Артем Каменистый - На руинах Мальрока Страница 39

Стремясь избежать новых встреч с карающими, мы менее всего волновались о том, что дебри эти могут оказаться не столь уж безлюдными, а те, кто обитает в столь укромных местах, как правило, неспроста скрываются от цивилизации.

Ночь прошла так же спокойно, если не считать проклятых сов, но утро принесло новую неприятность: раненная лошадь начала серьезно хромать. Идти наравне со всеми не могла, хотя мы и освободили ее от вьюков. Люк вместе с епископом изучил ее рану, и они пришли к однозначному выводу: животному нужен длительный отдых, иначе могут начаться совсем уж серьезные проблемы.

Лошадь серьезно замедляла наше продвижение и как ни жаль, пришлось ее оставить. Если повезет, достанется местным жителям, если нет – волки неплохо покушают. Некоторое время кобылка пыталась нас догнать, жалобно ржала, отставая все больше и больше – не хотела одна оставаться. Но вскоре эта душераздирающая сцена закончилась – остановилась на большой поляне, видимо выбившись из сил вконец.

А у нас наступила полоса неудач. Для начала уткнулись в болото. Люк заявил, что обход займет слишком много времени, и проще пройти напрямик, благо он нашел тропу, явно использующуюся людьми. Решили рискнуть – пойти по ней. И, разумеется, нарвались – неприятности в одиночку ходить не любят.

Под копытами перестало хлюпать – по сторонам, куда ни глянь, все еще зеленели мшистые кочки, но воды между ними уже не было. Впереди стеной поднимался мрачный лиственный лес – сырой, густой. Ничего – Люк найдет дорогу через него. Вон, как уверенно вышагивает, ведя свою лошадку на поводу.

Внезапно он остановился, уставился в сторону зарослей. Подозрительно напрягся. Впереди знакомо хлопнула тетива, и тут же еще раз. Лошадь Люка заржала, взвилась на дыбы, сбросила седока, широкими неуклюжими скачками помчалась по кочковатому полю, почти сразу упала, провалившись копытом в торфяной капкан. Я, перестав на нее таращиться, быстро спешился. Вовремя – опять хлопанье луков, и уже моя лошадь, получив стрелу в шею, повторила отчаянный маневр.

Епископ спешиваться не стал – нахлестывая своего коня, помчался на противника. Люк, вскочив торопливо натянул лук и накладывал на тетиву первую стрелу. Опять хлопанье, но уже не по животным – попытались нашего лодочника пришить, пока он не начал огрызаться. Не удалось – он без сложного трюкачества плашмя шлепнулся на землю, тут же вскочил, выстрелил в ответ, и почти сразу еще: прибеднялся парень насчет своей слабой скорострельности.

Вероятно его прикрытие помогло епископу – тот добрался до зарослей, не потеряв лошадь. Вломился в кусты, взмахнул мечом. Кто-то знакомо нечеловечески заорал – так кричать могут только те, кто получил очень тяжелую рану…или смертельную. Сталкивался уже… помню…

Бросился на выручку товарищу, потеряв его из виду – лишь по треску ветвей под копытами коня и шевелению веток понимал, где он сейчас буянит. Опять крик, но уже не такой трагический, и громкое ругательство, не слишком типичное для епископов:

– Сидеть свиномразь! Зарежу как ягненка!

На опушке все было кончено: никто больше и не думал нас обстреливать. Под кустом лежал мужик в неопрятной одежде. Лица не разглядеть – длинный меч епископа расколол голову будто арбуз, но не слишком похож на тех, что нас на реке подкараулили. Те серьезно одеты были, а это будто бомж – в лаптях, куртка холщевая латанная-перелатанная. Штаны, правда, хорошие, шерстяные, но грязные до полного неприличия. Они настолько не соответствовали куртке, что можно смело большими буквами написать: "Украдено". Хотя и без надписи всякому понятно.

Рядом валялся лук – такой же деревянный, как и у людей карающего, но по исполнению и качеству отличался как ржавая "Копейка" от новенького "Кадиллака".

Или другие люди, или у карающих совсем плохо с обеспечением стало. Да и с кадрами…

Второй стрелок был жив – стоял на коленях, прислонившись спиной к дереву, и крупно дрожал, косясь на окровавленный меч в руке Конфидуса. Острие клинка плясало перед глазами. Рядом валялся такой же лук, да и одежка на пленнике из того же "секонд-хенда". Правда, штаны другие – холщевые, рваные, не всякое пугало такие напялить согласится. Зато сапоги кожаные, высокие, фасонистые. Тоже можно аналогичный штамп ставить – явно не за кровно заработанные купил.

Епископ, не оборачиваясь в мою сторону, пояснил:

– Их всего двое – других не видел, а бесшумно в таких зарослях не уйти. Но надо проверить.

– Люк проверит – он уже вокруг землю носом роет.

– Это хорошо. Ты! – это уже к пленнику. – Вы кто такие?!

– Люди мы, – хрипло ответил тот. – Отпусти. А?! Я больше вам на глаза не попадусь. Простите – обознался сослепу!

Епископ совершил короткое возвратно-поступательное движение мечом. Мужик, взвизгнув, схватился за ухо – меж пальцев потекла кровь.

– Еще раз спрашиваю: вы кто такие?! Услышал, или и второе уход подправить?!

Догадавшись, что при такой системе допроса заминки и неточности в ответах будут поощряться столь же негативно, пленник ответил, похоже, откровенно:

– Я Анрол-ушастый, а это Дацик-рваный… был…

– Ты уже не такой ушастый, как прежде, к тому же мне меньше всего интересны ваши имена. Кто вы такие? Что делаете в этом лесу? Чем живете? Где живете? Быстро все рассказывай – у нас нет времени.

– Да здесь мы живем – в лесу! Там, дальше по тропе, развилка будет с большой тропой. Если направо пойти, то деревню скоро увидите – вот там мы и живем. Что делаем… Ну… – глаза пленника воровато забегали, и он попытался отделаться мизером информации: – Ну охотимся здесь. Мед лесной, бывает, собираем, ягодки там, грибы… Вольные люди мы – подати не платим. Простые люди. Пощадите!

Взмах мечом, звонкий удар по руке, зажимающей ухо. Плашмя:

– Следующий удар сделает тебя одноруким! Говори правду! Всю правду!

– От мора мы здесь укрылись, еще в позапрошлом году, – плаксиво ответил мужик. – Ватага у нас была сволочевая – на волоке купеческом нанимались, струги сволакивая. Потом с другой ватагой слились – у тех атаман посмелее был. Подворовывали с ними на дороге и на волоке, а как мор пошел, так и укрылись здесь. Все равно на дороге опасно стало – заставы появились, и солдаты сильно озлобились. Здесь голоднее, но спокойнее. Да и атаман наш не промах – и здесь подработок находить может. Вон, вчера, целый отряд юнцов каких-то сумел захватить. В сарай закрыл; теперь, наверное, выкуп большой получит. Несколько удрать смогли, вот нас и послали в разные стороны – сыскать. Наши говорили, что среди них даже рыцарские сынки имеются – на границу шли воинских умений набираться. За таких можно много золота у папаш выручить.