Татьяна Андрианова - За что не берутся даже джинны Страница 39

«Я не понял, — снова прорезался Кумивар, — в этой конкретной ситуации кого тебе больше жалко: одинокую путницу, попавшую в беду, или ее мула?»

Пока я думала, что же ответить нахалу, в наш диалог вклинился Разящий:

«Брат, оставь леди в покое. У нее очень развито чувство ответственности и сострадания к ближнему своему. Впрочем, тебе этого не понять».

«Зато я четко понимаю, что мы тут ляжем костьми из-за дурацких сантиментов расчувствовавшейся особы человеческого происхождения».

«Кумивар, ты расист, — как можно спокойней сообщила я, хотя руки ох как чесались выбросить надоедливую парочку куда-нибудь подальше и дать вслед хорошего пинка. — Я вовсе не собираюсь торчать здесь всю ночь напролет и в телохранители забавным дамочкам тоже не нанималась. Просто знаю, что буду чувствовать себя виноватой, если с ней что-то случится. Поэтому я всего лишь хочу убедиться, что с женщиной все в порядке».

«Хорошо, — преисполнился снисходительности Кумивар. — Мы просто смотрим на леди, убеждаемся, что она жива и относительно здорова, после чего разворачиваемся и мчимся во весь опор за караваном. Но больше не отвлекаемся от поставленной задачи, даже если на пути встретится маленькая девочка с большими голубыми глазами и на руках у нее будет самый трогательный и пушистый котенок в мире».

«Ладно. Договорились. — Для убедительности я даже кивнула, хотя вовсе не была уверена, что меч увидит жест. — А почему относительно здорова?»

«Потому что не существует абсолютно здоровых людей. Есть те, кого плохо обследовали маги».

В ответ я хмыкнула и тронула кота коленями. Никогда не подозревала, что споры внутри собственного организма бывают настолько утомительны. А ведь у меня только два меча, которые со мной пререкаются. Мужик из снов не в счет, он только снится. Представляю, как устают те, у кого внутренних личностей штук пять. Несчастные наверняка так мучаются…

Нюх у тигра превосходный. Правда, незнакомку Тиграш не нашел, зато вскоре обнаружился белый верблюд с подозрительно знакомыми сумками из ткани, похожей на ковер. Вот это удача! Теперь тот факт, что я умудрилась заблудиться в пустыне, гоняясь за собакой, которую имела неосторожность накормить мясом, не выглядел таким уж идиотизмом. Не то чтобы я всерьез рассчитывала на праздничное шествие в честь моего триумфального возвращения, но «я нашла верблюдицу» звучит лучше, чем «у меня собака стащила сумку». Так что я немного воспрянула духом и подъехала к верблюдице ближе. Скотина была привязана к остаткам коновязи возле одного из полуразрушенных домов, которых вокруг было предостаточно. Кто ее привел и почему оставил в одиночестве, не вызвало во мне жгучего любопытства. В конце концов, она могла просто зацепиться за что-то, а с расстояния кажется, будто привязана.

«Ага. Как же. Зацепилась… — не удержался от сарказма Кумивар. — И узел сама завязала для маскировки».

«Кумивар, прекрати критиковать каждую мысль Вероники, — вступился Джастудай. — Не волнуйтесь, леди. Кто бы ни похитил вашу собственность, пара острых клинков послужит весомым аргументом в споре об имущественном праве».

«Точно, еще как послужит, — проявил редкую солидарность Кумивар, но тут же все испортил зловредным смешком: — Если, конечно, количество похитителей будет меньше трех и то при условии нашего потрясающего везения».

Я не удостоила спорщиков ответом. В этом мире нормальная девушка даже подумать не может без опаски, что ее мысли станут достоянием общественности.

«Тоже мне достояние», — тут же усомнился Кумивар.

Подъехав к верблюдице ближе, я намеревалась спокойно отвязать (или отцепить) повод от коновязи и продолжить путь с животным в поводу, но меланхоличная с виду скотина шарахнулась от тигра, как от прокаженного, чем нарушила простой план. Ладно, я не гордая, могу и спешиться. Но и на меня без верхового животного верблюдица среагировала неадекватно — смачно плюнула мне под ноги. Правда, целилась она в меня, но как раз в этот момент я умудрилась запнуться о коварно притаившийся под песком булыжник (я его не заметила и чуть не пропахала носом). Противный смешок Кумивара вогнал меня в состояние бешенства. Верблюдица тут же получила хук с правой прямо в самодовольную морду. Зажатый в руке меч дивно заменил собой кастет. Кумивар довольно крякнул. Я было возгордилась, но Разящий быстро спустил меня с небес на грешную землю:

«Вероника! Ты позоришь нас как учителей! Мало того что бьешь несчастное животное, так даже технику не соблюдаешь. Это не удар, а взмах крылом смертельно больной утки!»

Я плохо представляла, как именно машет крыльями больная утка. Даже здоровую-то видела пару раз в деревне, когда приезжала в гости к бабушке. Но тогда птица не махала крыльями, а смешно шлепала лапами по пыльному проселку. Еще она купалась в местном пруду, который водоемом назвать можно было с натяжкой при очень развитом воображении: так, грязная лужа, пересыхающая задолго до зимы. Пока я размышляла над этим, чуть не получила очередной плевок от разобидевшегося животного. И получила бы, если бы не произошло нечто странное. Мое тело резко взметнулось вверх самым неожиданным образом. Самостоятельно мне никогда не удалось бы эдак извернуться в прыжке, чтобы серия плевков, произведенная огорченной побоями верблюдицей, не достигла своей цели. Зато в полном объеме досталась тигру.

Приземление выдалось жестким: пятой точкой о булыжники. Небольшой слой песка поверх не особенно смягчил встречу организма с каменной кладкой. Я не стала сдерживать нахлынувшие эмоции (держать негатив в себе вообще вредно) и высказала окружающим все, что я думаю об этой пустыне вообще и о верблюдах в частности. Пока я пространно объясняла глубину своего недовольства миром, обозленный незапланированным душем Тиграш издал утробный рык и подмял бьющуюся в истерике белую скотину. Привязь держала крепко, и удрать верблюдице не удалось. Влажно блеснули в темноте клыки…

«Все. Сейчас будет море крови», — констатировал Кумивар.

— Не убивай ее, — попросила я, тяжело поднимаясь на ноги и потирая особо сильно пострадавшие части тела.

В ответ раздалось недовольное рычание. Я понимала глубокое нервное потрясение кота. Несмотря на недостаток освещения, верблюдица целилась очень метко и вовсе не экономила на импровизированных снарядах. Морда тигра выглядела мокрой, шерсть топорщилась, как иголки у ежа, глаза стали совершенно дикими.

— Если прикончишь верблюдицу, сумки придется тащить тебе.

Угроза подействовала. Сумки были внушительными. Не знаю, что именно туда напихали вампиры, может, там вообще камни, но перспектива тащить лишний вес весь остаток пути не привела в восторг хищного кота. Впрочем, отпускать верблюдицу тигр тоже не торопился: крепко сграбастав за шею, не душил, но и не давал подняться на ноги. Окончательно деморализованное животное испуганно ревело и бешено вращало глазами, но поделать ничего не могло. Оставалось учиться смирению.