С той бурной ночи, когда она бежала, здесь вроде бы ничего не изменилось. О, каким далеким прошлым теперь это казалось! Вот кроватка, где она, сложив крылья, спала столько ночей, вот теплые коврики на полу, вот туалетный столик из редкого, дорогого дерева, и зеркало из полированного серебра, — все такое знакомое и словно бы уже чужое. Стояла на своем месте и филигранная металлическая табуретка, с мягкой подушечкой, на которой она, бывало, часами сидела у окна, глядя, как бегут облака по небу над горами.