Александр Ладейщиков - Кот баюн и чудь белоглазая Страница 38

Коттин, отмахиваясь от наседавших птиц, подскочил к мешку, хряпнул сапогом по выпуклости — внутри пискнуло, затрепетало, но одна птица всё-таки умудрилась выскочить, шмыгнуть в ночной лес, держа в клюве что-то блестящее. Тут же стая подхватилась, загалдела, спустя мгновение исчезла. Только шорох ветвей свидетельствовал о существовании птиц, но вскоре затих и он.

Коттин стонал, охватив руками перевязанную голову, Мишна мокрой тряпкой вытирала кровь на спине нового господина. Тот ворчал:

— Ну вот, стащили подаренное Кварой колечко, а ведь оно должно сработать — по предсказанию Фавна. Слышал я, что в дремучем чудском лесу до сих пор живёт древняя ведьма — никак, это её происки! Ну что ж, придётся наведаться к ней в гости!

— Коттин, ты всё в лесу знаешь, — тихо сказал Стефан, — так ведь? Что это за древняя ведьма? Страшная Баба Яга?

— Ну почему сразу страшная? — удивился бывший Кот. — Она же колдунья! Умеет и молодой предстать!

— А потому страшная, что один купец сказывал — она заманивает добрых молодцев в гости, да в печь сажает! И ещё детей забирает!

— Ну, доберёмся до места, я тебя вперёд пошлю — сам поглядишь, что за печь, и что за Баба.

Мишна ревниво блеснула глазами, повела плечами — груди заманчиво колыхнулись. Отъелась девушка на жареных перепелах и поросятах! Коттин отвернулся, лёг удобнее, стал думать о том, что неплохо было бы оказаться в Белозерске. Хорошо бы до Зимнего Солнцеворота добраться.

С первыми признаками рассвета, вскочив в полный рост, затоптав угли красными, с прорезями, сапогами, Коттин растолкал Стефана, тот, в свою очередь, разбудил девушку. Все быстро умылись снегом, потом пробежались вокруг дымящегося костра — разогнали кровь. Перекусили ножкой вчерашнего глухаря, пошли на север. Деревья спали, окутанные первыми лучами холодного солнца, ветки, сухие листики, колючие иголочки покрылись нежнейшей белой изморозью. Вокруг стояла мёртвая тишина. Путники продвигались осторожно, но быстро, под ногами хрустел снежок, холодный пар, струящийся при дыхании, собирался в облако, которое медленно таяло за спинами.

На высокой сосне сидели нахохлившиеся вороны — дремали чутко, один не спал вовсе — посматривал чёрными бусинками глаз, в клюве зажал что-то блестящее, невероятно красивое. Хорошее украшение для гнезда — в нём уже припрятана серебряная монета и фиолетовый гранёный камешек. Ворона довольна. Но, вот это — сияющее и драгоценное, он жене не отдаст. Тут можно поторговаться с самой Хозяйкой. Может быть, возьмёт в Учёные Говорящие Птицы? Хорошо бы! Почему не взять? Прадед, что прожил триста лет, состоял в стае, сопровождающей самого Одина!

Внезапно ворон услышал тихий хруст снежка, кто-то осторожно шёл по лесу, прямо к сосне. Птица, ещё плотнее сжав клюв с блестящим колечком, громко захлопала крыльями. Вороны моментально проснулись, на мгновение замерли, услышав шорох, потом взлетели всей стаей, громко каркая, полетели на восход, к избушке старой ведьмы. «Стойте!» — хотел, было заорать чёрный ворон, но, вспомнив, что клюв открывать нельзя, спустился на нижнюю ветку, чтобы при свете дня разглядеть путников.

Стая шумно опустилась на тын, изобразила вороний грай. Из преобразившейся накануне избушки вышла молодая женщина, на фоне светлого платья ярко краснели бусы, посмотрела на птиц нетерпеливо.

— Хозяйка, мы тут, — проскрежетал ворон, коверкая речь, — Наш старший остался смотреть!

— Вы подслушали, куда они идут, как их зовут? — спросила молодая колдунья, поправляя душегрейку.

— Мы не знать! Они говорить про старые времена! Наш старший взять у них волшебство! Каррр! Их трое!

— Сама знаю, что трое! — крикнула Баба, так, что стая шарахнулась, но никто не взлетел, только нахохлились, взъерошили загривки.

— Простить, хозяйка! Наш старший скоро всё узнать!

— А волшебная игрушка, ясное дело, осталась у него? — спросила Яга.

— Каррр! — согласились вороны.

— Быть беде, уж больно рожа у их предводителя деловая, знавала я одного такого! Не отдадим им волшебный амулет, коль он к нам в руки попал! Эй, ступа, ступай ко мне! Эй, метла, прыгай в руки, заметай следы! Полетели! Показывайте, бездельники, дорогу!

Прошло уже полдня, солнце зацепилось за острую верхушку тёмно-зелёной ели, да и остановилось там, поглядывая с любопытством на поляну с одинокой сосной.

Снег вокруг дерева был плотно утоптан. Коттин сбросил куртку — ходил, размахивая руками.

На ветке, локтях в десяти от земли, сидел ворон, насмешливо поглядывая чёрными глазками. В клюве блестело колечко, подаренное бывшему хозяину кольца какой-то Кварой. Ворон был доволен — за время, проведённое на ветке, он узнал имена путешественников, историю волшебной вещицы. Из неудобств — пришлось несколько раз уворачиваться от еловых шишек, которые в него швырял Коттин. Один раз он даже попал в воронью грудь, пришлось ещё сильнее сжать клюв, чтоб не каркнуть от боли. Никак не может расстаться с бывшим имуществом! В поясе хранить надо драгоценности, а не в мешке, доступном для мудрых воронов!

Вышел молодой, светлоусый, по имени Стефан, заблажил: — Именем Христа Пантократора! Спасителя Вседержителя! — перевёл он с эллинского языка на местный диалект, — Во имя всех святых! Заклинаю! Отдай, тварь, кольцо!

Ворон задумался — можно ли в новой вере заклинать кого-то? Или только в старой? И обидно ли слово «тварь»? Выходило, что нет — Один, хозяин прадедушки, тоже умел творить волшебной метлой — так что и новый Спаситель, видимо, Творец. Наконец, Стефан, молодой парень, устал читать молитвы.

Вышла молодая девушка, Мишна. Ворон хитро прищурился, начиналась сказка-неотвязка:

— Отдай колечко, славная птичка! Мы тебя с собой возьмём! Будешь каждый день мясо кушать! Мы тебя говорить научим! (ворон внутренне расхохотался и чуть не раскрыл клюв). Будешь при господине Коттине состоять Учёным Вороном! И ворону твою возьмём!

Ворон наслаждался обещаниями, лившимися из уст девушки. Только гнев Хозяйки страшнее. Она-то настоящая ведьма, в отличие от этих людишек, ухвативших невесть где, за какие-то услуги волшебную вещицу, и теперь бредущие в город за властью и удовольствиями! Отдашь волшебное кольцо — Хозяйка под землёй найдёт несчастного ворона! Наверняка, она уже всё знает и летит сюда — таких вещей в Мидгарде осталось мало, очень мало!

Когда солнышко отцепилось от верхушки ели и решило покатиться дальше по небосводу — устали все. Коттин принял решение — он зашёл за дерево, отцепил флягу, сделанную из маленькой круглой тыквы, проглотил пару глотков чего-то терпкого. Ворон вытянул шею и чуть не свалился с ветки, в ужасе закрыв глаза — молодчик превращался в страшного оборотня, врага всех птиц — большого Кота с длинными когтями. От страха ворон чуть было не заорал, но, вцепившись лапками в ветку, заставил себя замолчать. Прадедушка рассказывал про такое существо, и ворон почувствовал себя очень неуютно — он попал между равновеликих волшебных сил. Как бы пух и перья не полетели вместо должности Учёного Ворона. Вот оно как — учёным-то быть.