Александр Абердин - Девятый день Страница 37

9. Неожиданное открытие паладина

Парламентёры Кремля покинули кабинет Матушки Анны и тот повинуясь её мысленному приказу, частично изменил свой интерьер. В пол бесшумно ушел подковообразный стол с роскошными креслами, бокалами и вазочками на нём, опустился вниз подиум и исчезли големы, стоявшие поодаль. Письменный стол также изменил свою форму. Из прямоугольного он всё так же бесшумно сделался круглым и даже слегка уменьшился в размерах. Осталась прежней мебель на периферии, огромное окно с видом на озеро и МКАД вдали, а также скульптуры и разной высоты кашпо и вазы с цветами и деревцами, хотя и выглядящими, как живые, изготовленными из драгоценных камней, золота, платины и кости.

Три тронных кресла также не изменили своей формы, а лишь с математической точностью выстроились вокруг стола. Для Артора в этом не было ничего удивительного, зато Анна и Заур смотрели на все эти магические трансформации широко раскрыв глаза. Паладин не выдержал и с добродушной улыбкой пояснил:

- И это всё тоже магия, друзья мои. Она пронизывает собой всё, что находится внутри Храма, а в нём сокрыто так много всего, что даже я могу только гадать, что ещё он вам подарит. Не удивляйтесь, таковы почти все Храмы Света. Исключение будет составлять только малые и лишь потому, что вы создадите их с куда меньшим внутренним запасом вещей и магической силы. Но это вовсе не говорит, что у них нет никаких перспектив для роста. Люди не сидят на одном месте, а вместе с ними переезжают в другие края и служители Храмов во главе с их первыми служителями. Поэтому, по мере роста поселения, Храм Света тоже растёт. Сегодня в вашем Храме может разместиться максимум шестьсот служителей плюс их домочадцы, но когда он развернётся полностью, одних только служителей в нём будет насчитываться минимум три тысячи и каждому найдётся важное дело.

Кастелян вздохнул и, покрутив головой, промолвил:

- Артур, умом я это понимаю, но знаешь ли, моя душа всё ещё зажата, словно тисками. Какая-то моя часть всё ещё находится в прошлом и я страшно боюсь, что всё это сон, что мы, я и наши сыновья, вот-вот проснёмся и с нами снова не будет Анечки. Наверное, этот панический страх будет ещё долго преследовать меня.

- Не дольше, чем ты будешь думать об этом, - строгим голосом сказал паладин, - ты сам себя накручиваешь, Заур, и это сейчас самая большая наша проблема. Нет, не ты со своими глупыми и ничем не оправданными страхами, а все те люди, которые даже видя что происходит вокруг, не могут поверить в неизбежность всего происходящего и, так же как и ты, цепляются за весь страх и ужас прошлого. Друзья мои, от вас должна исходить уверенность, радость, сила духа и уверенность в том, что все перемены ведут к лучшему. Заур, ты уже главный кастелян Храма, так как он призвал к себе всех тех людей, в ком имеются все качества, чтобы занять свои места в Храме. Поверь, все они уже либо собрались в дорогу, либо заканчивают сборы и некоторые из них прилетят в Москву буквально с другого конца света. Через пару часов Храм сделается чуть ли не вдвое больше и это увидит множество людей. Кому-то, несомненно, станет страшно, кто-то придёт буквально в ужас, но подавляющее большинство людей поймёт, что перемены неизбежны. А теперь, как главный кастелян, которому в этом Храме повинуется буквально каждая молекула, положи руки на этот стол и скажи мне, что в нём сокрыто такого, о чём я не знаю.

Слова Верховного магистра, сказанные чуть ли не суровым тоном, эдакая отповедь его страхам, возымели действие. Главный кастелян положил руки на узорчатую, но одновременно гладкую столешницу, покрытую не слишком ярким и потому кажущимся однотонным орнаментом с множеством рисунков, которые, подчиняясь какому-то внутреннему ритму медленно изменялись, положил свои руки с длинными, артистическими пальцами на поверхность стола, нежно погладил столешницу и уверенным голосом заговорил:

- Мессир, этот стол может, повинуясь Матушке, превратиться в летательный аппарат, а если точнее, то в парадную космическую яхту, оснащённую всем необходимым для длительного путешествия, небольшой, но очень хорошо укреплённый замок, в мощную боевую машину, но вместе с тем это ещё и в сверхмощный, почти разумный компьютер, имя которого Эриадорн Ариатан, в который Ариатой Великой и её супругом Эриадом вложен огромный объём знаний. Этот стол также подчиняется ещё и мне, а когда наши сыновья повзрослеют и станут приорами Храма, то станет подчиняться ещё и им. Спасибо, Артур, ты очень хорошо прочистил мне мозги.

Матушка улыбнулась, посмотрела на Заура влюблённым взглядом, но всё же не удержалась и воткнула ему шпильку:

- Заурчик, я рада это слышать, а потому надеюсь, что ты больше не будешь тайком бросать на меня взгляды и вздыхать, словно тот бык в стойле, которого собираются забить на мясо. В общем, дружок, я хочу видеть тебя прежним, весёлым и озорным парнем, но про свой гараж и то ведро с гайками, которое стоит в нём без колёс, ты должен забыть навсегда. Ему не место в этом Храме. - понимая, что упомянутое ведро с гайками уже сегодня же будет доставлено в храм, опершись на столешницу, Артор собирался было встать, но Матушка остановила его - Сын мой, не торопись. Сейчас ещё только семь часов сорок восемь минут, а потому, брат мой мессир, тебе самое время позавтракать. - паладин сердито насупился - И не надо мне возражать. Тут я хозяйка, а это твой дом, поэтому мы позавтракаем втроём, причём не в наших покоях, а именно здесь, в самом сердце Храма Света. Да, понимаю, тебе это кажется чуть ли не святотатством, ведь тут если и принято кого угощать, то только гостей, но это не так. Ты ведь теперь тоже часть этого Храма Света. Ой, да что я тебя уговариваю! - Матушка громко рассмеялась и приказала - Немедленно подайте нам воду для омовения рук и приготовьтесь подать завтрак.

Големы парадного кабинета подошли с двух сторон к каждому креслу. Одна платиновая дева держала в руках чашу с водой, а в руках второй было серебристое облачко. Паладин поднял руки и его сверкающие латные перчатки вошли в доспехи. Он опустил их в чашу с водой и слегка пошевелил пальцами. Точно так же, только с куда большим восторгом в глаза, для них это было внове, то же самое проделали Анна и Заур. Как только они омыли руки, хотя Артор в этом совершенно не нуждался, девы-големы Храма возложили на них серебристые облачка и те растаяли. В общем-то это был всего лишь ритуал и не более того, но ритуал очень древний. Вслед за этим подошли ещё три девы с большими золотыми, украшенными драгоценными инкрустациями подносами в руках и поставили их на стол.

Перед Матушкой на подносе стояла тарелка с гурьевской манной кашей с изюмом, блюдце с горячей булочкой, кувшинчик с тёплыми сливками и чашка с какао. Её супругу на завтрак была подана яичница-глазунья из двух яиц с куском слегка обжаренной ветчины, несколько ломтиков осетинского белого сыра, кусок хычина с картошкой, четыре большие шпротины на блюдечке, пучок зелени, длинный зелёный перец и чашка бульона. Как одно, так и другое очень сильно удивило Артора, но куда больше он удивился тому, что ему был подан не слишком большой кусок отварной постной телятины, три ломтика сухого козьего сыра, ржаная коврижка и на десерт желе из малины, посыпанное рыжими крупинками тростникового сахара, но при этом не было подано ни вина, ни молока, ни даже воды, отчего он насторожился, а Заур, потирая руки, сказал: