Елена Белова - Звездный дождь Страница 38

– Сначала ответьте, зачем я здесь?

Простолюдинка огорченно приоткрыла губы, но тут наконец подал голос именно дракон.

– Мне пора на охоту, – глухо вымолвил он. – А расскажет пока обо всем деяница… Лата.

Объяснения затянулись почти до рассвета. Латка рассказывала довольно путано, поэтому Марита наконец прервала горячее, но довольно бестолковое повествование (да уж, простолюдинов риторике не обучают).

– Мне надо подумать. Давай свой взвар. Кстати, ты его на спине дракона готовила?

– Н-нет, – озадаченно сказала девчонка. – Я оттуда навес закрепляла. Нам же крышу надо какую-никакую.

А… ну да. Навес получился. Именно что какой-никакой. Из переплетенной зелени. Вполне достойно. В отличие от посуды.

Марита с неприязнью покосилась на грубую чашку – глина, кое-как расписанная. Ну да что возьмешь с сельчанки. Пахнет, правда, неплохо. Она отхлебнула глоток. Довольно вкусно.

– Лакомо? – с надеждой спросила простолюдинка. – Знаешь, я туда положила…

– Этого мне знать не нужно. – перебила Марита. – Вот что. Я сейчас подумаю, а ты пока простирни мои вещи. Есть здесь вода?

Поспать все-таки удалось мало. Отче Лево и его собратья продрали глаза удивительно быстро. И сразу потребовали свою живую игрушку. Син туда, Син сюда. Подай-принеси-убери-очисти. Сильно болела голова, порой перед глазами все расплывалось. Так что про свое решение попробовать воспротивиться Син забыл.

Все его силы уходили на то, чтобы молча приносить блюда, чаши и кувшины, расставлять их по столу или разливать…

Тем временем, состоящие в Ордене веселились вовсю.

– А я ему говорю: вы, мол, из богопротивной Рацеи, так какой еще справедливый суд?

– Рацейцев давить. Давииииииить… как они свое треклятое яблочное вино.

– А у нее, скажу я вам, братья, такие бедра…

– А налейте! Син, где ты, бездельник! Горячего вина! Горячего!

– Во, видали? На цыпочках ходит!

– А вы правда думаете, что от переутомления у него скорей проснутся новые способ… что ты делаешь, скотина?!

Крик резанул по ушам, прояснил зрение, и Син увидел, что его дрогнувшие некстати руки выливают горячее вино прямо на плечо отче Титру.

Нет! Перепуганный юноша резко отдернул кувшин. Слишком резко. Почти кипящее вино плеснуло на колени отче Хансу и купившему.

Орденец взвыл. Син попятился. Голова болела до ужаса… орденцы двоились и расплывались. Но глаза он видел четко. И в этих глазах было такое…

Не просто плети, не просто ошейник… что-то похуже.

– Ты, – прорычал купивший. – Ты…

Комната расплылась, странно крутнулась… и Син обнаружил, что стоит на коленях у противоположной стены, за бассейном.

Что за злишевы проделки? Как он сюда…

– Перенос! У него прорезался перенос! – на миг притихшие, голоса буквально взвыли.

– Держи его!

– Хватай! Охрана!

Боль стала слепящей.

Комната снова расплылась…и Син, задыхаясь, повалился на странно бугристый пол. Пол? От удивления боль отступила. Пол…

Это был не пол. Под животом, под локтями и ногами был песок и мелкие камни. Чуть дальше шумно пенилась вода со странным соленым запахом. И никакого потолка, никакого бассейна… никаких орденцев. Берег, деревья, закатное небо.

Где он?

И как сюда попал?..

Залив последние подозрительные места, Дан подошел к остальным…

– И что это значит? Тир, ты спятил?

Алтиец бешено сверкнул глазами, но промолчал. Только дышал, будто загнанный.

– Злиш дернул? Мозги в болоте утопил? – кажется, Дан собрался высказать что-то еще такое же ядовитое, но в это мгновение в пол чердака постучали. Хозяева наконец набрались решимости узнать, что происходит у них под крышей:

– Что-то случилось? – послышалось два голоса. Старшие. Ганна дракой не заинтересовалась. Ну да, вряд ли ее сейчас заинтересует что-нибудь, кроме подушки.

Стимий открыл рот, собираясь как-то объяснить непорядок, но ему не дали. Ошпарив Тира негодующим взглядом, Дан бухнулся на колени, просунул голову в дыру и, судя по голосу, снова осветил хозяев своей улыбочкой.

– Все в порядке, наш друг просто боится мышей. А тут, понимаете ли, крысу увидал. Вот с перепугу и подскочил…

Что? Клод не поверил своим ушам. Остальные тоже, кажется, были в шоке. Алтиец прожег спину сотоварища ненавидящим взглядом, глаза Стимия широко раскрылись. Внизу воцарилось молчание. Судя по всему, в мышебоязнь у здоровых парней хозяевам дома верилось слабо.

– Крысу? И… который это у вас крыс робеет? – недоверчиво осведомился мужик.

– А у которого волосы светлые, – охотно поведал Дан. – Он их с детства видеть не может. Одна, понимаете ли, у него когда-то кусок сахару утащила и укусила вдобавок в такое место, что вслух не скажешь. Вот он на них и ярится, сил нет. Чуть какую увидит, так себя не помнит, на стенку лезет, кидается чем не попадя. Может и ногами затопать. Прямо несчастье.

Клод онемело вслушивался в этот бредовый разговор. Что Дан такое несет?

– Кхе, – наконец прокомментировал хозяин чудную историю о злосчастье одного из гостей. – А далее-то что?

– А ничего, хозяин! Мы ему счас того… колыбельную споем… или сказочку расскажем он и угомонится!

– И молитву прочитаем! Богу Дару, во исцеление! – вставил Стимий все еще довольно сдавленным голосом.

– Ага. А он там не вздумает мышей огнем гонять? Вы там дом мне не спалите, случайно?

– Что вы!

– Ну и ладненько, – сделал вывод хозяин. – Тогда давайте спать. А то и заря недалече. Туши лучину, жена.

– Да вправду ли… – растерянно молвила хозяйка.

– Парни бают, так, – приструнил ее муж. – А им лучше знать.

– Да откель же у нас крысы… – все еще не могла опомниться женщина. – Мы же…

– Спать давай! Спать.

Золотая щель в полу, не конопаченная по летнему времени, потухла. Хозяева задули лучину и, судя по молчанию, вскоре сменившемуся матерым храпом, постарались забыть и про крыс, и про мышебоязливого гостя.

Гости наконец получили возможность высказать что накипело на душе. Правда, Дана вынужденное молчание не смущало и раньше – выразительно глядя на Тира, он оживленно жестикулировал обеими руками, будто лицедей-мим или мачтовый сигнальщик на галере. Похоже, это была какая-то разновидность языка жестов, причем очень доходчивая, так что даже неопытный Клод уловил кое-что. Во всяком случае, сравнение умственного уровня алтийца с интеллектом быка. Причем именно мясного быка – пахотных, тех кое-чему обучали, и они, по слухам, были самую малость поумнее. Впрочем, Клод особо и не присматривался – он был занят. Стимия подлечивал. Хвала Дару, тот не слишком пострадал. Бывает так, что у человека даже от несильного, казалось бы, давления ломается подъязычная кость… так что существовала такая опасность. А кости лечить Клоду давалось куда сложнее, чем странные точки в крови.