Джо Аберкромби - Красная Страна Страница 37

— Думаю, у каждого из нас есть разрез-другой в прошлом. — Шай вернула бутылку Корлин и медленно встала. — Не мое это дело, лезть в чужие швы. Их дело — это их дело.

Корлин глотнула, глядя на Шай поверх бутылки.

— Прекрасная точка зрения.

— А это прекрасная повязка. — Шай ухмыльнулась, работая пальцами. — Не могу сказать, что когда-то у меня была лучше.

— А много у тебя их было?

— Резали часто, но обычно я просто оставляла их кровоточить. Полагаю, никто не спешил делать мне перевязку.

— Грустная история.

— О, могу их весь день рассказывать… — Она нахмурилась, глядя на реку. — Что там?

К ним медленно плыло мертвое дерево, замедлилось на мелководье, затем продрейфовало дальше; клубки покрытой пеной травы застряли в его ветвях. Что-то скрывалось на его стволе. Кто-то, сзади тащились конечности. Шай сбросила одеяло и поспешила на берег, скользнула в воду, холод снова схватил ее ноги и заставил дрожать. Она с трудом дошла и схватилась за ветку, вздрогнув, когда боль пронзила все суставы ее правой руки и ребра, пришлось барахтаться, чтобы схватиться левой.

Это был молодой мужчина. Голова его повернулась так, что она не могла видеть лицо, только копну черных волос. Мокрая рубашка задралась, показывая коричневую талию.

— Забавная рыбка, — сказала Корлин, глядя с берега и уперев руки в бока.

— Не хочешь отложить шутки до того времени, пока не поможешь вытащить его на берег?

— Кто он?

— Император ебаных гурков! Откуда мне знать?

— В точности, о чем я говорю.

— Может, получится спросить его, когда вытащим?

— Возможно будет уже поздно.

— Когда его смоет в море — вот тогда точно будет поздно!

Корлин кисло всосала воздух через зубы, потом шагнула с берега в реку.

— Если он окажется убийцей, это будет на твоей совести.

— Не сомневаюсь, что будет. — Вместе они тяжело втащили дерево и его человеческий груз на берег, сломанные ветки оставляли на гальке борозды. Они стояли, промокшие, живот Шай неприятно касался мокрой рубашки с каждым вдохом.

— Ладно. — Корлин потянулась, чтобы ухватить человека под руки. — Держи нож наготове.

— Мой нож всегда наготове, — сказала Шай.

Ворча и глубоко дыша, Корлин перевернула его на спину, одна нога плюхнулась следом.

— Есть идеи, как выглядит император гурков?

— Лучше накормлен, — проворчала Шай. Он выглядел тощим, жилы на вытянутой шее, острые скулы, на одной уродливый порез.

— Лучше одет, — сказала Корлин. На нем ничего не было, кроме порванных тряпок, в которые он был замотан, и одного ботинка. — И еще постарше. — Ему не могло быть сильно за тридцать, короткая черная борода на щеках, седые пряди в волосах.

— Менее… искренний, — сказала Шай. Это было лучшее слово из тех, что она могла придумать об этом лице. Он выглядел почти умиротворенным, несмотря на порез. Словно только что закрыл глаза, чтобы минуту пофилософствовать.

— За этими искренне выглядящими ублюдками нужно следить особо. — Корлин наклонила его лицо в одну сторону, потом в другую. — Но он симпатичный. Для бродяги. — Она придвинулась ближе, чтобы послушать его дыхание, потом качнулась назад, обдумывая.

— Он жив? — спросила Шай.

— Есть один способ узнать это. — Корлин шлепнула его по лицу, и совсем не мягко.

Когда Темпл открыл глаза, он увидел лишь слепящий свет.

Небеса! Но разве на небе должно быть так больно?

Значит ад.

Но в аду ведь должно быть жарко?

Он чувствовал сильный холод.

Он попытался поднять голову — и решил, что для этого нужно слишком большое усилие. Попытался пошевелить языком — и решил, что это не лучше. Призрачная фигура вплыла в поле зрения, окруженная нимбом сверкающего света, смотреть на нее было больно.

— Бог? — прохрипел Темпл.

Шлепок создал в его голове пустой звук, принес огонь в половину лица и помог всему сфокусироваться.

Не Бог.

Или не в том виде, как Его обычно рисуют.

Это была женщина с бледной кожей. По годам не старая, но Темплу показалось, что годы были те еще. Длинное заостренное лицо, выглядящее еще длиннее из-за висящих вокруг него рыжих волос, почти бледные мокрые щеки под мятой шляпой в соляных пятнах у тесьмы. Ее рот был подозрительно искривлен, а слабые линии по его краям говорили, что он так кривится часто. На вид она была привычна к тяжелой работе и тяжелым решениям, но на ее узкой переносице было облачко веснушек.

Позади виднелось другое женское лицо. Старше и квадратнее, с короткими волосами, разметанными ветром, и голубыми глазами, которые выглядели так, словно взгляд их разметать ничем не возможно.

Обе женщины были мокрыми. Как и Темпл. Как и галька под ним. Он слышал течение реки, слабее позади, крики людей и скота. Было лишь одно объяснение, пришедшее постепенно, путем неуклюжих исключений.

Он все еще был жив.

Эти две женщины едва ли могли увидеть слабую, водянистую и неубедительную улыбку, которую он смог выдавить в тот миг.

— Привет, — прохрипел он.

— Я Шай, — сказала та, что помоложе.

— Не нужно стесняться, — сказал Темпл. — Я чувствую, мы уже достаточно друг друга узнали.

Учитывая обстоятельства, он думал, что это отличная попытка, но она не улыбнулась. Люди редко находят забавными шутки, основанные на их именах. В конце концов, они слышали их тысячу раз.

— Меня зовут Темпл. — Он снова попытался подняться, и в этот раз дошел до локтей, прежде чем сдаться.

— Значит, не император гурков, — почему-то проворчала старшая женщина.

— Я… — Он попытался сосредоточиться на том, кем являлся в настоящий момент. — Юрист.

— Отсюда и искренность.

— Не думала, что окажусь так близко к юристу, — сказала Шай.

— Это все, на что ты надеялась? — спросила другая женщина.

— Пока что он не особо впечатляет.

— Вы застали меня не в лучшей форме. — С небольшой помощью женщин он уселся, немного нервничая от того, что Шай держала одну руку на рукояти ножа. Не маленького ножа, судя по ножнам; и судя по выражению ее рта, она не постесняется пустить его в ход.

Он старался не делать резких движений. Это было нетрудно. Осторожные тоже были для него вызовом.

— Как юрист попал в реку? — спросила старшая женщина. — Дал плохой совет?

— Это хорошие советы обычно приносят неприятности. — Он попытался выдавить еще улыбку, что-то близкое к его безотказному приему. — Вы не назвали своего имени.

У нее выиграть ничего не удалось.

— Нет. Значит, тебя не толкали?

— Я и другой человек… типа… толкнули друг друга.