Таня Хафф - Камень огня Страница 38

— Я и сама могу идти! — из последних сил сопротивлялась чародейка.

Не слушая ее возражений, Дарвиш понес девушку к каюте. Корабль накренился. Вода закружилась вокруг ног, пытаясь утянуть принца с собой. Он схватился за леер, затем нырнул в дверь, которую с трудом открыл Аарон. Опустив Чандру в гамак, принц бросился обратно к двери, и вдвоем с вором они закрыли ее.

Внутри крошечной каютки было как в барабане, когда ветер и волны били по кораблю, пытаясь потопить его. Напряженные шпангоуты визжали и стонали. Пассажиры не могли разговаривать и не в силах были думать.

Принц опустошил свои мехи. Потом втиснулся в угол и затеребил в руках кожу. Тянул ее. Скручивал. Ждал. Он ненавидел ждать. У него это плохо получалось.

Аарон, закутавшись в пустоту, сидел спиной к стене, упершись ногами в койку, и ждал смерти. Он делал это пять последних лет.

«Если хочешь умереть, как твоя кузина, ты не так берешься за дело».

«Любая смерть сгодится теперь, Фахарра».

Вор запихнул голосок, посмевший заикнуться, что ему нельзя умирать, пока Дарвиш нуждается в нем, обратно за стены и заглушил его криками Рут.

Девушка повернулась лицом к стене и, жуя губу, быстро моргала, чтобы снять жар, накопившийся в глазах. Она провалилась, хотя никогда раньше не проваливалась. Ведь она — Чародей Девяти.

Корабль ухнул вниз. Даже Аарон вскрикнул, когда палуба вновь понеслась навстречу им, падающим.

— Вот оно! — Ухватившись за койку, Дарвиш встал, передвинул саблю на бедро.

— Что ты делаешь? — закричала Чандра и едва услышала себя сквозь рев ветра.

Принц надел на руку щит, с грохотом упал на стену, и его голос вторгся во внезапное затишье:

— Иду за выпивкой.

— Что? — Чандра не верила своим ушам, но тут снова ударил шторм и чуть не выбросил ее из гамака.

Аарон хотел поймать принца за ноги, но корабль вздыбился, и юноша схватился за воздух.

Ветер вырвал тяжелую деревянную дверь из рук Дарвиша и ударил ею по наружной стене. Человек послабее был бы сбит с ног, но принц только засмеялся и, шатаясь, пошел в шторм.

Аарон встал и, цепляясь за стену, выбрался наружу. Мир стал бурлящей массой серого: тучи, дождь и море — не отличить, где кончается одно и начинается другое. Юноша прищурился, но смог распознать только более темную массу у перил и за ними полоску черного. Дарвиш? И земля? Перебирая руками, закалившимися от тысячи полночных восхождений, он пополз вперед, зарубцевавшаяся грудь отчаянно противилась, когда ветер или волна выбивали из-под него ноги, и он всей тяжестью повисал на руках.

Судно накренилось. Перила и тень принца медленно, величественно, ушли под воду. Затем «Грифон», как огромный пес, встряхнулся, снова выпрямляясь. По некой счастливой случайности Аарон ясно увидел ту часть перил. Они были пусты.

Юноша отпустил стену и сделал шаг, второй; к третьему он бежал. Затем шторм подхватил его и швырнул к перилам. Хлебнув соленой воды, Аарон закашлялся и с трудом встал.

Кто-то схватил его за — руку.

— Ты спятила? — закричал он Чандре.

— А ты? — крикнула в ответ девушка. И тут море поднялось и забрало их обоих.

Забаррикадировавшись в своей каюте, чародейка Четвертого хотела умереть, несмотря на то что чародей Седьмого продолжал самодовольно заявлять, будто никто еще не умер от морской болезни. Чародейка почувствовала, что душевная связь оставила «Грифон», но ей было уже все равно. Даже если б сам король приказал, она бы не оставила свое смертное ложе, чтобы сообщить об этом капитану.

10

Плащ обернулся как саван вокруг Аарона, и юноша отчаянно боролся, чтобы освободиться. Мир не имел больше ни верха, ни низа, только вздымающиеся серые воды бросали его вверх тормашками, словно игрушку великана. Легкие кричали, требуя воздуха, когда он наконец выскользнул из облепившей его ткани и лихорадочно засучил ногами, устремляясь к поверхности. Он уже думал, что немедленно сделает вдох или умрет, что даже вода будет лучше этого палящего давления за ребрами, как вдруг его голова вырвалась на воздух.

Дождь и морские брызги били в лицо — вперемежку сладкая вода и соленая. Аарон закашлялся, но сумел удержаться на гребне следующих двух волн. Справа в воде что-то темнело: возможно, голова Чандры или даже принца — юноша не знал, как далеко или близко может быть Дар, только что он был еще в пределах десяти его ростов. Но тут белая, пенящаяся стена обрушилась на вора, и он снова боролся со стихией за свою жизнь.

«Ну, если ты и правда хочешь умереть, юный Аарон, мой мальчик, почему ты не перестаешь бороться? — Фахарра развела костлявыми руками. — Нет, погоди, прошу прощения, это значило бы сдаться, а Единственный запрещает тебе сдаваться».

Еще один глоток воздуха. Еще одна волна швыряет его в глубину, поворачивая, и снова поворачивая, и снова. Вор перестал понимать, откуда идет этот постоянный рев, — от шторма или из его собственной головы. Сумка на поясе — с оставшимися деньгами и его инструментами — становилась все тяжелее и тяжелее, увлекая вниз. Молотя воду, Аарон снова вырвался на поверхность и со всей силой бросился на крутящееся рядом тело.

На секунду они сплелись, их руки и ноги двигались дружно в неистовом танце, затем шторм подхватил их и закружил порознь.

— Дар…

Аарон подумал, что, вероятно, уже слишком поздно, но исхитрился зацепиться пальцем за ремень. Принц был вялый, тяжелая сабля тянула на дно, и только ярость волн удерживала его на плаву. Аарон не мог

определить, сам ли движется принц, или барахтается по воле шторма. Вор мог лишь вцепиться в его пояс, чтобы держать их обоих на волнах, которые поднимали их и бросали к берегу. И надеяться, что море еще не победило, что он не тащит рядом с собой труп.

«Я не люблю его, — сказал Аарон богу своего отца. — Не люблю. У него нет причины умирать»

Море с презрением выплюнуло Чандру на берег. Ударившись коленом о камень, она вскрикнула, благодаря богов, что хватило воздуха для крика. Волны все еще засасывали, тянули за ноги, и девушка поняла, что надо двигаться, что море может забрать ее так же легко, как отпустило, но у нее не было сил.

Чандра захлебнулась, и вода потекла из носа. Руки и ноги были как ватные, словно кости растворились и вымылись водой.

Нахлынула волна, подняла ее, и чародейка отчаянно схватилась за камни, не обращая внимания на то, что их острые края и расколотые ракушки врезаются в пальцы. Паника толкала ее вперед. На четвереньках, со склоненной под тяжестью мокрых волос головой, она поползла, закрывая глаза от проливного дождя, хлещущего в лицо.

Наконец она добралась до безопасного места, где только брызги могли достать ее, и рухнула, прижимаясь щекой к камням.