Геннадий Ищенко - Приемыш (СИ) Страница 38

Лина пожала плечами и хотела ответить, но ее горло перехватил спазм. Ире показалось, что еще миг и девушка разрыдается, но ей удалось с собой справиться.

— Ну вот, а ты еще думала, чем себя занять, — обратилась Райна к Ире. — Сейчас мы все втроем пообедаем, а потом поедем в дом Сарлеев. Прежде чем Лина поедет с нами, нужно сначала вылечить ее мать. Лина, можешь оставить семье этот кошелек. В нем сотня серебром — плата за три декады. Тебе все равно деньги пока не понадобятся, а им пригодятся. Впрочем, деньги твои, тебе и решать, как с ними поступить. У тебя в дорогу все есть? Вот и хорошо. Нет, конь не нужен: ты поедешь с нами в карете.

Дом у Лины оказался большим и добротным с обширным подворьем, на котором были еще какие‑то строения, в том числе и здоровенный амбар.

— Это склад для товаров, — пояснила девушка, увидев вопрос во взгляде Иры. — Там сейчас пусто. Заходите, собаки у нас нет.

В сенях их встретила девочка. Увидев гостей, она почтительно поклонились и отступила в сторону, пропуская их в комнаты. На вид она была копией Лины, только года на три младше. А вот их мать ничем, кроме небольшого роста, на дочерей не походила. Она молча лежала в одной из двух спален, прикрытая одеялом, на которое сверху положили большую шкуру какого‑то зверя.

— В доме прохладно, миледи, — сказала Лина. — Дрова приходится экономить. Присаживайтесь, пожалуйста, на эти стулья

Райне было достаточно одного взгляда на женщину, чтобы понять причину ее недуга.

— Выйди ненадолго из дома, — приказала она Лине. — И сестру с собой забери. Только оденьтесь теплее, вам придется подождать.

— Ну и что ты видишь? — спросила она Иру, когда сестры вышли.

— Ничего такого, из‑за чего нельзя было бы встать с кровати, — призналась та. — Она, конечно, ослабела, да и со здоровьем не все в порядке, но я не вижу ничего серьезного.

— Она сломалась, — пояснила наставница. — Муж для нее был всем. Он умер, и ее мир рухнул. Она слабая по натуре и, столкнувшись с горем и трудностями, ушла от всего в свою болезнь. По природе она вполне здорова, а слабость — это просто следствие длительного лежания и того, что она очень мало ест. Когда у человека пропадает интерес к жизни, это само по себе может вызвать кучу болячек и в конечном итоге уложить в могилу.

— И что будем делать?

— Взывать к ее разуму или совести сейчас бесполезно: ей уже все безразлично. Поэтому я применю ментальное принуждение. Это один из тех немногих случаев, когда я такое считаю оправданным. Не хочет жить для себя, пусть живет ради дочерей. А там, может быть, немного оклемается и найдет за что уцепиться в жизни.

— Встань! — обратилась она к женщине. — Ты больше не больна. Отныне твоя цель — воспитать младшую дочь. Старшую я забираю с собой, сама о ней и позабочусь. И не вздумай хандрить. Ты должна стать для дочери той прежней, какой была до смерти мужа. Выполняй!

Женщина словно проснулась, перевела на них взгляд и попыталась подняться.

— Не торопитесь, — предупредила Ира, придерживая ее за руку. — Вы долго лежали и сейчас слабы. Поэтому начинайте все делать понемногу.

— Вы кто, миледи? — спросила мать Лины слабым голосом. — И где дочери?

— Мы ждем тебя завтра к вечеру, — сказала Райна Лине, когда садилась в карету. — Переночуешь с нами на постоялом дворе, а утром двинемся в путь. Скажи сестре, чтобы не давала матери сразу за все хвататься, пусть сначала наберется сил. И не надо меня благодарить, отблагодаришь хорошей службой дочери.

Следующий день до самого обеда Ира провалялась в постели с книгами. После обеда, как и обещал, пришел Виктор в сопровождении невысокого, плотно сложенного мужчины лет пятидесяти с грубоватым лицом и большими, пышными усами.

— Аром Шангар, — представил он своего спутника. — Это, миледи, ваш будущий капитан. Он дослужился до сержанта пикинеров в армии его величества, так что службу знает.

— А по какой причине уволились, капитан? — спросила Райна усача, показав своим обращением, что он принят на службу.

— Возраст, миледи, — ответил он. — И копьем стало тяжело орудовать, и надоело месяцами не видеть семью.

— Что со сметой?

— Я считал очень приблизительно, — ответил Виктор. — Получилось что‑то около полутора тысяч золотых.

— Возьмите эти два кошеля, — сказала Райна, показывая рукой на стол. — В них две тысячи. Если не хватит, позже получите еще. Только учтите, что расходы будут контролироваться. Это вам, Виктор, обещанная бумага на ваше имя. Вас, капитан, я попрошу проводить нашего управляющего до дома. С такими деньгами на руках это будет нелишним. Я распоряжусь, чтобы вас отвезли в одной из наших карет. Да, капитан, арбалеты для дружины можно не покупать: в замке их достаточно. Оружие заперто в комнате моего слуги, чтобы не растащили деревенские, поэтому сейчас возьмите у него ключи. Его комната первая от лестницы. И, господа, мы на вас надеемся, постарайтесь не подвести.

Часом позже их посетил мастер, которому заказывали одежду. Платье в дорогу вышло просто изумительное. Теплая немаркая шерстяная ткань, облегающий верх и немного укороченный не слишком пышный подол — как раз то, что нужно в дорогу. И застежки сделали спереди, как она и просила. Надев такое платье, его уже не хотелось снимать. Но снимать пришлось, потому что мастер успел сшить еще и костюм, который тоже надо было примерить. Тоже шерстяной, но уже черного цвета, он так классно смотрелся на Ире, что она сразу поняла, какую одежду наденет, когда в следующий раз пойдет в свой мир. Только расплатились с мастером, как подошла Лина.

— Как мать? Нормально? — спросила девушку Райна. — Вот и хорошо. Иди сейчас во второй номер от лестницы. Там у нас поселилась моя служанка. Пока твои услуги не нужны, поэтому побудешь с ней, она о тебе и позаботится. И пусть выдаст тебе нормальную сумку вместо этого узла, у нее были.

— Ну что, баронесса, — шутливо обратилась Райна к Ире, когда служанка вышла. — Вроде мы с тобой сделали все, что хотели. Завтра двинемся покорять столицу. Ты готова разбивать сердца и сорить золотом?

— Мне хочется забраться к вам под мышку и еще лет пять оттуда не вылезать, — ответила Ира. — На фиг мне чьи‑то сердца? Я еще не знаю, чего хочу от жизни, а ваша жизнь для меня пока — это темный лес. И даже сила не очень‑то придает уверенности.

— Ничего, девочка моя! — обняла ее Райна. — На тихих да покорных воду возят. Захочешь в этой жизни хоть чего‑то значить и быть хозяйкой самой себе, сама выйдешь из‑под крыла. Немного рановато для тебя, но тут уж я ничего поделать не могу. Помогу тебе на первых порах, пока смогу, а дальше ты уже сама.

Глава 10