Евгений Константинов - Факультет рыболовной магии Страница 38

– Вчера меня словно околдовал кто-то, – сказал приятель. – Ладно, Алеф, если ты хочешь здесь рыбку поймать, послушай меня, что делать надо.

Все оказалось просто. Достаточно было забросить, блесну под противоположный берег, только не там, где росли пихты, а немного выше по течению. После заброса следовало подождать, когда течение само занесет блесну под деревья, и только тогда начинать проводку. У Железяки это прекрасно получалось. Форель реагировала на каждый удачный заброс: выходила за приманкой, пробовала ее, иногда после подсечки сходила, но чаще оказывалась в руках радостных лекпинов. Тубуз не успевал отнести и запустить в искусственную запруду одну рыбину, как Алеф уже снимал с крючка следующую.

– Все! Хорош ловить, а то в запруде для рыбы места не осталось! – запыхавшийся Тубуз попытался остановить приготовившегося сделать очередной заброс друга.

– Щас! – в азарте оттолкнул его Железяка. – По следнюю поймаю…

Но на этот раз блесна перелетела речку и намертво зацепилась за торчащий из земли корень. Пришлось тянуть на себя леску, пока она не оборвалась, и только после этого Алеф прекратил рыбалку.

Следующие два часа друзья посвятили приготовлению рыбы в разных видах: Тубуз, как и собирался с самого начала, варил уху; Железяка запекал форель в глине, фантазируя с добавлением разных пропорций специй, а также готовился сделать на углях шашлык. Настроение у лекпинов было приподнятое, ведь экзамен они практически сдали. Правда, беспокоило, как Тубуз будет отчитываться за утерянные снасти, да еще тревожила загадочность произошедших накануне событий.

Как оказалось, приятель Алефа не просто лишился одной из своих косичек. Там, где она недавно росла, то есть под коленкой, теперь на оголенной коже была бледно-зеленая татуировка в виде незнакомого узора, Тубуз то и дело задирал штанину и рассматривал ее, пытаясь разгадать смысл вытатуированных символов.

– Как думаешь, – наконец обратился он к Железяке, – может, когда вернемся, попытаться татуировку эту вывести? Вдруг это знак каких-нибудь темных сил?

– Думаю, надо будет татуировку кому-нибудь из профессоров показать. Они разберутся, какие-такие силы тебя того… как ты это называешь – околдовали!

– А кстати, Алеф, с тобой здесь без меня ничего подобного не приключилось?

Железяка посмотрел на друга и вспомнил, как Тубуз, раскинувшись, лежал на песке. Он и сам очнулся на берегу в таком же положении, но, в отличие от приятеля, никаких снов не помнил. Зато сейчас он вспомнил об одной утерянной вещице, которую неплохо было бы вернуть.

– Пойдем, поможешь мне в одном деле, – оставив вопрос без ответа, попросил он друга.

– У меня уха скоро закипеть должна!

– А ты пока котелок с костра сними. Все равно ведь уху к столу лучше горячей подавать. Да ты не переживай, мы ненадолго…

Через несколько минут лекпины подошли к тому самому месту, где Железяка поймал первую форель, а потом экспериментировал с корабликами. Сейчас Железяка, прихвативший с собой собранный спиннинг, освободил от застежки блесну и вместо нее пристегнул за колечко Изымс. Потом нажал на ноже какую-то кнопку, и из него, сверкнув на солнце, вылезли врастопырку три металлических щупа с пяточками на концах.

– Что это? – удивился Тубуз. – Ты что делать собираешься?

– Это Изымс, а эти щупы – магниты, – ответил Алеф, закатывая штаны выше колен. – У меня вчера, где-то здесь зевник утонул. Может, получится примагнитить?

– Где утонул-то? – спросил приятель, вглядываясь в воду, которая по сравнению со вчерашним днем была намного прозрачней. И тут же схватил за рукав друга, собирающегося войти в воду: – Подожди-ка! Что это там такое?

– Где? – проследил за направлением пальца Железяка.

– Да вон, на дне сверкает!

– Не вижу!

– Дай-ка сюда. – Тубуз выхватил у приятеля спиннинг и, не дав тому опомниться, опустил Изымс в воду в полутора метрах от берега. – Есть, наик! – тут же воскликнул он и вытащил на поверхности Изымс с прилипшими к щупам зевником, блеснами и чем-то, еще.

– Не понял! – сказал Алеф. – А блесны-то как здесь очутились?

– Оборвал, наверное…

– Так я их на той стороне оборвал, а одну вообще… на середине реки… выплюнул, – вдруг вспомнил Железяка.

– А это откуда? – Тубуз освободил из зажима… обычную лекпиновскую подколенную косичку, правда, без всяких украшений. – Это не мое!

Тубуз перевел взгляд на ноги растерянного приятеля и в удивлении открыл рот. На том же самом месте, где и у него самого, у его друга отсутствовала косичка, зато была точно такая же татуировка.

И в это время из воды недалеко от берега появились маленькие переруслы. Их было шесть, и они, образовав круг, спиной друг к другу, взявшись за руки и на две трети приподнявшись из воды, плавно покачивая хвостами, кружились, словно водили вывернутый наизнанку хоровод. И хотя переруслы были как две капли воды похожи друг на друга, одну из них Алеф все-таки выделил.

– Иррья! – крикнул он.

Разорвав круг, одна перерусла выплыла чуть вперед, поднесла свои маленькие ручки к губам и, томно закатив глаза, послала Железяке воздушный поцелуй. И, несмотря на отделявшее их расстояние, губы лекпина вдруг стали влажными-влажными, будто его и в самом деле долго и страстно целовали.

А в следующее мгновение переруслы разом погрузились в воду, оставив на поверхности лишь легкую рябь.

– Эй, а мой спиннинг, мой подсачек и мои блесны кто вернет? – возопил Тубуз.

– А давай поспорим, что твои якобы потерянные вещички сейчас где-нибудь на берегу омута тебя дожи даются! – сказал Алеф.

Тубуз посмотрел на друга и, обронив: За костром следи!, со всех ног припустил вдоль берега вверх по течению. А Железяка присел на ближайший валун и, крутя в пальцах свою косичку, стал эпизод за эпизодом вспоминать все, что вытворяли с ним коварные переруслы…

Глава девятая

Злой УМЫШЛЕННИК

Профессор юриспруденции факультета рыболовной магии Академии магических наук эльф Малач сидел за дубовым столом у себя дома в рабочем кабинете с плотно зашторенными окнами. Овальной формы стол казался очень массивным, его крышку-столешницу сплошь украшали дивные эльфийские узоры в виде листьев различных деревьев. Напротив Малача на краю стола возвышался письменный прибор чистого серебра в виде открывшего рот остроносого камнееда – мифической рыбы, которую пока никто в глаза не видел (ее появление в будущем было предсказано на одном из глобальных собраний профессоров факультета рыболовной магии много лет назад). Глаза камнееда, сделанные из рубинов, отражали свет настольной псевдокеросиновой лампы, в которой вместо горящей жидкости кружили множество огненных мотыльков. Отблески от крыльев этих мотыльков играли на стеклах многочисленных книжных шкафов, плясали по мягкому ворсистому ковру, в центре которого был вышит изящный рыбодракон, держащий в пасти лосося. Облаченный лишь в гладкий шелковый халат, профессор выглядел сильно озабоченным. Еще бы: во время экзаменов, которые закончились чуть меньше трех часов назад, пропал один из кандидатов в студиозы. Экзамены, безусловно, проходили не в кабинетных условиях, поступающие отроки на целые сутки остались наедине с природой, где им предстояло проявить мастерство в умении ловить рыбу и готовить из нее пищу.