Сергей Костин - Пепел Ара-Лима. Страница 38

— Ты что, не видишь, подлая кэтерийская собака, какая вокруг темнота. По-твоему, я зря собирал дрова, чтобы зажечь священный костер, который освещает всю долину? Отвечай великому королю, или я отрежу твою голову!

Элифас, сын убитого кэтеровскими солдатами ремесленника, готов был расплакаться:

— Сам ты подлая кэтерийская собака! Я уйду и расскажу все Учителю Самаэлю. И тогда посмотрим, кто из нас собака!

— Уходи, — Гамбо отвернулся и подмигнул товарищам. — Если ты не хочешь стать одним из нас, если хочешь всю жизнь играть с девчонками, уходи. Мы не любим трусов. А с предателями поступаем так!

Деревянный меч описал широкую дугу, срывая с ветки несколько листьев.

Элифас шмыгнул носом, поковырялся ногой в траве и, подумав, сказал:

— Могу ли я подбросить в костер несколько веток. Ночь и впрямь темная.

— Конечно, гражданин Элифас, — Гамбо вернулся на свое место, гордо посматривая на стоящего на камне Аратея.

Молодой король кивнул молочному брату:

— Мы собрались здесь, в священном для нас месте, чтобы принять в наш тайный союз новых воинов. Назовите себя, граждане долины!

Пять мальчишек, включая и Элифаса, назвались, делая по шагу вперед.

— Хорошо. Известно ли вам, граждане, что требует наш союз от каждого, в том числе и от меня? Я напомню. Цеперий Гамбо, прикажите солдатам обнажить мечи!

— Мечи вон! — заорал Гамбо, выхватывая свое оружие.

Пятнадцать деревяшек показали острие небу.

— Мы, тайный и секретный союз долины Зеленого Сердца, превыше всего ценим преданность Ара-Лиму! Каждый, кто вступил в наши ряды должен любить свою страну и ненавидеть врага. Наш союз открыт для каждого воина, кто мечтает отомстить Кэтеру. Мы не принимаем девчонок, этих плаксивых и глупых созданий. Никто из нас не должен ничего рассказывать взрослым, и даже Учителям, о том, что происходит в этом священном месте. Отличившиеся воины будут получать награды и звания. Когда нас станет больше, вы станете ерантами, цепериями и кодерами. Может быть, если в долину будут приходить новые беженцы, кто-нибудь из вас станет майром или гуратом. И последнее. Помните, каждый из вас готов будет отдать жизнь за Ара-Лим и за своего товарища.

— По-настоящему? — спросил Скок, горняцкий сын, получивший свое имя потому, что все время подскакивал на месте.

— Если хочешь играть в игрушки, ступай к мамочке, — отрезал Аратей. — У нас все по-настоящему. Наши мечи остры, наши сердца открыты. Поодиночке мы слабы, но все вместе — мы несокрушимая сила!

Последние слова Аратей подслушал случайно, когда к Учителю Самаэлю приходили незнакомые люди в длинных плащах с такими же, как и у Учителя, длинными седыми бородами.

— Готовы ли вы стать воинами Ара-Лима? — понизив голос спросил Аратей, задирая повыше меч. — Готовы вы умереть за свою страну?

— И за своего короля? — вставил Гамбо.

Аратей хотел осадить брата, но передумал. Умереть за короля — звучит тоже достаточно торжественно.

— … И за своего короля? — повторил Аратей, стараясь смотреть на новеньких как можно более торжественно.

Пять тоненьких голосов ответили дружно:

— Готовы!

— Отлично! — сказал Аратей, спрыгивая с черного камня. — Перед тем, как вы станете нашими товарищами и нашими друзьями, вы должны доказать свою смелость и мужество. Видите эти камни?

Пять пар глаз посмотрели небольшую кучку светящихся камней, сложенную невысокой пирамидой у монолита.

— Каждый из вас должен спуститься в подземные лабиринты, дойти до подземного кладбища и принести оттуда по одному камню. После того, как вернетесь, останется последнее испытание настоящим железом и пройдя его без слез и крика вы сможете стать одними из нас.

— На кладбище? — зашушукались новобранцы. — Но на кладбище бродит злой демон Гютриз. Нам рассказывали, что он подстерегает тех, кто приходит на могилы и высасывает у них души.

Аратей усмехнулся:

— Гютриз высасывает душу только у трусов. А к смелым воинам он боится приближаться. Если так страшно, я готов отдать вам свой острый меч. Не демонов надо боятся, а сторожа Садила. Спросите у Гамбо. Он близко видел сторожа и может рассказать, что у того вместо рук здоровые клешни, а вместо зубов острые клыки. Правда доблестный цеперий?

Гамбо утвердительно кивнул и потрогал через штаны еще не зажившие раны от плетки сторожа.

— Настоящий зверюга.

— А испытание настоящим железом — это больно? — спросил Чикко, чье прозвище означало «проросшее зерно». Очевидно он получил его за свой маленький рост.

— Смелый солдат не должен думать о боли, — важно заметил Гамбо. — Я даже не закричал, когда Аратей испытывал меня. Мой король, позвольте я укажу короткую дорогу зеленым новичкам. Иначе нам не успеть до вечернего ужина.

Аратею не хотелось разлучаться с Гамбо, но веская причина в виде ужина перевесила желание.

— Идите. И вернитесь с победой! — сказал он, засовывая деревянный меч за веревочный пояс штанов. — К вашему возвращению с кладбища мы подготовимся к последнему испытанию. Да поможет вам Гран.

Цепочка детей, во главе с Гамбо, разглагольствующего о страшном стороже, скрылась за деревьями. Старый вход в подземные лабиринты, который Аратей и Гамбо отыскали совершенно случайно, находился рядом, в зарослях дикой прикрыш-травы.

— О, великие воины, овеявшие свои мечи славой! Вы знаете, что делать.

Четырнадцать человек, подхватывая все время спадающие с плеч простыни, выволокли из кустов тяжелый железный котел, весь в ржавых дырках. Общими усилиями затащили его на черный камень. Установили дном вверх. После чего бросились на поиски сухих дров. Священный костер должен быть ярким.

Аратей в это время забрался на дерево, стоявшее рядом с монолитом, пошарил в глубоком дупле и вытащил завернутый в тряпки предмет. Сполз, обдирая колени, вниз. Сел на траву рядом с костром. Дожидаясь, посланных за дровами друзей, ковырялся палкой в костре и бубнил под нос только что сложенную песню:

Твой верный мечТару-ра-руГорит огнем небесным.Твой верный мечТару-ра-руОславь огнем и местью.

Если бы Аратей был немного повнимательней, то непременно заметил, как, затаившись за деревьями, наблюдают за ним внимательные глаза. Но молодой король был слишком поглощен пляшущим перед ним огнем. Он любил смотреть на гибкие языки жадного пламени. Любил следить за искрами, что гасли, едва отлетали от породившего их костра.

Вернулись посланные за дровами. Свалили в огонь ветки, молча расселись вокруг костра. Прижались друг к другу плечами. Слушали внимательно бормотание Аратея, который, казалось, был не здесь, у черного камня, а далеко-далеко, за серыми горами. Слушали, шевелили губами, повторяя слова: