Антон Грановский - Плащаница колдуна Страница 39

Обдумав все это, Глеб сказал:

– Я работаю на Баву Прибытка и Карпа-Крысуна. У этих честных купцов есть договоренность с князем Егрой, а потому сумки я тебе не покажу. Но я готов поклясться Родом, что в наших сумках нет бурой пыли.

Поручик нахмурился и в свою очередь обдумал слова Глеба. Потом кивнул и сказал:

– Хорошо, будь по-твоему. Но дать ответы на мои вопросы вы обязаны. А потому спрашиваю: куда держите путь?

– Мы ищем человека, – спокойно ответил Глеб.

– Какого человека?

– Старца Осьмия, христианского мудреца. Заплутал он в Гиблой чащобе. Хотим его вызволить.

– А на что он вам?

– Да дельце у нас к нему есть.

– Что за дельце?

– О том говорить не стану. – Глеб сунул руку в сумку-ташку и миролюбиво проговорил: – Позволь тебе что-то показать, поручик Кнур, Дивлянов сын.

С этими словами Глеб достал из сумки две дозорные рогатки и протянул их поручику:

– Взгляни.

Поручик пригнулся с коня и взял рогатки.

– Что это? – спросил он.

– Презент. Прими от чистого сердца.

Поручик прищурил холодные глаза и сердито отчеканил:

– Я княжий охоронец, а княжьи охоронцы мзду не берут.

– Знаю, знаю. – Глеб улыбнулся. – Тебе за державу обидно. Только это не мзда, а дар. Дозорная рогатка против оборотней. Слышал, наверное? Положи ее в карман и отправляйся в объезд. Ежели она в кармане заверещит, значит, оборотень близко.

Ратники с интересом уставились на дозорные рогатки. А поручик грозно сдвинул брови и сказал:

– Мы чудны́ми амулетами не пользуемся, нешто ты этого не знаешь?

– Знаю, – отозвался Глеб. – Но если ты положишь рогатку в карман, это никому не повредит. А князю Егре, коли сам не спросит, об этом и знать незачем.

Несколько секунд поручик раздумывал, потом кивнул и нехотя проговорил:

– Ладно. Идите дальше, но нам больше не попадайтесь. В другой раз рогаткой не откупитесь, в полон пойдете. Понял ли, что говорю, Первоход?

– Понял, Кнур.

– Ну, идите. И да помогут вам боги!

– И да помогут они вам!

Поручик кивнул и повернул коня. Вскоре разъезд скрылся из вида.

– Уф-ф… – вздохнул Хомыч и вытер рукавом рубахи потный лоб. – Я уж думал, все.

– Хватайте сумки и пошли! – скомандовал Глеб. – Скоро наступят сумерки.

– Сумерки? – удивился Лагин. – Но ведь время едва перевалило за полдень.

– В Гиблом месте время течет иначе, – пояснил Глеб. – Нам нужно поторапливаться.

Лес теперь был черный, спутанный. Дубы шевелили листьями на ветру. Земля была влажной, иногда под ногами начинала чавкать грязь, и тогда Глеб замедлял шаг и тщательно прощупывал почву только что срезанным прутом с живыми еще листьями.

Пару раз в небе с клекотом пролетали спуржун-птицы, и тогда Глеб командовал:

– Замрите!

И все замирали, с ужасом слушая этот клекот и поглядывая на стремительно темнеющее небо.

Внезапно Глеб остановился. По его знаку остановился и весь отряд. Глеб некоторое время во что-то вслушивался, затем медленно выдохнул воздух и распорядился:

– Дальше пойдем совсем тихо.

Часа полтора двигались молча. Почва под ногами была мягкая и влажная, идти по ней было тяжело, и путники очень скоро почувствовали усталость. Солнце между тем коснулось вершин деревьев, и тогда Глеб остановил свой отряд и велел разбить лагерь для ночевки.

Прошка и Хомыч насобирали валежника. Глеб быстро и ловко разжег костер. Затем отошел во тьму леса и наставил дозорных рогаток.

Вскоре все расположились вокруг костра. Глеб разрезал вяленое мясо на куски и дал каждому путешественнику по куску. К мясу он добавил сухари и небольшой туес с соленой белужьей икрой.

Полчаса спустя еда была съедена, а на горячих углях закипел шиповниковый отвар. Глеб раздал всем маленькие оловянные кружки и плеснул в каждую душистого отвара.

Во время ужина почти не разговаривали. Усталость сковала путешественникам языки, и они были рады, когда Глеб занялся устройством лежанок. Он закопал в землю камни, нагретые костром, а сверху разложил траву и мох. Такая лежанка могла хранить тепло много часов.

Все легли спать – так же молча, как сидели вокруг костра.

Глеб, как всегда, долго не мог уснуть, но наконец сон сморил и его.

Ночью Диона вдруг проснулась и прислушалась. Потом села на траве, приподняла руки ладонями наружу и стала медленно водить ими по сторонам.

Лицо ее становилось все тревожнее и тревожнее. Она опустила руки и тихо поднялась на ноги. Затем бесшумно подошла к лежащему чуть в стороне от прочих Глебу, присела рядом с ним и взяла его за руку.

– Первоход, – тихо позвала она.

Глеб тут же открыл глаза и положил руку на ольстру. Увидев перед собой красивое, тонкое лицо Дионы, он нахмурился и хрипло прошептал:

– Чего тебе?

– Надо поговорить.

– Говори.

Брови девушки дрогнули.

– Мы в опасности, – взволнованно прошептала она. – По нашему следу идет стая оборотней. Большая стая. И скоро они будут здесь.

Глеб сел на своей лежанке и потер пальцами сонные глаза. Затем снова взглянул на Диону и спросил:

– Откуда знаешь?

– Я их вижу, – ответила девушка.

– Как?

Диона подняла руки и показала Глебу свои узкие ладони. На ладонях темнели глаза.

– Ты видишь их этими глазами? – хмуро спросил Глеб.

Диона кивнула.

Глеб наморщил лоб и задумчиво потер пальцами подбородок.

– Если ты права, то… – Глеб одним ловким движением вскочил на ноги. Нагнулся, поднял с земли ольстру. Посмотрел на нее, нахмурился и вдруг протянул Дионе. – Держи.

Диона со страхом взглянула на ольстру.

– Что ты задумал? – шепотом спросила она.

– Пойду оборотням навстречу.

– Зачем?

– Не хочу, чтобы они пришли сюда и устроили бойню. Одному и в стороне от вас мне будет сподручнее. Возьми оружие.

Диона неуверенно взяла ольстру (Глеб заметил, что глаза на ладонях девушки затянулись плотными перепонками) и удивленно проговорила:

– Тяжелая.

– Если захочешь убить оборотня, направь на него ольстру дулом… Вот оно – дуло. А потом плавно нажми вот на этот крючок. Когда из дула вылетит огонь, ольстра сильно дернется у тебя в руках. Будь к этому готова и держи ольстру крепче. Все поняла?

– Да.

– Вот еще кое-что.

– Световые заряды?

– Да. Для людей они безвредны, а оборотня или волколака ослепят. Слепого волколака убить легче. Бейте этих тварей в голову. Или рубите им шеи. Поняла?

– Да, – снова ответила Диона.

– Ну, все. А теперь извини, мне нужно раздеться.

Глеб стал быстро раздеваться. Диона смущенно отвела взгляд.

Раздевшись донага, Глеб вынул из кармана охотничьей куртки маленькую темную горошину, которую Бельмец обозвал «перелицем», и сунул ее за нижнюю губу.