Джон Толкин - Сильмариллион Страница 38

Хлестнул Эол коня и умчался прочь, проклиная в душе всех Нолдоров. Только теперь понял он, что жена и сын направляются в Гондолин. В ярости от испытанного унижения пересек он броды Ароса и продолжал скакать по следам беглецов. Конь под Эолом был быстрый, но ни разу не заметил он тех, за кем гнался, пока не достиг Бретильских Бродов. Там Аредель с сыном бросили коней и вступили на тайную тропу, уволившую в сердце гор. По несчастливой случайности их кони заржали, конь Эола услышал их, повернул, и хозяин его успел заметить издали белые одежды жены и путь, которым она шла.

Аредель же с сыном добралась тем временем до внешних ворот Гондолина и с радостью была встречена Подгорным Дозором. Миновав Семь Врат, предстали они наконец перед Тургоном.

С изумлением слушал Король Гондолина рассказ сестры, с радостью обращал взор к своему неожиданно обретенному племяннику, выглядевшему вполне достойно среди князей Нолдоров.

— Я рад, Ар-Фейниэль, твоему благополучному возвращению, — сказал он. — Я уже не чаял увидеть тебя вновь. Посмотри, с твоим приходом мой город стал еще краше. И тебе, и твоему сыну будет оказан величайший почет в моих владениях.

В ответ Маэглин низко склонился перед Тургоном, отдавая дань его королевскому величию, а потом молча стоял, внимательно поглядывая по сторонам. Рассказы матери не передавали, оказывается, и десятой доли блеска и великолепия Гондолина. Маэглин был поражен мощью стен и зданий, многочисленным населением, прекрасными творениями, окружавшими его со всех сторон. Но особенно часто останавливались его глаза на подлинном чуде Гондолина, на дочери Правителя Идриль, сидевшей подле отца. От матери из рода Ваниаров унаследовала Идриль длинные золотые волосы, и казалось Маэглину, что свет, исходящий от нее, освещает королевские чертоги подобно солнцу.

Тем временем Эол, пробиравшийся вслед за Аредель, вышел к руслу исчезнувшей реки, ступил на тайную тропу и угодил прямо в объятия Подгорного Дозора. Его допросили. Услышав, что пришелец называет Светлую Госпожу Гондолина своей женой, стражи изумились и тут же отправили быстроногого гонца в город. Гонец вбежал в тронный зал и воскликнул:

— Повелитель! Стража схватила лазутчика, тайком пробиравшегося в город. Он называет себя Эолом. Это эльф, высокий и мрачный, из народа Синдаров, и он утверждает, что Владычица Аредель — его жена, и хочет предстать перед тобой. Он в гневе и буйствует, но мы не решились убить его, как требует закон, без твоего приказа. Выступила вперед Аредель и сказала горестно:

— Увы! Я опасалась, как бы Эол не выследил нас, — так и случилось. Но мы не заметили его, вступая на Тайный Путь, — и, обращаясь к гонцу, добавила: — Это и вправду мой муж и отец моего сына. Не убивайте его, а приведите сюда. Пусть Правитель решит его судьбу.

Эола привели, и он предстал перед троном Короля с видом дерзким и угрюмым одновременно. Не меньше сына поразило его увиденное, но вызвало в нем совсем другие чувства, лишь умножая ненависть к Нолдорам. Однако Король учтиво обратился к Темному Эльфу, протянул руку и приветствовал так:

— Добро пожаловать в Гондолин, родич. Да, именно родичем я считаю тебя и предлагаю свободно поселиться в моих владениях. Вот только покидать ты их не должен, ибо таков мой закон: ни один из нашедших сюда дорогу не вернется туда, откуда пришел.

Но Эол спрятал руку за спину и гневно ответил:

— Я знать не знаю твоих законов. Ни у тебя, ни у твоего рода нет права захватывать земли и устанавливать границы в исконных владениях Тэлери. С вашим приходом кончился покой в наших землях. Ничего, кроме войны, не принесли вы сюда. Мне не нужны ваши секреты, и ты знаешь, что не шпионом пришел я в твой город, а потребовать то, что принадлежит мне по праву — жену и сына. Аредель — твоя сестра и ты, наверное, можешь распоряжаться ее судьбой; если ей хочется, пусть остается в клетке, откуда в свое время не чаяла выбраться. Но уж своим-то сыном я буду распоряжаться сам.

И, обращаясь к Маэглину, приказал:

— Идем, Маэглин, сын Эола! Я приказываю оставить дом твоих врагов и убийц твоего народа, иначе будешь ты проклят вместе с ними!

Но Маэглин молчал и не трогался с места.

Нахмурился Король. С высокого трона сурово заговорил он:

— Я не стану спорить с тобой, Темный Эльф. Однако подумай. Твои глухие леса охраняют только мечи Нолдоров. Ты бродишь, где захочешь, потому что мы на страже твоей свободы, а иначе — давно бы трудиться тебе рабом в копях Ангбанда. Здесь я — Король и, хочешь ты того или нет, слово мое — закон. Твой выбор прост: живи здесь или нигде. То же относится и к твоему сыну.

Поднял Эол глаза и без смущения встретил взгляд Короля Тургона. В зале надолго повисла тишина. Аредель встревоженно встала, ибо знала, как опасен бывает ее муж в такие минуты. И правда. Неуловимо быстрым жестом Эол выхватил спрятанный под плащом дротик и метнул в Маэглина с криком: «Вот мой выбор для меня и для сына!» Но Аредель, разгадав его мысли, бросилась вперед и закрыла собой свое чадо. Дротик вонзился ей в плечо. Эола схватили, связали и увели, а Маэглин по-прежнему не проронил ни слова.

Решено было судить Эола на следующий день. Идриль и Аредель просили Тургона проявить милосердие к пленнику, и еще неизвестно, как повернулась бы судьба Эола, если бы вечером Аредель не почувствовала слабость, хотя рана ее не казалась опасной, а ночью не скончалась. Слишком поздно догадались, что острие дротика могло быть отравлено. Поэтому, когда наутро Эол предстал перед Тургоном, то ни жалости, ни сострадания ни в ком не вызвал. Темного Эльфа привели на высокий обрыв северной стены города и собирались сбросить вниз. Маэглин стоял неподалеку и по-прежнему не произносил ни слова. За минуту до конца вскричал Эол:

— Ты предаешь своего отца и его род, обманом нажитый сын! Но здесь утратишь ты свои надежды и уделом твоим станет такой же конец!

Приговор исполнили, и весь Гондолин счел его вполне справедливым. Только Идриль сильно потрясло происшедшее, с этого дня замкнулась она и стала сторониться родных.

Шло время. Маэглин преуспевал: его влияние среди жителей Гондолина неизменно возрастало, и Тургон все больше ценил его. Маэглин быстро учился; но и сам мог научить многому. Он собрал эльфов, способных к кузнечному и рудному делу, нашел в окрестных горах богатые рудные залежи, организовал добычу железа в копях Ангабара на севере Гондолина и стал выплавлять замечательную сталь, так что скоро оружие Нолдоров Тургона стало отличаться крепостью и остротой необыкновенной. Это сильно пригодилось в грядущие дни.

Мудрость и осторожность удачно сочетал Маэглин со стойкостью и отвагой. Небесполезными оказались эти качества, когда настал ужасный год Пятой Битвы, когда отправился Тургон на север помогать Фингону. Маэглин мог бы остаться наместником в Гондолине, но предпочел уйти вместе с Королем и сражался рядом с ним неукротимо и бесстрашно.