Наталья Резанова - Дорога висельников Страница 38

Вскоре после того, как поселения в Открытых Землях стали хотя бы отдаленно напоминать города, появился и первый в этих местах монастырь. Говаривали, правда, что в баснословные времена были здесь какие-то скиты, но кто знает, кому в этих скитах поклонялись?

Покровитель, точнее, покровительница новопостроенного монастыря была известна. Обитель возвели во имя святой великомученицы Евгении. Когда она жила на свете и кто ее мучил, Фелимид имел представление смутное. Гораздо важнее было то обстоятельство, что монастырь был карнионского устава и обладал правом убежища. При первых своих визитах в Открытые Земли Воллер встретился с настоятелем, отцом Джеремией, и побеседовал с ним задушевно.

Настоятель поведал, что, согласно обычаю, монастырь обязан предоставлять убежище всем, кто его просит. И посетовал на то, что иные люди понимают право уж слишком широко, полагая, что благодаря ему могут безнаказанно грабить обитель и обирать монахов. Монахи готовы дать им отпор, но, увы, они немногочисленны и почти безоружны, так что приходится терпеть бесчинства разбойников и беглых каторжников.

Фелимид понял настоятеля совершенно правильно. И пообещал обители защиту и, по возможности, материальное подспорье. Взамен монастырь должен был предоставлять приют людям Дороги – что, в общем-то, он и так обязан был делать. Но так или иначе за несколько лет у Святой Евгении успели понять, что услуги, оказываемые Дороге, вовсе не обременительны в сравнении с пользой, которую приносит это сотрудничество.

И на сей раз отряд, направляемый к приснопамятному мосту, Воллер намеревался сформировать в монастыре. Туда должны были прибыть все, кто ожидался, – по разным тропинкам, вливавшимся в Дорогу.

Кроме того, Фелимид не преминул сообщить настоятелю о вероятном переходе Открытых Земель под управление тримейнского назначенца. Отец Джеремия ответил, что обратится к императору с прошением, дабы сохранить за обителью право убежища. Его величество в делах веры известен своим добросердечием, так что вероятность благоприятного ответа довольно велика.

Что ж, как говорится – все раскроено, осталось только сшить. У Воллера были еще кое-какие дела в Уриарке, а по возвращении он сразу направился в монастырь. Там ему сказали, что один из гостей уже прибыл. Это был как раз тот, кого доставили из Тримейна. Согласно полученным Воллером отчетам, это был офицер, которого угораздило вляпаться в темную историю с наследством, куда вдобавок примешалась инквизиция. Единственное, что в нем интересовало Воллера, – это его воинские навыки, ибо на данный момент он из клиента становился человеком Дороги.

Означенный Сигвард Нитбек оказался мужчиной лет под тридцать, с обветренной физиономией, серыми глазами и русыми волосами – прежде коротко остриженными на карнионский манер, но успевшими несколько отрасти. Явно не из столичных гвардейцев, которые великолепно дуэлируют на площадях и перекрестках Тримейна, но в Открытых Землях бесполезны. Это несколько успокаивало. Что настораживало – так это его спокойствие. Конечно, люди всякие бывают, но мало кого оставит равнодушным потеря состояния, положения в обществе, не говоря уж о смертельной опасности. А этому вроде было что терять. Но, казалось, это его совсем не волнует. Так что он либо в совершенстве владеет искусством притворства, либо ему в высшей степени наплевать на свою и чужую жизнь. Неизвестно, что хуже.

Воллер рассказал ему вкратце про историю с мостом, что не вызвало никакого удивления.

– Вам это не кажется странным? – спросил Воллер.

– Насколько я понимаю, это задание следует расценивать как приказ.

– Верно.

– Так какого черта я буду обсуждать приказы?

Это могло прозвучать как шутка, но взгляд у Нитбека был пристальный, что-то в нем было даже неприятное.

– После того как заказ относительно моста будет выполнен, возможно, вам еще придется поработать на нас… некоторое время. По вашей воинской специальности. Потом мы переправим вас за границу империи. В Европу или в Дальние Колонии.

– Ясно.

Решительно, этот тип был непрошибаем. Может, так оно и к лучшему.

– Вот еще что. До того, как появятся остальные, надо уговориться, как вас называть. Чем меньше людей будет знать вашу настоящую фамилию, тем лучше.

– Согласен. Пусть будет… например, Маркхейм.

Фамилия была не дворянская, а в Тримейне человек низкого происхождения не добился бы офицерского звания. Но Воллер не стал ломать над этим голову. В конце концов, у него здесь не регулярная армия.

Зашел отец Джеремия – бодрый старец в коричневой рясе. Он был высок, но несколько сутулился от возраста. Лысина успешно заменяла ему тонзуру – только на затылке имелся небольшой венчик волос, зато брови были представлены в изобилии. Тут он мог даже с Роуэном поспорить. Бросив на беседующих взгляд из-под этих бровей, он благодушно кивнул:

– Вижу, вы пришли к согласию, дети мои. Надеюсь, так будет и впредь.

– Я тоже надеюсь… когда подойдут остальные. Кстати, забыл предупредить – среди них есть женщина. Взрывы – это ее работа.

Если данным сообщением Воллер надеялся поразить Сигварда, то тут он промахнулся. Капитан и глазом не повел, как будто женщины, посвятившие жизнь взрывам, раньше попадались ему десятками. Зато настоятель возмутился:

– Сын мой, сдается мне, это уже чересчур. Я не подозреваю вас в дурных намерениях, но здесь все же мужской монастырь!

– Ну-ну, – поспешил успокоить его Воллер. – Эта женщина не из тех, кто способен смутить мужской покой. Разве только в обратном смысле, если вы понимаете, о чем я… – Фраза приобретала уж слишком двусмысленный оттенок, и Фелимид не стал ее заканчивать. – Короче, отец, можно не волноваться за вашу братию. – Ему хотелось поскорее оставить скользкую тему, и он, дабы заставить настоятеля забыть о визите женщины, добавил: – И еще будет человек, присутствие которого может прийтись вам не по нраву… мне – так придется. Это пресловутый Перегрин.

Воллер предполагал, что маг в монастырских стенах возмутит отца Джеремию еще сильнее, чем женщина. Напрасно. Настоятель был родом из Карнионы, где служители церкви издревле смотрели сквозь пальцы на занятия магией, и он никак не проявил неудовольствия.

Зато Нитбек, то бишь Маркхейм, который на протяжении предшествующего обмена репликами посматривал в окно гостевых покоев на лес, подступавший к самой ограде монастыря, повернулся к Воллеру.

– Перегрин? Он еще жив?

Воллер несколько удивился. Перегрин был не из того разряда людей, что связываются с армейскими офицерами.

– Жив, говорят. Вы с ним знакомы?

– Ни разу в жизни не видел. Слышал кое-что.