J.M. - Убийца теней Страница 37

Пришел самый торжественный, самый важный и главный в его жизни момент.

- Дарлен Винкен, сын Риннорда, твердо ли ты решил отречься от мира и посвятить свою жизнь служению вере Двух Берегов?

- Да, святой отец.

- В ознаменование сего лишаешься своего прежнего имени. Теперь имя твое - Воллет.

- Брат Воллет, вы больше пяти лет отдали служению в обители Благих Духов. Вы честно трудились во имя двухбережной веры, что достойно всяческой похвалы...

- О, что вы, отец Киннон, - смущенно откликается Воллет, потупя взгляд, как подобает перед Первым из первых.

- Не преуменьшайте своих заслуг. Ваши проповеди вселяют должный страх и почтение к Творцу мира в сердца прихожан. И, я уверен, многие грешники силой ваших молитв возвращены на истинный путь.

Воллет молчит. Согласиться с такой высокой похвалой неуместно, но неуместно и отрицать ее, когда она произнесена главой норвейрской Первообители.

- Вы заслужили награду, - продолжает отец Киннон. - Вы станете первым священником Лоретта, возглавите обитель Священного Знака, главное братство этого города. Прежний первый священник, почтенный отец Веррен, три дня назад скончался на склоне лет.

- Скорбим и радуемся, - произнес положенную формулу Воллет. "Радуемся" полагалось добавлять потому, что душа отца Веррена, без сомнения, отправилась в благой мир Правого Берега.

- Скорбим и радуемся, - откликнулся Первый из первых. - Но следует подумать о дальнейшей судьбе города и братства. На мой взгляд, вторые священники из Лоретта менее достойны первосвященства, чем вы, брат Воллет.

Сердце тяжело стукнуло в груди Воллета. Первосвященство в городе... Конечно, Лоретт не так велик, как его родной Норвейр, но, тем не менее, первосвященство значит много, очень много. Мало кому удается получить его, всего четыре года как став старшим братом, и не достигнув еще двадцати пяти лет. Это, пожалуй, больше, чем быть принятым в Первообитель, предложения о чем он ожидал от отца Киннона. В Первообители он еще долгие годы оставался бы простым братом, одним из многих. А в Лоретте в его руках окажется власть, власть не только над помыслами прихожан, но и над другими братьями, которые будут обязаны во всем повиноваться ему. Власть над имуществом и землей, что принадлежат братской и сестринской обителям Лоретта. И даже власть участвовать в заседаниях городского старшинства. Скорее всего, Лоретт относится к большинству городов, по закону которых первый священник имеет на это право. И, возможно, для него, Воллета, Лоретт будет только началом...

- Благодарю вас, святой отец, - низко поклонился Воллет Первому из первых. - Как ни жаль мне расставаться с братством Благих Духов, я не смею не покориться вашей воле.

- Святой отец... - заливаясь слезами, женщина упала перед Воллетом на колени. - Я должна покаяться, на мне грех, страшный грех...

- Встань, дочь моя. - Воллет помог ей подняться на ноги. - Пойдем, я отведу тебя к брату Киолну, исповеди принимает он.

- Нет, нет! - в ужасе воскликнула она, судорожно вцепившись в рукав Воллетовой рясы. - Прошу вас, выслушайте меня сами, только вы, благой отец первый священник, можете отпустить мне этот грех!

- Не я, не я, один лишь Творец мира.

Она дрожала, точно в лихорадке. Огромные, расширившиеся глаза горели нездоровым огнем. Золотистые волосы растрепались и свесились на лицо.

- Я так долго скрывала это, но не могла больше, и открылась моему отцу. И он сказал, что это страшный грех, и если вы не дадите мне прощения, душа моя навек будет проклята...

- Хорошо, дочь моя, я тебя выслушаю. Творец мира не отвергнет искреннего покаяния. - Девушка была почти не в себе. Воллет усадил ее на скамейку и сам сел рядом. - Как тебя зовут?

- Изэль Иллин.

- В чем твой грех, Изэль?

- Святой отец... - она осеклась и долго молчала, собираясь с силами. Наконец тихим, прерывающимся голосом продолжила: - Я обручилась с юношей, сыном друзей нашей семьи. Наши родители сговорились о свадьбе и назначили ее через три месяца. Но... два месяца назад я встретила другого человека. Я полюбила его, святой отец, я действительно его любила, иначе бы никогда... Я... изменила своему жениху. Я позволила тому, кого полюбила... все. Без свадьбы, без всяких обещаний. Теперь... его нет больше в Лоретте. А я жду ребенка.

Внимательно слушать Воллет закончил на словах "я изменила своему жениху". Дальше до него долетали только обрывки фраз. Ну да... чего же еще ждать от таких... от таких...

- Где же этот человек, которого, как говоришь, ты полюбила? - голос у Воллета был уже не такой, как должен бы у милосердного святого отца, готового именем Творца мира дать отпущение грехов.

- Он... его нет в городе, он уехал. Он не из Лоретта.

- Назови его имя. Имя и кто он, чем занимался тут. Ведь вы согрешили оба.

- Но, святой отец... я каюсь в своем грехе, но ему я не хочу зла, я не могу сказать...

- Почему?

- Потому что... я люблю его, - прошептала едва слышно Изэль.

- Чтобы его душа не поплатилась после смерти тела, он должен понести наказание в этой жизни, для его же блага.

- Нет, святой отец, я не могу сказать...

- Ты что-то скрываешь? Что?

- Я не хочу причинять ему зла!

- Может, ты чувствуешь себя виноватой больше него? Может, он был честный юноша, а ты сама его совратила?

Она замялась, не зная, что сказать. Она ли, или не она виновна? Да, она не убежала, когда Вейл заговорил с ней, ответила, и встретилась с ним, когда он позвал. И потом... она не запретила ему...

- Ты сказала, что позволила ему все. Может, ты хотела этого больше него?

- Я... не знаю... - потерянно отозвалась она, комкая в руках оборку платья.

- Ты не знаешь? Не знаешь, что толкнуло тебя к нему? А может, ты поддалась наущениям злых духов?

- Нет, что вы! - почти крикнула Изэль.

- Почему ты так отрицаешь это? А известно ли тебе, что те, кто поддаются демонам, больше всех отрицают свою вину?

Девушка испуганно смотрела на Воллета. Тот смягчился - или постарался придать себе такой вид.

- Что ж... я верю тебе. Пожалуй, верю, что это не ты обольстила его. Верю, что виноват он... Но вопрос в том, кто он, этот бесследно исчезнувший человек... Человек ли?

Изэль испугалась еще сильнее, и еще заметнее стала ее лихорадочная дрожь.

- Очень может быть, дочь моя, что он и был злым духом, обманом принявшим вид существа из плоти. Тогда все объяснимо. Ты всего лишь слабая женщина, ты не могла противиться воле такого коварного создания.

- Н-не могла... - заикнулась Изэль. - Он... такой красивый... и говорил такие слова...

- Да, - подхватил Воллет едва ли не вкрадчиво, с придыханием, - так они и поступают всегда, исчадия Левого Берега, когда хотят заманить человека в ловушку и ввергнуть в грех. Они облекаются видимостью красоты, произносят сладкие речи и навсегда сбивают с истинного пути.