Колин Мэлой - Подземелья Дикого леса Страница 38

Элси бросила взгляд на Марту; та, сняв очки, смотрела на Рэйчел, которая уставилась в землю, не поднимая головы.

— Кто-нибудь из вас узнает эту вещь? — спросил Антэнк громогласно, чтобы перекрыть шум станков, и его голос эхом прокатился по огромному залу.

Молчание. Антэнк потряс рукой с коробочкой. Та задребезжала.

— Я готов предложить виновнику сделку, — сказал он. — Если ты выйдешь вперед и признаешься, я с большим удовольствием не стану наказывать всех работников дополнительными тремя рабочими часами в день. И хотя это возмутительное нарушение заслуживает запрета на усыновление, за твою честность я сокращу наказание до двух выговоров. Итак: кто это сделал?

Он оглядел настороженных детей, которые хором застонали от отчаяния при мысли о новом увеличении рабочего дня.

Элси снова обернулась к Марте: та глядела на ее сестру с возмущенным видом.

Но никто не признался. Если не считать стона, все молчали.

И тогда в этом молчании Марта Сонг вдруг выступила вперед.

— Это я, — сказала она. — Я залезла к вам в кабинет, я взяла эту штуку с полки. Простите меня, пожалуйста, мистер Антэнк, сэр.

У Элси отвисла челюсть. Рэйчел выглядела такой же изумленной.

Антэнк удивленно усмехнулся, отчего усы у него разошлись, словно два потягивающихся суриката.

— Весьма благородно с твоей стороны, Сонг, — сказал он. — И я с удовольствием делаю тебе два выговора за добровольное признание. Это будут первые, если память мне не изменяет.

Марта кивнула, натянув на лицо виноватое выражение.

Антэнк, помолчав, оглядел цех, а потом заговорил снова, громче:

— Однако мне известно, что на самом деле виновата не ты. — Это заявление заставило нескольких детей ахнуть. Рэйчел, не отрываясь, смотрела себе под ноги. Сердце Элси застучало в горле. — Должен сказать, я весьма разочарован, что настоящий преступник, вор, не хочет признаться, — продолжил он. — Или, точнее, преступница. Этот дорогостоящий прибор… — Он снова тряхнул коробочку. — …был найден в шкафчике номер двадцать три. А место двадцать три занимает…

— Рэйчел Мельберх, — холодно закончила Дездемона.

Элси коротко вскрикнула и посмотрела на сестру. Та не поднимала головы, но плечи у нее подрагивали.

— Мисс Мельберг по неизвестным мне причинам решила обмануть персонал нашего интерната — и подвести всех работающих здесь, — пробраться в мой кабинет и украсть ценный прибор. Как вы считаете, дети, какая семья захочет удочерить девочку, способную на такое?

— Меня нельзя удочерить, — вдруг возразила Рэйчел, подняв голову.

— Теперь уж точно, — сказал Антэнк. — Я бы даже сказал, настолько нельзя, что дело достойно официального запрета. — И он коротко рассмеялся. Дездемона едва заметно усмехнулась.

Рэйчел ссутулилась и спрятала лицо за волосами.

— НЕТ! — крикнула Элси, чувствуя, как на глазах вскипают слезы.

Джоффри проигнорировал этот взрыв отчаяния и повернулся к Марте, которая по-прежнему стояла, застыв на месте.

— Что же до тебя, Сонг, твоя ложь меня очень расстроила. Придется сделать тебе выговор за нечестность. Три выговора за три минуты. — И он безразличным тоном объявил: — Запрет.

Мисс Мудрак сделала пометку в блокноте.

Под черными полосками смазки лицо Марты побелело как мел. Стоящий рядом мальчик сердито шепнул:

— Он тебя обманул!

Дездемона бросила на него хмурый взгляд.

Антэнк жестом приказал Марте и Рэйчел выйти в центр зала; они мрачно подошли к ним с Дездемоной, и Джоффри, положив руки девочкам на плечи, оглядел остальных детей.

— Мы все здесь, на заводе Антэнка, — сказал он громко, — верим в рабочую солидарность, солидарность в желании изготавливать детали как можно лучшего качества. Когда этот важнейший принцип оказывается под угрозой из-за преступников, лжецов и воров, приходится вершить правосудие — во имя защиты всего предприятия.

Девочки рядом с ним вели себя очень по-разному: Марта стояла с высоко поднятой головой и с ужасом на лице, а Рэйчел прятала взгляд за свисающими, словно занавес, волосами.

— Я не сомневаюсь, — продолжал Антэнк, — что это печальное событие только увеличит нашу производительность. Чем больше выговоров, тем больше запретов, тем лучше дисциплина. Всем хорошего дня.

И с этими словами он повел Марту и Рэйчел к лестнице.

Элси повернулась к своему станку и дернула за рычаг; машина выплюнула гайку. Она тут же дернула снова, и железные зубы опустились, с громким лязганьем раздавив только что сделанную деталь.

Антэнк остановился у лестницы и обернулся.

— Что это было? — спросил он, оглядывая комнату. Его взгляд остановился на Элси. — Что ты сделала?

— Ой, — сказала Элси и снова потянула рычаг. Еще одна гайка. И эта тоже погибла под железными зубами станка.

Антэнк побагровел до оттенка свеклы, отошел от девочек и двинулся к ней.

— Два выговора, — сказал он.

Элси снова потянулась к рычагу. Рэйчел подняла глаза и сквозь темные пряди посмотрела на сестру.

— Элси! Не надо! — крикнула она.

— Прости, Рэйч, — сказала Элси. — Я не пущу тебя одну. — И дважды дернула рычаг. Высоколегированная ромбоидноосциллированная болтовая гайка родилась на свет и тут же была раздавлена.

— ТРИ ВЫГОВОРА! — заорал Антэнк, плюясь от ярости. — ЗАПРЕТ! — Он резко подошел к Элси и схватил за плечо. Доведя до лестницы, толкнул ее к двум другим девочкам и обвел взглядом цех. — Еще кто-нибудь? Кто хочет испытать мое терпение?

Тишина.

Антэнк поправил жилет, который сбился от беготни, и убрал со лба прядь волос.

— Отлично, — заключил он, немного растеряв пыл. — Работайте.

Терпение его, судя по всему, было исчерпано; он даже не приказал девочкам пойти наверх, умыться и собрать вещи, а просто затолкал их на лестницу и повел прямо по коридору к себе в кабинет.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Сбежавший мистик

Долгий путь

Если путники, проезжавшие по Длинной дороге, и замечали ее, то глядели сочувственно: бредущая по обочине женщина в грязной и рваной цветастой тунике казалась обычной бродяжкой. Какой-то цыган на козлах фургона даже остановился и подал ей вязаную шаль; она приняла ее, невнятно пробормотав слова благодарности. Те немногие, кому случилось проехать мимо, думали, что она, должно быть, оказалась в большой беде, раз путешествует по Длинной дороге зимой в таком жалком виде. Кто-то даже хотел всучить несчастной пару монет, но отпрянул, увидев залитое кровью, искалеченное лицо, бросил серебро на дорогу и поспешил дальше. Она не остановилась подобрать деньги.