Огонь и вода (СИ) - Кальк Салма Страница 39

Уж конечно, она выросла не в доме дядюшки Шарля, и всё знает о всякой выпендренной одежде. Во всяком случае, запонки застегнула быстро и ловко, и ещё спросила – есть ли булавка.

- Чего? Какая, к чёрту, булавка? – не понял Рыжий. – Чтоб не болталось, что ли?

- Чтоб красиво, - невозмутимо сказала она, но в глазах черти плясали.

Тогда он просто достал и дал ей в руки шкатулку со всякими ерундовинами, которые остались от отца и прочих предков. Он сам как-то не отваживался туда заглядывать, мало ли, что там, но вдруг она что-то толковое найдёт?

- Ух ты, - похоже, нашла.

Фиалочка просто постелила на кровать полотенце и вывалила на него всё содержимое шкатулки. И глаза у неё при этом сверкали так, что он слегка забеспокоился – пойдут ли они сегодня куда-нибудь. Так, самую малость забеспокоился, потому что если не пойдут, то он сейчас стащит с неё это платье… или нет, не сразу стащит, сначала будет гладить мягкую ворсистую ткань, и её через эту ткань…

- Вот, смотри! Но запонки придётся заменить.

На Фиалочкиной ладони лежали три голубых звёздочки, они так и сияли в свете заходящего солнца. Красиво! Где это она только выкопала?

В общем, он охнуть не успел, а две из них уже сияли у него в манжетах сорочки, а третью она присобачивала куда-то к смокингу. И ещё сунула старинный перстень с такой же сияющей каменюкой, и велела надеть.

- Там защитное заклинание, - пояснила она.

- А ты откуда знаешь?

- Чувствую. И если ты дашь себе труд прислушаться – тоже почувствуешь. А вообще тебе бы и в уши вместо этих твоих колечек тоже бы что-нибудь подобрать.

Что? В уши? На фига? Или ей виднее?

- Но сейчас уже поздно, потом подумаем, - она шевельнула пальцами хитрым жестом, и вся эта куча металла и камней послушно приподнялась и вернулась в шкатулку. И крышка закрылась, и замочек. Ух!

- Ты великая волшебница, - промурлыкал он ей в ухо.

- Застегни, пожалуйста, - она перекинула волосы на грудь и сунула ему в руки какое-то произведение ювелирного искусства.

Он глянул – чёрт, а похоже! Семь камней, очень похожих на те, что были в его запонках, переливались, связанные сложной системой цепочек. Рыжий нашёл застёжку, понял, как она работает, примерился… и уткнулся носом в то место её шеи, где кончались длинные волос, и росли маленькие, пушистые.

- Эй, ты не кот, - сказала она со смешком.

- Я не кот, я лучше, - рассмеялся Рыжий, застегнул ей эту штуку, а потом ещё и браслет. – Скажи мне, сокровище моё, это что – каждый раз так, да? Если в Оперу?

- Можно и не каждый раз, но если сегодня мы будем сидеть в министерской ложе, то об нас все присутствующие глаза обломают, поверь. И ещё журналисты.

- Что? Какие, нафиг, журналисты?

- Которые пишут о театрах и вообще о культуре. Таких хватает.

- Вот и пусть пишут о культуре, мы-то на хрена им сдались?

- Как же, новый глава «Волшебного дома», молодой, харизматичный, рыжий и наглый, - рассмеялась она, сняла с вешалки его смокинг и подала ему. – Надевай уже.

- Что, прямо так про меня и пишут? – так-то он не против, пусть.

- Может и не такими словами, но смысл тот. Ты, что ли, не читаешь? Спроси Вэл, пусть она тебе подборку сделает, она всё это железно мониторит.

Точно, у него же есть целый пресс-секретарь, пора уже привыкнуть.

- Спасибо, спрошу. Я и впрямь не подумал.

- Это не самое страшное в жизни, поверь, - улыбнулась она.

Обошла вокруг него, осмотрела. И такой восторг он прочитал в её глазах, что… Гори она, эта Опера, в общем! На него девчонки так смотрели, было дело, но чаще всего – или когда он был одет во что-то, более привычное, и ещё на мотоцикле, а то и вовсе без одежды. Но что он может восхитить кого-то в этом вот маскарадном костюме, в котором и в рожу-то дать затруднительно?

- Ты…

- Я, да, - она дотянулась и поцеловала его. – Ни разу в жизни не ходила в оперу с таким красивым мужчиной, вот. Тебе говорили, что ты прекрасен? Нет? Значит, слушай и запоминай – ты прекрасен. Я восхищаюсь. И ещё я знаю, что ты умеешь не только красиво стоять и ходить, а и ещё кое-что…

- Что же? – интересно же.

- Потом расскажу. Когда вернёмся домой. Я вызываю такси.

- На чёрта такси?

- Что, даже и бокала вина не выпьешь в антракте?

- Я? Ну, наверное, выпью. Ладно, вызывай.

Такси нашлось быстро, она впорхнула в туфли на каких-то невесомых высоченных каблуках, подхватила чёрную кружевную штуку, через которую её плечи смотрелись ещё соблазнительнее, почесала нос Серого и сообщила:

- Я готова. Отправляемся.

Значит, отправляемся.

Пока вся эта суматоха выглядела даже весело. Ещё веселее было бы теперь никуда не ходить, а потихоньку раздевать друг друга обратно, но может быть, у них ещё получится – потом, когда вернутся? А пару часов он, так уж и быть, потерпит.

Глава двадцать вторая, в которой ходят в Оперу и другие места

Катрин была очень благодарна Изабель за приглашение, потому что, только лишь войдя по мраморным ступеням в великолепное здание, снова очутилась в детстве. Те же звуки, те же запахи, точно такой же свет – всё это навалилось и поглотило в себе. Она остановилась, зажмурилась… точно, всё так, будто она снова маленькая девочка, и пришла с мамой смотреть сказку про волшебных жаб, приносящих богатство и счастье…

- Фиалочка, ты чего? – Рыжий мгновенно обхватил её за плечи. – Что случилось? Ты в порядке?

- Да, спасибо, - закивала она. – Понимаешь…

- Пока нет. Расскажи, постараюсь понять.

Вообще о таком не говорят, но он кажется тем человеком, с которым можно.

- Ты когда-нибудь смотрел балет «Волшебная жаба»?

- Нет, конечно, мне только сказку бабушка рассказывала, и ещё книжка с такой сказкой у меня была, может, где-то в старом доме и лежит, - откликнулся он.

- Нужно сходить, - сказала Катрин. – Потому что это самая-самая волшебная сказка, и балет тоже волшебный. Он у меня в детстве был самым любимым. Я, конечно, никогда не видела, как мама исполняет партию заколдованной принцессы, но её друзья много рассказывали об этом. И сейчас я вошла… и как будто мне снова пять лет. Всё такое же. Только вокруг не дети, а взрослые.

Он развернул её к себе и посмотрел серьёзно.

- Это же очень хорошие воспоминания, так?

- Так.

- Значит, храни. В таких воспоминаниях сила. В таких местах – тоже. И спасибо, что поделилась, - он легонько поцеловал её. – Идём? Ты, наверное, знаешь, где мы должны сидеть?

- Конечно, - улыбнулась Катрин. – Пойдём, найдём Изабель.

Изабель нашлась недалеко, и с ней был мужчина, красивый холодной северной красотой – если кто такое любит, конечно. Он был безупречно одет и безупречно вежлив – приветствовал их с Вьевиллем, пожал ему руку, поцеловал руку Катрин и даже слегка поклонился. И он, несомненно, был некромантом. И звали его Джон, лорд Торнхилл. А на Изабель он смотрел… наверное, так выглядит крайняя степень интереса и увлечения у вежливых и выдержанных некромантов.

Более того, раньше Катрин только такой вариант и признавала. Строгость и выдержка, и достаточно. Сейчас же, посмотрев в глаза Вьевилля, да не раз… эх, точно она думала, что он сбил ей прицел. Сбил же. Теперь она всё и всех будет мерить по нему.

Тем временем Изабель разговаривала с седовласой дамой-капельдинером, та обернулась… да это же госпожа Марта!

- Здравствуйте, госпожа Марта! – Катрин очень обрадовалась встрече.

- Здравствуй, деточка, - разулыбалась госпожа Марта. – Как твои дела? Снова в столице или проездом?

- Снова, - кивнула Катрин, - с недавних пор работаю. Надеюсь, буду приходить часто!

- Вот и чудесно! Пойдёмте, я вас провожу, - и добавила уже вполголоса: - Какие мужчины! Загляденье просто! Правильные! Сразу видно – непростые!

Вот уж точно – непростые, усмехнулась про себя Катрин.

В ложе можно было разместить восемь человек, но сегодня не ждали больше никого. И до начала оставалось ещё минут пятнадцать, можно было пройтись.