Альвина Волкова - Забытое имя Страница 37

— Нашла чем пугать, — отмахнулся эльф.

— Сэл права, эльф. Зрелище не для слабонервных. Это лекарство у магов как пытку используют, — обнадежила травница.

Лучше бы она молчала.

— Не понял?! — приподнялся он со своего места.

— Уверен, что не хочешь выйти? — ехидно переспросила я.

— Нет, — зло ответил он, и встал у изголовья кушетки, на которую ему пришлось меня перенести.

Мазь очень медленно впиталась в кожу, но эффекта пока не наблюдалось. Ноги как были парализованы, так и остались, но я из своей собственной практики знала, что это только начало.

И началось. Мышцы ожили. Их перекрутило, как перекручивают моряки канаты, воздух в легкие начал попадать по порциям и то через раз. Я обняла колени и попыталась массировать сведенные ноги, и не сразу разобрала, что Ясина кричит не делать этого. Боль стала сильнее. Я не плакала, не визжала и не орала благим матом, только кряхтела, постанывала и продолжала массировать ноги, хотя это причиняло еще большие муки. Слезы покатились из глаз.

Травница попробовала остановить меня, но это привело к тому, что ее отшвырнуло как куклу в сторону.

Мои нервы стали похожи на струны лютни заезжего эльфа-менестреля, по которым водят ржавой пилой. Никогда не думала, что вновь придется переносить эту жуткую боль, причем по собственной инициативе. До притупленного болью сознания не сразу дошло, что эльф рьяно помогает мне массировать мышцы, которые в точь-в-точь, как живые, выворачивались из рук и изгибались во всех возможных и невозможных направлениях.

Минут пять мы бок о бок боролись с озверевшими мышцами. Ясина не пыталась даже подойти, только затравленно смотрела из дальнего угла комнаты, и молилась.

Ее молитвы были услышаны. В момент, когда терпению пришел конец — боль угасла. Она, все еще теплилась где-то в глубине, но я уже могла вздохнуть спокойно.

— Все, — устало прошептала я, без разрешения прислонившись лбом к плечу эльфа.

Будь мне не так плохо, вспомнила бы, что за эту фамильярность мне грозит наказание. Эльфы его рода весьма щекотливы в этом плане. Ли не прекращал меня отчитывать до тех пор, пока я не уяснила главное правило: прикосновение к лесному эльфу — табу. Для этого нужно специальное разрешение. Даже на вопрос: "А если эльф ранен и не может говорить?", Ли посмотрел на меня как на помешанную, и ответил бескомпромиссно: "Зови другого эльфа".

Эльф вспотел, дышал тяжело, но равномерно, экономя силы. От него пахло хвоей и травами, так же, как и тогда, в нашу первую встречу. Но еще улавливался его собственный запах — его кожи. Я ухмыльнулась и потерлась о плечо кончиком носа.

— Как ты? — хрипло поинтересовался он.

— Хорошо.

Ответ был искренний, хотя не совсем относился к физическому состоянию. Мне и впрямь было хорошо.

— Может укрепляющего отвару, — предложила травница, утирая лицо от счастливых слез.

— Давай, — миролюбиво согласилась я, и откинулась, поддерживая тело в сидячем положении, — Только быстро, мне еще до барака топать и топать.

— А ты сможешь идти? — поинтересовался эльф, умываясь в тазике, что заранее приготовила сердобольная хозяйка.

Для этого он снял рубашку, представ в голом, по пояс, виде. Его спина оказалась усеяна шрамами разной величины и давности, а на правой лопатке горела священная татуировка элиты лесных эльфов: эмблема лесных эльфов, обведенная тремя кругами, в пространстве которых вписаны древнеэльфийским языком тайные заклинания, значение которых знали только сами обладатели татуировки. Для каждого эльфа высшего сословия заклинания подбираются индивидуально. Эту татуировку наносят эльфу в младенчестве. Вырезают на коже пером грифона. Первоначально она представляет собой эмблему в одном круге и без заклинаний. Примерно в возрасте сто-сто пятьдесят лет, появляется второй круг и первые защитные заклинания. Когда эльфу исполняется двести-двести пятьдесят лет, в присутствии почти всего города, вырезают завершающий круг и заклинания. Этим занимается Верховный Жрец эльфов — Эмми'иль. За день до церемонии он не ложится спать, а медитирует, чтобы узнать волю богов. Утром жрец просыпается с пониманием того, какие заклинания и в каком порядки вырезать в пространстве между вторым и третьим кругами. Вырезание круга и заклинаний, требует от молодого эльфа всю его выносливость и силу воли. Ритуал проводится наживую, и эльф-мужчина все это время находится в сознании, только эльфийкам позволено выпить перед ритуалом немного обезболивающего напитка.

— Придется, — немного запоздала ответила я.

— Даже не думай, — фыркнул эльф, — Я донесу тебя.

У всех эльфов на теле нет ни единого волоска, и данный эльф не исключение. Да, он худощав, но в тоже время подтянут и гибок. Двигается плавно, как кошка. Мышцы перекатываются под белоснежной, в голубых прожилках вен, кожей. Я как зачарованная наблюдала за его манипуляциями. Сердце гулко билось в груди. Гхар и все дарны! Этого мне только не хватало.

Эльф поднял взгляд миндалевидных глаз, и я поняла, что ошиблась, они не совсем зеленые, а как бы с золотыми вкраплениями. Они сверкали, посмеиваясь над моей реакцией.

— Не слишком ли много хлопот? — ухмыльнулась, ощущая, как заливаюсь румянцем.

— Я сам решу, — пресек эльф дальнейшие выступления в пользу личной независимости.

— Можно тебя кое-что попросить? — смущенно пролепетала я.

— О чем? — обернулся он.

— Не выдавай Дивифа.

— Это не моя тайна, — улыбнулся эльф, но увидев на сколько я серьезна, кивнул, — Я буду молчать.

Ясина принесла отвар — запах и вкус не тот, что у напитка Дивифа, но эффект на лицо, сил у меня прибавилось раза в два. Эльф во время распития целебного отвара молчал, кидая в мою сторону предостерегающие взгляды. Ничего дурного — он просто намекал, что я никуда не денусь, и он обязательно донесет меня до бараков, как бы я не сопротивлялась. Да я и не собиралась. Очень мне надо.

7 глава

Безмятежные волны качали маленький бот, как мать укачивает ребенка. Непроглядная ночь нависла над рекой, чье течение относило судно в сторону Эбигайла — поселения друидов. Легкий ветерок бегал по палубе, любопытно заглядывая под покрывала, в которые куталась дремлющая команда.

Пролетевшая у кромки воды сова, разбудила меня, заставив испуганно вздрогнуть и распахнуть глаза. Птица же, что-то насмешливо ухнула, и скрылась в ветках деревьев.

Я окинула палубу изумленным взглядом. Вокруг спали люди, которых я впервые видела. Совершенно не помню, как попала на борт этого судна. В голове всплывали образы, но это никак не помогало приоткрыть занавесу тайны.