Александр Доставалов - Ожог от зеркала Страница 38

– Понял, будет сделано. – Тарас разъединил связь. – Надо настройку поменять, этот лось меня доконает.

Рядом покатывалась со смеху Варька. Школяр сладко зевнул, деликатно отвернувшись к стенке, затем снова повернулся к подруге и, окончательно проснувшись, потянулся к её плечу.

– Что, Варя, не спится?

Та оценивающе на него посмотрела, пытаясь сообразить, спится ей или не спится, потом всё же решила, что партнер подходящий.

– Ну ладно, охальник, подкатывай. Что у нас в ночной программе?

– Не, я не понял. А о чем это мы думали? Или о ком?

Варя закатила хитрые глаза.

– Мы думали, что жаль. Жаль, где-то запропастился лапушка Борислав.

Глава 17

– Эй, ты... Где тут хороший постоялый двор? – Грач по-хозяйски свистнул, ускоряя движение грибника. У тропинки, выходящей к дороге, остались две большие корзины.

– Митрофанов самый лучший... – Селянин посмотрел на обоих всадников. – Вам только Митрофанов и подойдёт.

– Я понял, ты покажи, куда ехать.

– На развилке направо и ещё почти версту. Там высокий дом, не ошибётесь.

На пальцах седого мужика, перебиравшего грибы, налипла чёрная корка. Лизо брезгливо передернулся.

– Червей сортируешь, дед? Скоро и они до тебя доберутся.

– Всему своё время, недобрый человек.

– Как ты меня назвал, обмылок?

– Вы меня слышали.

Грач и Лизо переглянулись. Лизо крутнул пальцами – и мужика повело: левое плечо сгорбилось, выворачивая руку и лопатку, но страха в глазах не появилось.

– Ты что себе позволяешь, смерд?

Старик, покряхтывая, улыбнулся. Лизо остановил движение руки.

– И чему это ты скалишься? – Грач тронул поводья, подъехав к мужичку вплотную. Тот по-прежнему улыбался, не пытаясь отвести взгляд. Выцветшие глаза были спокойны. – Ты считаешь, мы недостаточно хороши? – валч чуть-чуть повысил голос.

Селянин ответил тем же ровным тоном:

– Волк не плох и не хорош. Но он опасен.

– Волк бывает голоден, – усмехнулся Лизо.

– Волк не ест грибов, – спокойно ответил мужичок.

Всадники переглянулись.

– Ладно, дед. Ступай к своим корзинкам.

Седой мужик кивнул, будто и не сомневался в подобном исходе разговора.

– Приятно встретить такую силу, – сообщил он валчам. Повернулся и пошел перебирать грибы.

Грач, хмыкнув, посмотрел на Лизо.

– Он ещё и последнее слово за собой оставил. Ты никак его пожалел?

Лизо покачал головой, с удовольствием глядя на старика.

– Жалость унизительна. Этому человеку жалость не нужна. Он слаб, но высок духом.

– Хорошо выглядишь, цветный.

Никита был доволен. Приятно, наверное, совершить такое дело, подумал Тарас. Реально жизнь спас. Освободившееся от проклятия тело как будто напевало, тихо позванивая. Отходняк называется. Он пожал протянутую руку, затем притянул цветного к себе, и они обнялись.

– Пойдешь сегодня на бои? – Никита выжидающе осклабился.

Вопрос был почти риторическим. Тарас пропустил бои всего однажды, и то потому, что, загуляв, проспал. Лучшее в городе зрелище стоило посмотреть. Вопрос был скорее предложением пойти вместе. Альтернативой выступала Варька, в отдельной компании с которой школяр последнее время посещал стадион. Пойти всем вместе... Нажремся же к вечеру, лицемерно забеспокоился Тарас, предвкушая попойку. Надо бы лекции подогнать – отстал за последнюю неделю, и вообще... Коллоквиум скоро... Вопрошавший Никита успел удивленно приподнять бровь, но Тарас всё же кивнул, соглашаясь. Осторожность последних дней переросла в некоторую заторможенность.

– Варьку возьмем?

– Конечно. Жаль, Ярик ещё плохо ходит.

– Он бы и так, наверное, не пошел. Так что пусть отлежится.

– Молодец всё-таки пацан.

– Однозначно. Будем его в свой цвет настраивать.

– Ты его сначала получи, свой цвет. Или хотя бы оттенок.

– Вот как получу, так и будем настраивать. Да и так уже ясно: либо фиолетовый, либо сирень.

Никита поморщился. Судя по всему, сиреневый вариант ему не нравился.

– Цвет пока отложим. Через год. Может, тебя вообще в серый сектор запрут.

– Нас.

– Ну, нас. Так что, с Варькой идём? Я тогда тоже кого-нибудь возьму.

– Зачем тебе кто-нибудь? Пиво попусту тратить.

– Ты, однако, эгоист. Ты, значит, с Варькой, а я, значит...

– И ты с Варькой.

– Интересно. Так тебе-то вечером... А мне какой смысл?

– Можно подумать, тебе не с кем вечером. Это от дневного пива не зависит. Впрочем, как хочешь.

Никита поскреб квадратный затылок.

– Ты прав. И так по уши в долгах. Пусть лучше они нас приглашают.

Варька насупилась, когда узнала, что идут они втроем, но Тарас не обратил на это внимания. Тем паче что месяц назад, на прошлой луны боях, он вообще пообещал, что ходить будет без неё. Основательно тогда поругались. И два серебряных ногтя проиграл. Это сейчас она спасительница и лапушка, а тогда капризничала: мол, мало внимания обращаешь. Сточила в одиночку два флакона сбитня, и поначалу как-то не разбирало её, а потом вдруг разобрало, взяла третий, наклюкалась, визжала громче глины, швырнула на арену пустой флакон, за что, ежели поймают, двенадцать ногтей платить положено, хорошо, никто не стукнул. Моталась стража по трибуне, но не нашли, а когда уже расходились, ухитрилась встрять в компанию новослободских. Те и приставать-то не собирались, но она тогда, в пику Тарасу – в чем-то он, по её понятиям, провинился, – и глазки строила, и улыбалась плечиком наружу, чуть не на коленки усаживалась, а как приобняли её, начала целомудренно отбиваться. Причем агрессивно отбиваться – левой сбоку, правой снизу, со знанием дела, так сказать. Тот пацан сначала опешил, потом, конечно, завёлся, и Тарасу пришлось добавлять, защищая её, непорочную. А вообще новослободскому зря попало – любой бы так же, и хорошо, что нормально обошлось. Отрицаловка тогда уже слетела, после боев народ вменяемый, нормальные рабочие пацаны. Потом могли и подружиться – ну, так, чуть-чуть, интерес по жизни разный, но в ухо, по уму, следовало засветить не только хватателю, но и Варьке, чтоб впредь прилично себя вела. Под конец она совсем разомлела, зюзюкнула ещё сбитня и что-то выдала про Лану – видно, сплетня дошла. И это она в отместку, так сказать. Тарас тогда честно сказал, что никакого флирта с Ланой у него нет, – умолчав, что эта стадия осталась в прошлом, обозвал Варьку дурой и зарекся строить семейную парочку. Поругались. Хотя, поди ж ты, он вот как-то всерьёз это запомнил, а Варька... Затаи она тогда злобу, не смогла бы ему жизнь спасти, даже если б захотела.

Теперь конечно. Теперь пылинки придется сдувать. Кругом должен.

Создатель, чего ж ему ещё надо? Девчонка чуть в могилу вместе с ним не закопалась, а он ерунду вспоминает. Тарасу стало стыдно. Маленько он и за себя порадовался: мол, совесть есть, не все потеряно.